Сны в Улье (СИ) - Потоцкая Мария - Страница 52

- А это для тебя останется сюрпризом.

- Приму это за положительный ответ. Значит, придется вести разговор с тобой, что более затруднительно. Но я надеюсь, ты сможешь связаться с Эйваром, чтобы проконсультироваться с ним в случае, если ты не способен будешь принять мои предложения.

Не могла перестать выделываться. Что она пыталась скрыть за своими сложными предложениями? Оделась в вуаль высокомерия, прикрыв свое настоящее лицо, чтобы никто не мог заглянуть в него. Может, и сама забыла, как оно выглядит, а может никогда и не знала.

- Ну! Говори!

- Изначально союз Сладострастия и Анойи казался продуктивным. При правильной стратегии мы могли бы покончить с тиранией Небесного Строя. Не перебивай меня, ты и сам знаешь, что Эйвар устроил тоталитарный режим в Строе, всевозможными способами притеснял совершенно независимую от него организацию Сладострастие, а Анойю объявил вне закона.  Недавно я выяснила, что основатели Анойи решили развязать войну совсем не для того, чтобы отстоять свое право на существование. Они собираются вознести на землю своих богов, и масштабная война является частью их ритуала. Для них не имеет значения, кто выиграет, кто проиграет, потому что исхода никто не узнает, когда их боги вознесутся. Я читала много литературы, в которой были описания их богов. Не вся она, конечно, правдивая, среди нее много фольклора, который не распознаешь без базового знания, тем не менее, по общей сложившейся картине, я могу сказать наверняка: их боги разрушат все, до чего смогут добраться.  Сладострастие не будет участвовать в этом военном конфликте. Угроза того, что у Дациана и Адель получится завершить ритуал, слишком велика. Я надеюсь, что Строй тоже будет благоразумным и остановит войну. Наш конфликт сейчас отодвигается на второй план, когда перед нами всеми серьезная угроза.

Что она несет. Решила обломать мне войну? Нет, нет, нет! Я хочу сегодня повеселиться на славу. Даже если это последний раз. Я давно не участвовал ни в чем подобном, это мой день! А, я все понял. Юдит просчитала своим еврейским мозгом, что проиграет, вот и решила слиться так, чтобы не потерять лицо.

-  Испугались, да? Не думала, что в Строе так много людей? А?! Можешь начинать обратный отсчет последних минут своей бесполезной организации.

- Что ж, я предполагала, что вести разговор с тобой будет тяжело. Соберись, включи мозги и вдумайся в смысл моих слов. Если мы начнем войну, мы все погибнем. Я готова буду вести разговор с Эйваром или даже, в случае необходимости, снова возобновить наше военное положение, я сама буду рада лично убить некоторых ваших Творцов. Но только после того, как мы устраним нашу основную угрозу в виде культистов. Мы должны разобраться с Дацианом и Адель и вычислить, кто еще среди Падальщиков может быть причастен.

Она снова повернулась ко мне, недовольная. А я думал, если ей пообещать сохранить жизнь, как она заговорит? Она точно не добрая, добрых, среди переживших свой человеческий возраст, нет, но ответственная. Если будет тонуть ее Сладострастие, она, как капитан корабля, потонет вместе с ним. Это бы решило все мои проблемы, но ее, недотрогу, просто так не возьмешь и не уговоришь. Смотрит на меня своими внимательными глазами под диким количеством ресниц. Сдохнем, значит, все вместе? А может, в таком случае объединиться со Сладострастием и уничтожить Анойю еще быстрее? До того, как они успеют обмарать ручки об ткань мироздания. Потом Сладострастие можно добить. Это выгодно даже. Разлад в строю врага. Без шансов, без вариантов, Анойя. Я заулыбался Юдит, пусть ликует, что временно спасла свою королевскую шкурку.  Нет, нет, шкура у меня, у нее - прекрасное желанное тело, перед которым я был бы готов преклониться, если бы меня уже не склонил Строй.

Вдруг чувствую острую распирающую головную боль, будто кто-то раздвигает мои полушария, пытаясь пробраться в самый центр моей головы. Посидеть на турецком седле. Я откидываю голову назад, но эта чертовщина не ослабевает. Только бы не сойти с ума сейчас, это не то время! Я даже рычу от злости, как вдруг слышу голос четко у себя в голове. Эйвар.

«Я разочарован. Ты утверждал мне, что плен у Юдит никак не повлиял на твою верность Строю. Юдит обманывает тебя, тянет время,  чтобы дать время подготовиться Падальщикам. Сладострастие подлежит уничтожению, также, как и Анойя. Обратных приказов я не отдавал».

