Мерло красное или Мурло страстное (СИ) - Ардмир Мари - Страница 18

— Знаю-знаю, — скептически протянула я, бросив взгляд на наручные часы, — и это прекрасно, но вы не пояснили вопроса относительно тридцати пунктов к колонке. Вы отказываетесь или статья не подходит?

— К офису вас подбросили? — перебил он по старой привычке.

— Да. Благодаря Жмурко Александру Борисовичу к вам я не опоздала. — Почти не солгала я. Все же тому, что мне удалось прокрутить вчера, чтобы добиться сегодня интервью с Дьюко, я целиком и полностью обязана несуществующему Жабу.

— Так вы знакомы?

— Мы, можно сказать, живем вместе. — Признаваясь в этом, не скрыла лукавой улыбки. С уточняющим вопросом он не заставил себя долго ждать:

— И работаете в тесном контакте?

— Да. — А куда еще теснее, чем наш с ним контакт, теснее некуда.

— Ясно. Кто же вас подвозил? — шеф поднял взгляд от бумаг и сконцентрировался на моем лице. Еле сдержалась, чтобы не поправить растопыренной пятерней сохранившуюся прическу.

— Новый друг Александра — Дмитрий Дьюко.

— Вот как? Какой удивительный круг общения у вашего друга.

— И вашего корреспондента, — добавила я. — Петр выдал задание, и мой дорогой Жабик с ним справился.

— Жабик… — задумчиво протянул Владимир, а на вопрос по моей статье в колонку психологии все еще не ответил. Что ж буду пробивать пока другую тему:

— К слову, — сделал шаг к его столу и, оперлась руками о столешницу. — Владимир Александрович, могу я вас попросить о маленьком одолжении.

— Можно просто Владимир. — Напомнил шеф, не поднимая взгляда от пуговиц моей блузки. — В чем состоит просьба?

— Алекс, не любит редакции и посылает с материалами курьеров. — Я подняла одну из папок со стола, скрыв пуговки от его взгляда, и погладила пальчиками корешок. — Но так как я все равно буду в редакции, могу я приносить его статьи.

— Что? — папку у меня отобрали и вернули ее в горизонтальное положение. Я мгновенно отступила, подняв руки к груди, соединив пальцы в жесте «купол»:

— То есть, я буду приносить его материалы.

— Так он вообще не намерен здесь появляться? — шеф сел в кресло, попутно окинув меня взглядом.

— Как бы он периодически не сможет, как например, сегодня… — поясняю, попутно продумывая, откуда такой интерес. С чего вдруг он ко мне присматривается? То ли информация о Жабе поразила, то ли то, что знаю его бывшую супругу.

— И где он сегодня?

— Вчера он и Дмитрий с размахом отметили их союз. — Сходу солгала я, от чего шеф подобрался.

Смотрю на него и чувствую, как на лице самовольно возникает улыбка. Выходит, что третировать и вводить в заблуждение Владимира мне нравится. У него лицо так интересно преображается от удивления до скепсиса, что я прямо-таки любуюсь. Вот как сейчас, когда его лоб перечеркнули две горизонтальные линии, кончик носа приподнят, носогубные складки исчезли, брови в недоумении разошлись, а челюсть чуть отвисла и он задает нелепый вопрос:

— Дьюко гей?

— А вы гомофоб? — его лицо вытянулось еще сильнее, а брови вернулись на свои места так стремительно, что я рассмеялась. — Простите, я шутила! Речь шла не об этом союзе. Они отметили встречу.

— Яс-но… — процедил Владимир, прищурившись, и возвращает диалог в рабочее русло. — Что со статьей от Жмурко Александра?

— Пишется.

— В пьяном угаре?

— В пьяном угаре обдумывается, а после пишется. — Уточнила я. Сама не представляю как это возможно, но Жаб у меня вышел гениальный пьянчуга и писака.

— Теперь понятно откуда столько колкостей и язвительности.

— Да, он старается основательно подготовиться, прежде чем браться за перо. То есть за компьютерную мышку.

В голове всплыл образ жабы, которая своими перепончатыми лапками давит по клаве и улыбка стала шире. Удивительное дело, Владимир нахмурился.

Неужели подумал, что компьютерная мышка — это мое прозвище? Хотя вполне в духе Жаба ласково называть так женщину, которая готова ради него на все и статьи приносить в редакцию, пока у него творческое «прозрение». И вариации обращения подходящие: «мой мышонок» для домохозяйки и «моя компьютерная мышка» для той, которая еще и работать умудряется.

