Двор холода и звездного света (ЛП) - Маас Сара - Страница 41

Но это будет позже. А пока…

Прошла минута. Потом две.

— Придут, — пробормотала Рессина.

— Может быть, они ошиблись временем?

Но когда я договаривала, они появились. Мы с Рессиной затаили дыхание, когда толпа подошла к студии намереваясь зайти.

Десять детей, Высших Фэ и фейри, и несколько родителей.

Я тепло улыбалась, даже когда мое сердце грохотало все быстрее с приходом новых детей, настороженных и неуверенных, столпившихся возле мольбертов. Мои ладони вспотели, когда родители встали рядом с ними, их лица были менее настороженными, но все же нерешительными. Неуверенными, но полные надежды.

Не только для себя, но и для детей, которых они привели с собой.

Мы не проводили рекламную компанию. Рессина переговорила с некоторыми друзьями и знакомыми и попросила их поспрашивать, у кого были дети, которым могло бы понадобиться место, чтобы выразить ужасы, которые произошли во время войны. Которые не могли рассказать о том, что они пережили, но, возможно, могли бы нарисовать или вылепить это. Возможно, у них не получилось бы, но сам факт создания чего-то… смог бы стать бальзамом для их души.

Как это было для меня.

Как это было для ткачихи, и Рессины, и многих других художников в этом городе.

Как только об этом стало известно, начали поступать запросы. Не только от родителей или опекунов, но и от возможных преподавателей. Художников Радуги, которые жаждали помочь-проводить занятия.

Я обучала одного в день, в зависимости от того, что требовалось от меня как от Высшей Леди. Рессина занималась с остальными. Мы создали график для других учителей, которые обучали детей в третьей и четвертой половине дня. Включая ткачиху, Аранею.

Реакция родителей и семей была ошеломляющей.

Как скоро начнутся занятия? Был самым популярным вопросом. А вторым, сколько это стоит?

Ничего не стоит, говорили мы им. Это было совершенно бесплатно. Ни один ребенок или семья никогда не заплатит за занятия здесь или за принадлежности.

Комната заполнялась детьми и их родителями, мы с Рессиной обменялись быстрыми взглядами, облегченно вздохнув.

И когда я встретила собравшихся семей в просторной, солнечной комнате, я улыбнулась еще раз и приступила к обучению.

Фейра

Он ждал меня полтора часа после занятий.

Когда последний из детей вылетал из студии, некоторые смеялись, некоторые все еще были мрачные и испуганные, он держал дверь открытой для них и их семей. Они все таращились, кланяясь, в ответ Рис им широко улыбался.

Я любовалась этой улыбкой, непринужденной грациозностью, когда он вошел в галерею, никаких крыльев, рассматривая все еще высыхающие картины и мои забрызганные краской лицо, свитер и сапоги.

— Тяжелый день?

Я убрала выбившуюся прядь волос. Зная, что она, вероятнее всего испачкалась синей краской. Так как мои пальцы были все в ней.

— Ты бы видел Рессину.

Действительно, она ушла несколько минут назад, чтобы умыть лицо, заляпанное красной краской. Все благодаря одному ребенку, который счел хорошей идеей сформировать пузырь из краски, чтобы увидеть, какого цвета он станет, а затем пустил его летать по комнате. Где пузырь и столкнулся с лицом моей новой подруги.

Рис рассмеялся. Я указала ему на рисунки.

— По крайней мере, это отличное проявление их подающих надежд способностей.

Я ухмыльнулась, рассматривая одну из картин.

— Это, то о чем я говорила. Рессине не было так смешно.

Хотя она очень смеялась. Однако улыбки казались немного неуместными, когда еще у многих детей оставались как видимые, так и невидимые шрамы.

Мы с Рисом рассматривали картину молодой фейри родителей, которой убили во время нападения.

— Мы не давали им никаких подробных подсказок, — сказала я, пока глаза Риса бродили по картине. — Мы только сказали им нарисовать свои воспоминания.

