Угасающее солнце: Кутат - Черри Кэролайн Дженис - Страница 41

• Предыдущая
• 41/50
• Следующая

– Может быть, здесь есть высокочувствительные звуковые датчики? – прошептал Галей. – И Лэйн включил их, когда пересек этот круг. Остерегайся. Мы заложим здесь заряды, затем уйдем. Через четверть часа включим.

Галей проворно и бесшумно установил заряды и направился вниз по лестнице. Кэдарин, как тень, скользил за ним.

На каждом этаже Галей устанавливал заряды и наконец прошептал Кэдарину:

– Уходим!

Внизу они встретились с остальными.

– Все сделано, сэр! – услышал Галей, и они сразу бросились бежать, выскочили на лестницу, скатились по ступеням, пробежали по небольшому дворику и укрылись в аллее среди домов. Дыхание с хрипом вырвалось через дыхательные маски.

Взрыв не должен был быть слишком сильным. Необходимо просто отключить мозг, нарушить систему связи с источниками энергии. Тогда они придут в бездействие.

И внезапно – взрыв! Башни отделились друг от друга, и промежутки между ними заполнило пламя. Глухой звук взрыва отозвался вибрацией во всех костях, клубы пыли окутали башни, и Галей машинально вжался в землю, ожидая, что за этим взрывом последую другие, более страшные. Эти взрывы защитят город, уничтожат корабли, изотрут в пыль их, дерзких пришельцев, ввергнут мир в бездну войны.

Но этого не произошло.

Пыль постепенно осела. Тишина. Галей услышал, как Норт выругался.

– Мы живы! – прошептал Галей. Из-за пыли он по-прежнему не видел весь эдун, но башня разрушилась совсем.

– Эти машины больше ничего не смогут сделать, – сказал Кэдарин. – Мы уничтожили их, сэр. А сами остались живы.

Мышцы Галея дрожали. Он собрался с силами, добавил кислорода в дыхательную смесь, и голова у него закружилась. Снова ему показалось, что они не одни здесь, как и тогда, когда шли сюда.

– Мы наверняка включили систему оповещения, – сказал он. – Лучше нам побыстрее убраться отсюда на челноке.

Никто не спорил. Они все воевали с мри и знали их бесстрашие и готовность жертвовать собой. Четыре человека с пистолетами для мри ничто. И Боаз среди них не было.

Галей с тревогой подумал, что до корабля они, скорее всего, добраться не успеют.

Эли собрались вокруг своих монументов. Они что-то щебетали звенящими голосами. Высокие бледные тела казались чересчур массивными в широких мантиях, украшенных драгоценностями. Волосы, словно белый шелк, струились по их плечам, спадали до самой спины. У одних волосы были ровно подстрижены, у других заплетены в косы, а у третьих волосы были уложены так, что оставляли открытыми уши. Подобное бесстыдство заставило Ньюна покраснеть. Эли в ужасе жались друг к другу, глядя на келов, что стояли перед ними.

– Ты, – сказал Ньюн, ткнув пальцем в высокого эли, решив, что он мужчина. Мантия скрывала очертания тела, а лица все были похожи. – Ты, выйди, и говори.

Белое лицо исказилось ужасом. Эли судорожно вцепился в своих товарищей. Но затем он все-таки вышел вперед маленькими неуверенными шагами, как нашаливший ребенок. Странное лицо, похожее на лицо мри, все белое, даже губы, глаза бледно-голубые, вокруг ресниц нарисованы темно-голубые тени. Краска, – решил Ньюн. Эти тени, казалось, оживляли лицо, делали его более утонченным.

– Уходите! – оказал эли слабым голосом.

Ньюн чуть не рассмеялся.

– Где ваша Мать? – спросил он, ожидая взрыва негодования. Этот вопрос был запретен у мри. Но эли взглядом показал на один из коридоров, и Келы презрительно зашептались.

– Иди с нами, – приказал Ньюн. И когда эли напрягся, словно собираясь убежать, добавил:

– Мы не берем пленников. Иди с нами.

Эли взглянул на него с ужасом, затем попытался выдавить из себя улыбку и жестом выразил согласие.

Ньюн посмотрел на своих товарищей, на Мелеин, что закрылась вуалью, ибо здесь присутствовали ци'мри.

– Спроси, как его зовут, – сказала она.

– Меня зовут Иллатаи, Мать мри.

Мечи поднялись. Ци'мри не имел права говорить с госпожой. Но она жестом остановила кел'ейнов и посмотрела на Ньюна.