Эйвар читал мои мысли, он проникал в саму мою суть. Я догадывался, я знал. Он везде. Нет, не Юдит ходит за мной тенью, это мы все ходим в тени Эйвара. Любовь - огонь, зажигающий душу, нет! Сжигает к черту мозг, заставляет спасаться от этого огня в неправильном направлении, поджигая новые очаги. Дрянь! Я бью кулаком по стеклу так, что слышу хруст.

 - Затуманить мне голову решила? Да? Сука! Оставь меня в покое, поняла?!  Твои трахнутые люди сдохнут! Анойя сдохнет!  И ты сдохнешь! Я останусь жить, только я точно останусь жить, поняла?!

- Кнуд, возьми себя в руки...

- Заткнись! Вылезай из машины! Я не буду говорить с тобой наедине, пока здесь эти твои ноги и запах твоих чертовых волос! Вылезай!

Я ору на нее, это не приносит ни сколько облегчения. Смотрит на меня оскорбленно, будто бы я сделал что-то неожиданное. Я тычу ей автоматом в грудь.

- Ты же понимаешь, что моя магия куда сильнее, и нет смысла мне угрожать.

- Вылезай из машины, я тебе говорю, пока я не спустил курок!

Я перегнулся через нее и открыл дверь с ее стороны. Она замахнулась своей ручкой, собираясь видимо дать мне пощечину. Нет, не от оскорбления, решила в чувства меня привести, психолог хренов. Я перехватил ее руку и прижал ее к спинке сидения. Снова мы совсем близко.

- Думаешь, у меня истерика? В чувства меня хотела привести? Так я уже, вот он я! А теперь живо вылезай! Вон! Вон!

Я отпустил ее руку. Ее глаза совсем холодные, сделала какие-то выводы, и, задрав нос, стала вылезать из машины. Могла бы меня ударить какой-нибудь магией, но не сделала. Думаю, отдышаться хотя бы пару секунд, но вдох и выдох даются тяжело. Вышел из машины следом за ней. Яркий свет бьет по глазам, поле, люди, машины вокруг меня кружатся, мелькают пятнами. Абсолютная тишина, прерываемая лишь щебетом птиц, давит. Гребаная ворона сверлит мне голову. Я не сразу понимаю, где мои, а где враг. Несколько секунд, и все становится на свои места. Строй готов. Творцы Сладострастия вылезли из машин и выстроились впереди. Дальше них шли люди в нашу сторону. Анойя тоже на подходе. Я собираюсь отдать приказ нападать, но Юдит опять открывает рот.

- Если мы начнем войну, культисты из Анойи призовут богов, и погибнут все!

Мало, кто из моих людей понял. Они и знать-не знали ни о каких богах никогда. Но надо было сказать хоть что-то, чтобы не казаться ублюдками, которые убивают людей, махающих белым флагом.

- Сладострастие послано Анойей, чтобы задержать нас! Предатели магии сотворения, легшие под Падальщиков! Их перемирие - фикция, их слова  - ложь, их методы - мудацкие!

Я уже готов был опустить руку, как услышал в задних рядах Сладострастия знакомый мерзкий голос.

- Подождите! Стойте! Одну минуточку, пожалуйста! Пока мы не начали бой, и все не превратилось в хаос, в котором я ничего не разберу, я должен кое-что сделать! Прямо одну минуточку погодите!

Таддеуш пробирался сквозь толпу. Я охренел от такой наглости и замер. Этому клоуну что понадобилось? Женщину свою оставил где-то сзади, а сам нацелено шел вперед. Он не намного младше меня, я мог бы ожидать чего-то важного или опасного, но даже моя бабушка выглядела внушительнее него. Он выбрался прямо ко мне, руки его были пусты, и я даже не чувствовал в нем магию. Если на нем не одет под розовой футболкой пояс шахида, он не представлял из себя никакой опасности в данную секунду. Я уставился на него, да и все тоже смотрели на нас с недоумением, даже моя Юдит.

- Ты, мудила, ударил мою девушку по голове, - как-то совсем просто сказал он, и вдруг с совершенно неожиданной ловкостью, врезал мне по лицу. Кровь хлынула из моего носа, и я нажал на курок. Огромное черное щупальце ударило меня по руке, пытаясь выхватить автомат, но сбило лишь прицел. Юдит все-таки защищала своих щеночков. У Таддеуша был прострелен только бок, даже не печень, повезло бы еще, если кишки задело. Он, как идиот, моргал глазами. Я сотворил тепло, и щупальце обожгло, и оно отпало от моего оружия.