На это было трудно смотреть. Две фигуры в красной краске и другие в небе тянущие их ужасные зубы и когти.

— Они не забирают свои картины домой?

— Сначала они должны высохнуть, но я спросила ее, хочет ли она взять картину с собой. Девочка сказала выбросить ее.

В глазах Риса танцевало беспокойство.

Я тихо сказала:

— Я хочу сохранить ее. Повесить в моем будущем офисе. Чтобы не забывать об этом.

Что произошло и над чем мы работали. Именно поэтому гобелен Аранеи с символами Ночного двора висел здесь на стене.

Он поцеловал меня в щеку в ответ, перешел к следующей картине и рассмеялся.

— Объясни вот это.

— Этот мальчик был очень разочарован подарками на Солнцестояние. Несмотря на, то что в них входил щенок. Таким образом, его «воспоминания» — это то, что он надеется сделать в будущем, о нем и его «собаке». Родители живущие в собачьей будке, пока он с собакой балдеет в собственном доме.

— Мать, помоги родителям.

— Он был именно тем, кто сотворил пузырь.

Рисанд снова рассмеялся.

— Мать, помоги и тебе.

Я толкнула его, смеясь.

— Проводишь меня домой на обед?

Он театрально поклонился.

— Это будет для меня честью, Леди.

Я закатила глаза, прокричав Рессине, что вернусь через час. Она ответила, чтобы я не торопилась. Следующий класс придет только через два часа. Мы обе решили обучать начальные классы, так чтобы родители и опекуны познакомились с нами. Это займет две недели, прежде чем мы пройдемся по всем классам.

Рис помог мне с пальто, поцеловав в губы, прежде чем мы вышли в солнечный, холодный день. Радуга суетилась вокруг нас, художники и покупатели кивали и махали нам, пока мы шли к городскому дому.

Я взяла его под руку, прижавшись.

— Это странно, — пробормотала я.

Рис наклонил голову в бок.

— Что именно?

Я улыбнулась. Ему, радуге, городу.

— Эти ощущения, счастье, которое просыпается с каждым днем. Видеть тебя, работать и просто быть здесь.

Почти год назад я говорила ему обратное. Желала противоположного. Его лицо смягчилось, как будто он тоже вспомнил об этом. И понял.

Я продолжила.

— Я знаю, что многое еще нужно сделать. Я знаю, есть вещи, с которыми нам придется столкнуться. И совсем скоро. — Звезды в его глазах закружили от этих слов. — Я знаю, что есть и Иллирийцы, и человеческие королевы, и сами люди, и все такое. Но, несмотря на них… — я не могла подобрать слов. Или сказать их на людях.

Так что я обратилась к нему, к той неизменной силе, и сказала:

Ты делаешь меня и мою жизнь такой счастливой. Я никогда не перестану быть благодарной за то, что ты есть в ней.

Я взглянула на него, чтобы найти его совсем не стыдящегося на публике слез скользящих по щекам. Я смахнула несколько, прежде чем холодный ветер заморозит их, и Рис прошептал мне на ухо:

— Я никогда не перестану быть благодарным за то, что ты есть в моей жизни, дорогая Фейра. Несмотря на, то что ждет нас впереди. — Он немного улыбнулся, — мы столкнемся с этим вместе. Будем наслаждаться каждым моментом вместе.

Я снова наклонилась к нему, его рука сжалась вокруг моих плеч. Вокруг верхней части руки, покрытой татуировкой, которую мы оба нанесли, в обещание данное друг другу. Никогда не расставаться, до самого конца.

И даже после.

Я люблю тебя, — сказала я через связь.

Правда?

Прежде чем я смогла ткнуть его локтем в бок, Рис поцеловал меня.

К звездам, которые слушают, Фейра.

Я коснулась его щеки, чтобы вытереть последние слезы, его кожа была теплой и мягкой, мы свернули на улицу, которая вела к дому. Навстречу нашему будущему и всему, что ждало в нем.

К мечтам, которые сбываются, Рис.

Конец

Неста