Сны в Улье (СИ) - Потоцкая Мария - Страница 15

- Ты сумасшедшая? Что ты делаешь!? Прекрати это, слышишь!

Кровь капала на пол, а Адель стояла неподвижно, закусив нижнюю губу.

- Чтобы открыть тебя, мне придется использовать довольно много магии. А питания мне не достаточно. Мою магию подпитывает все дисгармоничное в этом мире.  Мы могли бы с тобой походить по темным подворотням, но это пришлось бы делать очень-очень долго. Но у нас есть одна хитрость  на подобные случаи.  Нет ничего более разрушительного и дисгармоничного, чем разрушение самого себя.

Адель говорила медленно с придыханием, будто заставляя себя оставаться спокойной. Она села на пол, размазывая капли крови на нем. Я не хотела, чтобы она делала это с собой. Я сама пробовала резать предплечья, но это было неглубоко и не выглядело так ужасно. Адель снова занесла руку, но я подбежала к ней и вцепилась ей в плечо.

- Не делай этого, пожалуйста! Как же твоя спина! Она же красивая, если тебе все равно на боль, подумай, какие шрамы останутся.

- Скоро будут некоторые мои друзья из Творцов, которые смогут вылечить меня. И заодно запомни, мы воюем не против Творцов, мы воюем против Строя.

Адель оттолкнула меня совсем легонько, но я повиновалась. Она снова занесла руку, оставив симметричный след царапин на противоположной стороне спины. Не знаю, специально ли она это сделала, но выглядело, будто крылья.

Я снова вцепилась в нее. Адель повернула ко мне голову, и я видела, что ее глаза задурманены. Наверное, так на нее действовало эта магия. Она дышала через рот, мелко и часто, но на губах играла легкая улыбка.

- Мне достаточно, - голос ее стал практически прежним,  наигранно веселым, только ее глаза выдавали, что с ней что-то не так, - Чтобы открыть в тебе магию разрушения, в тебе нужно что-то сломать. Тогда цепи магии, сдерживающие ее у тебя где-то очень глубоко, спадут, и ты сможешь обрести силу. Нет, не волнуйся, в травмпункт тебе идти не придется. Разрушить или сломать можно много чего: волю, любовь, красоту, доброту, разум, да что угодно и в различной степени. Тебе же я разрушу твою боль. Тебе больше никогда не придется страдать. По крайней мере, физически. Мне за свою жизнь приходилось это делать часто, для тебя же я этого не допущу. Ты согласна, Лида?

Адель взяла меня за руку, и я кивнула. Тогда она ткнула меня пальцем в плечо, указывая лечь на спину. Адель склонилась надо мной, положила мне ладонь на середину груди и вдруг совершенно неожиданно надавила на нее. Мне казалось, она вот-вот сломает мне ребра, я даже вскрикнула, но она не остановилась. Она продолжала давить на меня, и когда я уже совершенно четко представила, с каким хрустом я сломаюсь и даже почти почувствовала это, она убрала руки и обхватила  мою голову с двух сторон.  Я почувствовала странное покалывание по всему телу, даже над поверхностью кожи, я ощущала его своими мышцами, кишками, глазами и другими внутренними органами. Потом я почувствовала, будто меня вырубили. Как в фильмах показывают выключение электричества в большом городе, когда от периферии к центру гаснут один за одним дома. Так и это странное колющее ощущение ушло последним из моей груди, и я почувствовала, что потеряла его навсегда. Это была ужасная мысль. С осознанием этого я лежала совсем немного, я бы не успела досчитать и до пяти. Я думала на этом все и закончилось, как вдруг я почувствовала нарастающую в геометрической прогрессии мощь внутри меня: это были одновременно и ненависть, и радость, и желание, и само разрушение. Я заскребла ногтями по полу, и плитка на нем покрылась трещинами.

- Поздравляю, куколка. Теперь ты состоишь в Анойе, и ты больше никогда не почувствуешь боли.

- Это просто как десять оргазмов одновременно! Я никогда не чувствовала ничего подобного! Обладать  магией это лучшее, что могло случиться!

Мне хотелось использовать свою магию как-нибудь еще, но я не придумала ничего интереснее, чем продолжить трещину в полу. Это было странное приятное ощущение, как от сдирания заусенца или прокалывания воздушного шарика, только в разы сильнее.

