Сны в Улье (СИ) - Потоцкая Мария - Страница 69

Хорошо даже, что мама меня не видит. Мне сложно было бы ей объяснить, как так получилось, что ее младшая дочь сидит в зеркале. Мама наносила массивный слой пудры на свои щеки, и мне даже показалось, что это интересно смотреть, как человек красится. Вот если мне придется провести жизнь в зеркале, я не буду умирать от скуки, когда она будет куда-то собираться. В остальное время, конечно, будет очень скучно. Папа к зеркалу редко подходил. Хотя я могла бы еще смотреть просто, что они делают в комнате.

Мама стала красить ресницы тушью, смешно тараща глаза. Вот теперь мне даже стало очень неловко, будто я вижу нечто интимное, чего нельзя видеть даже семье. Не очень-то складно и совсем не в тему напевая «Группу крови», мама достала яркую малиновую помаду. Вот такая моя сумасшедшая мама. Ее песня мешала ей краситься ровно, и она смазала помаду. Захотелось ей помочь и стереть ее. Я потянула к ней руку, ту самую в крови, но снова наткнулась на стену. Я даже увидела ее, моя рука оставила отпечаток, и жирная капля крови потекла по ней вниз.

Ровно в этот момент мама перестала петь. Ее легкая улыбка вмиг сошла с губ, и она посмотрела на меня. Я была готова поклясться, что смотрела она четко на меня, и что увидела меня только сейчас. Она не испугалась, и даже не удивилась. Мама была совершенно серьезной, какой не была даже в депрессивной фазе. Она смотрела на меня так, будто осуждала меня, будто я была, какая-то дура, что оказалась в зеркале. Я попыталась позвать ее, постучалась о зеркало, но в ее взгляде ничего не менялось.

Казалось, моя мать смотрела очень глубоко в моем сознании, знала всю, больше, чем могла бы, будь мы с ней близки, но при этом была  очень-очень далекой от меня , совершенно отчужденной. Я могла терпеть много и долго, но это было как-то совсем невыносимо. Я  сморозила глупость, когда подумала, что одного моего пальца в жертву богам будет достаточно, чтобы освободить меня. Нужно было отрубать руку. А из пальца даже и кровь перестала течь. Мама стала медленно поворачивать голову, чтобы получше меня рассмотреть. Пчела в моей груди надсадно жужжала.  Вот бы оказаться у настоящего выхода, из которого можно выйти.

Я не успела решить, стоит ли мне еще отрубать что-нибудь, как действительно оказалось у выхода. Точнее в месте, из которого можно было увидеть выход. Я была в многолюдном туннеле, слабо освещенном электрическим светом. С одного  конца виднелось чистое небо, продолжение дороги, уже на свету петляющей между многоэтажными домами.  Я обернулась назад, и увидела, что с другой стороны не видно конца туннеля,  он уходил глубоко в темноту.  Все люди шли к светлому концу туннеля, не было никого, кто шел бы против движения. Все здесь были такие торопливые и деловые, будто с утра опаздывали на работу. Кто-то даже слушал музыку, а кто-то говорил по телефону. Все было так нормально, кроме самого туннеля. Возможно, что это неправильно спроецированное моим сознанием метро.

Я успокоилась. Я должна была пойти со всеми к выходу. Идти вроде не так долго,  но нужно было поторопиться. Не люблю это чувство, когда опаздываешь и приходится выжиматься изо всех сил. Я обычно довольно быстро прекращала попытки, и опаздывала еще больше, чем могла, или не приходила совсем. Вот и сейчас, я решила, что если я замедлюсь, чтобы покурить, ничего страшного не случится. Я порылась в толстовке, достала пачку, в которой осталось будто бы слишком мало сигарет. Это ничего, там,на выходе из туннеля, наверняка, будет продуктовый.

- Девушка!  Размахивайте сигаретой в другом месте! Итак,  дышать в городе не чем.

Голос принадлежал очень недовольной женщине с советским вихрем волос на голове. Старые полные женщины всегда такие недовольные.  Их не стоило злить, я решила постоять у стены и докурить.

- И куда смотрят родители, - победно сказала женщина и обогнала меня. Вот же сука.

Стены туннеля оказались обклеены множеством объявлений. От нечего делать, я зацепилась взглядом за них. «ТРЕБУЕТСЯ ЧИСТЕЛЬЩИЦА! Работа недалеко от места проживания, стабильный заработок, оплата почасовая». Странно так, почему они написали чистильщица, а не уборщица. Если бы я хотела быть уборщицей,  мне бы показалась подозрительной такая формулировка. А может это просто какое-то кодовое слово сутенеров, наркоманов или глобальных предикторов. Все бумажки с номерами были оторваны, хотя и объявление выглядело новым. Видимо это действительно популярная специальность. Этому городу нужна чистка.