В это мгновение в дверь постучали и с позволения босса вошли, точнее, вошел молодой светленький парень двадцати с чем-то лет, очень похожий на Петра, наверное, сын. На его груди висит новенький Nikon для профессиональной съемки, а в руке он сжимает футляр для фильтров.

— Знакомьтесь, это Женя, Жень это Татьяна, едешь с ней.

— Куда? — спросили мы одновременно. Парень буднично я с ужасом, а как еще реагировать, если интервью с Дьюко мне разрешили взять через час не позже.

— Вот по этому адресу. — Владимир вручил визитку и указал на двери.

— А…а-а, но…

— Срочно! — сообщил шеф, — как раз интервью к твоей теме в психколонку.

— Хорошо. — Разворачиваясь, командую фотографу, — Жень за мной, — и выхожу.

В спину от Владимира слышится: «ать-два!», но я невозмутимо продолжаю шествие к лестнице. Поздоровалась с Виорикой, попрощалась со Стасом, вышла во двор, выискивая взглядом Арсения и его авто.

— И куда мы? — спросил парень, оказавшись вслед за мной на улице.

— Мы по указанному адресу, ты на машине?

— Нет.

— Значит, нас подбросят. — И бодрым шагом к Land Rover Дьюко. Водитель уже заждался.

— Арсений, можете подбросить по адресу, я назвала улицу и дом.

— У меня другие инструкции. — Пресек просьбу водитель.

Я досчитала до десяти и постаралась вспомнить, как у меня вчера вечером все хорошо сложилось, даже не смотря на упрямство водителя Дьюко. Заставила себя беззаботно улыбнуться и заявить:

— Я все улажу.

Если повезет, улажу как вчера, когда Дмитрий ни с того ни с сего решил меня подбросить домой. Иду из клуба прямым ходом к такси, а рядом тормозит черный Land Rover, и довольный Дмитрий заплетающимся языком интересуется:

— Тань! Татьяна! Ва-вас подбросить?

— Нет.

— Почему?

— Потому что если меня и подбрасывать, то в Щербинки. Осилите?

— Да, по пути. Я в Чехов еду, садитесь.

Внутреннее чувство предвещало, что меня подбросят не просто так, сжимаю крепче клатч и не садясь в авто строго спрашиваю:

— Дмитрий, мне следует опасаться за свою жизнь?

— Опасаться поздно… Вам три-ридцать пять, если я правильно понял, срок для жизни приличный…

Внимательно посмотрела в его глаза и села рядом:

— Этого срока мне мало, я только жить начинаю.

— Ладно вам, я пошутил. — Дверь щелкнула блокируясь и авто начало свой плавный ход. Ожидать долгого блуждания вокруг да около не пришлось, Дмитрий наклонился ко мне и, обдав коньячными парами, тихо заметил:

— Но раз уж мы друзья, то давайте вы по-дружески отдадите мне запись-ись с… с диктофона… и с телефона тоже. Без… без него вы бы в клуб не явились.

— Мне попался до обидного осмотрительный молодой человек.

— Иначе никак. — Ответил он.

— Дим, вы оставите меня без материала. Могу я получить хоть что-то взамен записи?

— Татьян, я могу дать первое интервью после нашего с Верой воссоединения.

Так… это аргумент, но в свете всего произошедшего аргумент мелкий и незначительный. Я внесла поправки:

— Первое и единственное в ближайший месяц. Я хочу получить все… ммм права на это интервью. — Я вытащила диктофон, но отдавать не собираюсь до тех пор, пока не получу 100 % гарантии.

— С чего вдруг такая прыть? — мгновенно перешел на «ты» Дмитрия. — Ты отрицательные варианты рассматриваешь? А если мы не поладим? — перешел от на «ты».

— Вот-вот я рискую, и поэтому еще и бесплатно проконсультирую по вопросам взаимоотношений, согласен?

Он потянулся за диктофоном и замер.

— Нет. Я сам. — Говорил он это с явным торможением, видимо коньяк дал о себе знать.

— Тогда я устрою тебе псих-поддержку. Посижу в машине, пока вы разбираться будете. Что скажешь?

— Нет… — чуть заваливаясь в бок, ответил он.

— Дим, ты много пьешь? — не ответил, но о диктофоне и телефоне забыл, сидит глядя перед собой и кажется ничего не видит. — А сколько ты выпил?