– Скажи Иллатаи: я хочу, чтобы он провел нас к госпоже эли.

Иллатаи тревожно оглянулся на своих соплеменников. На его лице было такое отчаяние, что улыбка едва угадывалась. Дусы шевельнулись и заворчали.

Ци'мри, – подумал Ньюн, – они в течение многих лет не знали мри. Он взял за руку Иллатаи и повел его. Эли послушно шагал рядом с ним, заглядывая в лица кел'ейнов. Улыбка не сходила с его губ. Даже тогда, когда он посмотрел на дусов. Ньюн отпустил его, давая эли возможность идти самому.

Это был сон, кошмар… Стеклянные стены, причудливые конфигурации, конструкции, скульптуры, украшенные драгоценностями. Белые волосы, цвет которых осквернял мантию Мелеин… Келы не говорили ни слова: ведь это были ци'мри. Попадавшиеся им навстречу эли вскидывали белые руки, прятались за монументы и колонны. Колонны здесь поднимались высоко вверх, отлитые из золота змеи поддерживали своды.

За стеклянными стенами находилась оранжерея. Вода стекала по ее стенам. Ньюн с изумлением рассматривал настоящее царство растений: гроздья винограда, спелые фрукты…

– Боги, – в изумлении произнес кто-то рядом.

«Таким, – подумал Ньюн, – была вся Кутат, когда моря были полны воды.»

– Насосы… – задумчиво пробормотал Дункан.

Снова стеклянные стены, монументы, цветные призмы. Ньюн сразу же вспомнил радугу, которая была хорошо известна на Кесрит и давно забыта на Кутат. Двери послушно подчинились слабой руке Иллатаи. Улыбка его оставалась прежней, движения ни ускорялись, ни замедлялись. Но вот за одной из дверей их встретило множество эли, юрких, как ящерицы. Их мантии, казалось, весили больше, чем они сами. Они были расшиты разноцветными рисунками: цветами, животными, змеями…

Ньюн не мог не признать, что эли были красивы. Он остановился. И все келы остановились перед белыми распростертыми руками, испуганными голубыми глазами, в которых не было угрозы, лишь мольба и беззащитность.

Иллатаи метался между эли и мри, как бы пытаясь примирить обе стороны.

– Мы должны пройти, – сказала Мелеин. – Скажи им это.

– Нет, – возразил Иллатаи. – Пошли меня. Я передам все, что ты скажешь.

Ньюн нахмурился и сделал знак Хлилу. Сверкнула сталь и осколки хрусталя посыпались на пол. Эли вскрикнули с негодованием, и импульсы защиты дусов поднялись как буря.

– Мы пройдем туда, – сказал Ньюн, но эли стояли не двигаясь, загораживая вход. Клинки покинули ножны. Риан и Элан приготовились ринуться первыми. Эли стояли, закрыв глаза.

– Нет! – сказал Ньюн. – Оттесните их.

Это никому не понравилось. Прикасаться руками к мужчинам и женщинам, которые предпочли пассивную смерть – это было не в правилах мри. Но кел'ейны низшего ранга начали выполнять приказ и расталкивать эли; Иллатаи суетился перед мри, указывая куда идти.

Холл, куда они вошли, был отделан золотом и драгоценными камнями. Они увидели эли, один из которых был в мантии из золота и серебра, другой в мантии из чистого золота, а третий – в мантии из чистого серебра. Мантии остальных были украшены драгоценными камнями. Увидев кел'ейнов, они ахнули и попытались остановить их, хватая голыми руками острую сталь: их кровь была такой же, как у мри и у землян.

– Нет! – вскричал чей-то голос, и эли в золоте и серебре воздел руки вверх, останавливая своих защитников. Это была пожилая женщина, покрой ее одежды отличался от других. Эли, одетый в золото – мужчина, и эли, одетый в серебро – молодая прекрасная девушка, оставались рядом с ней. Юные эли, одетые в сверкающие драгоценными камнями мантии, толпились перед ними.

– Кто говорит? – спросил Ньюн.

– Она – Мать, – мягко ответил Иллатаи, кланяясь обеим сторонам. – Эбоутэй, и вторая из Матерей – Хэли, и первый из Мужей – Т'хесэйфайл. Ты говоришь с ними, принц-мри.

Он оглянулся с таким беспокойством, что оно передалось дусам. Структура общества эли была подобной мри, но не совсем. Мать была не единственной.

Мелеин невозмутимо сложила руки на груди. Она заговорила так, словно говорила на Совете.

• Предыдущая
• 41/50
• Следующая