«СРОЧНО сниму ячейку!». Ячейку? Бред, квартиру. В груди что-то зачесалось. «Помогу выбраться из Улья! Недорого»... «Требуется  божественная помощь? Вызывай безумного бога на дом!»... «Репетитор по пчелиному языку -  300 мл\час. Обучение воплям - 500 мл/час»... «Молодая семейная пара славянской внешности без вредных привычек ищет скорейшую смерть. Зрелище гарантируем»...

Как я могла забыть, что я до сих пор в Улье. Какое-то помешательство. Я стала всматриваться в людей, чтобы понять, являются ли они людьми, иллюзорными богами или вовсе моими галлюцинациями.  Выглядели совершенно обычными, таких видишь каждый день в метро, таких ни за что не опознаешь на следующий день. Люди, совершенно такие же, как и я до магии. Мне на занятиях в университете говорили, что каждый человек индивидуален,  что не бывает никчемных или посредственных людей, но я не верила в это. Эти люди были именно такие, их обычно называют «серая масса». Я не думала, что они мои галлюцинации. Мое сознание выскребало из своих закоулков более яркие образы.  Если подумать, то Улей может быть аналогом ада. Тогда эти люди - души, заточенные здесь на вечные муки. Но не было похоже, чтобы они страдали. Хотя опаздывать, пробираясь сквозь толпу, то еще удовольствие. И если это действительно ад, то эти люди мертвы. Или умирают,  а эта улица , к которой все торопятся, просто свет в конце туннеля.  Всем им кажется, смерть - избавление от темной густой пустоты, в которой на самом деле живет большинство людей, поэтому они так стремятся к ней. Видимо совершенно неосознанно, раз я так легко влилась в эту толпу. Но ведь человек всегда стремиться к тому, что лучше для него. Так неужели?

Я повернула в сторону темноты. Хотя я случайно обрела осознание происходящего, мне все еще не казалось, что умереть это хорошая идея. Конечно,  я не была уверена в своей теории, что свет в конце - это смерть, а еще меньше я могла утверждать, что темнота с другого конца туннеля это жизнь. Но я, держась за обклеенную объявлениями стену, пошла против движения толпы. Будто бы я бунтарка. Некоторые люди кидали на меня раздраженные взгляды, но по большей части им было все равно. Я вела рукой по стене, сдирая особенно хлипкие объявления. Они разлетались так, будто бы здесь был ветер. Только была абсолютная тишь. Штиль, можно сказать. В объявлениях могла быть какая-то разгадка, я их бегло просматривала,  но не находила ничего интересного. Привлекло меня лишь одно объявление.  Оно согнулось так, что мне было видно только слово «разыскивается», до того момента, как я подошла к нему вплотную. Пока я подходила, я, испугавшись, думала, что там  будет моя фотография. Это же было бы логично, раз происходящие завязано на мне.  Но на ней была прекрасная Адель. То есть, ранее прекрасная, на фотографии же она лежала на земле с закрытыми глазами и сложенными на груди руками. В область сердца был воткнут нож, а ее красное платье стало бардовым и мокрым. Мертвая, совершенно точно.  Если бы я не узнала, что она хотела, чтобы мы все умерли, я бы пожалела ее. Надпись над фотографией гласила: «РАЗЫСКИВАЕТСЯ! Разыскивается невеста Короля Руина, предназначенная ему 500 лет назад. Умерла от удара в сердце острым предметом.  Видевшие эту женщину или располагающие какой-либо информацией, просьба связаться с Вопящим Роем за солидное вознаграждение».  Вряд ли я располагала какой-то информацией. И вряд ли бы я смогла объясниться с кем-то из Вопящего Роя.

Я прошла еще чуть дальше. Мне встретилась надпись, напечатанная не на объявлении, а белой краской прямо на стене. Банальная и совсем не умная жизнеутверждающая фраза: «Выход есть».  Никогда бы она не произвела на меня эффекта в любой нормальной ситуации, но я, кажется, либо умерла, либо была близка к этому, поэтому она показалась мне лучом светлой надежды. У меня сразу родилась в голове история о том, что это написал какой-то такой же бунтарь, как и я, который тоже пошел против толпы и нашел выход в жизнь. Радостные события продолжились, я увидела парня, который  шел в одну со мной сторону. Он был здоровенный, в рваной косухе и с длинными лохматыми волосами.  Я догнала его и схватила его за руку.