Адель погладила меня по волосам.

- Наслаждайся. Только прошу, не сильно громи нашу квартиру,  но с полом на кухне можешь закончить, его все равно менять.  И не выходи из дома пока что, хорошо? А я пойду хоть как-то залижу свои ранки, пока не приехали мои друзья, чтобы убрать их совсем.

Я вскочила на ноги и дала ей руку, чтобы помочь встать.

- Давай я тебя перевяжу! Или могу даже зашить, если нужно!

Она покачала головой и отправилась по лестнице наверх.

- Спасибо тебе! Это правда невероятно круто! - крикнула я ей вслед, но она уже ничего не ответила.

На кухне я провела еще не один час. Я окончательно разрушила плитку в пыль. Потом разрушила и пыль. Торт я разложила до глюкозы и другой дряни, из которой он состоит. Стекло от стакана, из которого пила Адель, я расплавила, так что им можно было рисовать на теперь уже бетонном полу. Цветы в вазе я заставила завянуть, и за это стало немного стыдно, вдруг этот букет был важен Адель. Но раз за разом, я чувствовала, что могу все меньше. Будто моя магия куда-то девается от меня. Тогда я поняла, что значит голод. Мне нужна была пища, являющаяся продуктом диссонанса в мире. Но сегодня я не могла выходить из дома, чтобы ее получить.

Я даже решила лечь спать, хотя уже почти наступило утро. Когда я поднялась на второй этаж, я услышала, что Адель плачет, тихо хнычет, видимо закрыв лицо руками или уткнувшись в подушку. Я зашла к ней, она лежала на середине кровати, зарывшись в одеяло.

- Адель? Тебе больно? Может, скорую вызвать?

- Нет, нет, мне не больно, все в порядке. У меня свои причины для слез, милая.

Голос у нее дрожал. Я села к ней на кровать и хотела обнять ее, но не смогла это сделать из-за порезанной спины. Адель быстро поднялась с кровати и побежала в ванную, которая находилась прямо при комнате. Она включила ледяную воду и стала умывать свое заплаканное лицо. Мне не было неловко, как это бывает обычно при ноющих людях. Но я была зла, что что-то заставляет ее рыдать.

- Расскажи мне, что случилось.

Она выключила воду и долго молчала, смотря  в одну точку на своем отражении.

- Человека, которого я любила убили. Это произошло неделю назад, но я не могу сдерживать себя, особенно по ночам, - сказала она холодно и твердо, что показалось мне ей не свойственным.

Я снова захотела ее обнять и снова не смогла из-за спины.

- Кто это сделал? Ты отомстила ему?

- Глава Небесного Строя. Эйвар. Я связалась с главой другой организации Творцов - Сладострастие. Юдит скоро будет здесь со своими Творцами. Эйвар сделал и им многое. Он зашел слишком далеко, поэтому больше не будет охоты Строя за Анойей. Теперь я объявляю на него охоту. Мы убьем его, несмотря на его силу. Но для начала мне нужна его кровь. Милая, ты поможешь мне с этим?

Мне вдруг показались притворными ее слезы и история про любимого , но мне хотелось ей верить больше всего на свете.

4 глава. Кнуд.

Как говорил,либерал и гуманист товарищ Лихтенберг: палка заставляет помешанных почувствовать связь с миром, именно потому, что оттуда исходят удары. Умный, видать, человек был. Я, конечно, не такая скотина, чтобы следовать совету этого немца беспрекословно. Своя-то голова должна быть на плечах. Поэтому сначала я говорю:

- Ефремов.

Этот чудик сидит, не реагирует, смотрит в одну точку, будто то, что происходит в его больной голове важнее, чем страх передо мной. Тогда я ору:

- Ефремов, мать твою, урод недоделанный, залупа экзальтированная, голова чугунная!

И снова никакой реакции. Вижу даже блаженные некоторые зашевелились, заерзали, неуютно им стало торчать на Небе, пока я здесь надрываюсь. А этот так и сидит. Двинул я ему в челюсть, так, что он, как мешок с дерьмом, повалился плашмя на пол. Моргает своими заплывшими глазками, думает, а что случилось? Кто это вырвал его сюда, в агрессивную реальность. Кое-как поднимает на меня свою тяжелую голову, ничего не понимая по-прежнему. А я напружинился, кулаками замахал, готовый защищаться будто.