Попаданец для драконши (СИ) - Рудницкая Алиса - Страница 112

Я подумал, что она вполне может говорить о пограничной башне, но засомневался. А сона Лони продолжала.

- И королева только и слышала отовсюду - Ласла, Ласла, Ласла. Отец любил дочь пуще ее самой, дарил ей подарки и платья, а на свою жену... и внимание обращать перестал. Брат тоже в ней души не чаял... И однажды королева так обезумела от ревности, что решила... погубить дочь. Уж не знаю, как ей это удалось... но она уговорила короля... отдать Ласлу замуж за гречневого кронпринца. Слуги видели, как королевская чета Розалиндов и этот принц, этот гречневый сукин сын Хего Шор удалились отпраздновать это событие впятером, в отдельную комнату. Потом королева ушла, заперев дверь на ключ... а потом из-за той двери всю ночь доносились страшные крики и плачь...

Не сдержавшись, я закрыл лицо руками. Ласла... что же они сделали с тобой? Как ты это пережила? И это - родные люди? Семья? Отец, брат, мама родная... как могли они сделать что-то настолько ужасное?

- После той ночи Ласла долго не выходила из своей комнаты, - продолжала безжалостно старуха. - Она выглядела страшно больной, совсем похудела и побледнела... А потом, неожиданно ее начало рвать. Король с королевой объявили, что она больна... отправили ее лечиться на горячие воды... на юг Вадгарда... но все мы прекрасно понимали, что это была за болезнь. И королева вдруг... забеременела и начала стареть. И король с принцем... как с цепи... кх... сорвались, начали кидаться на всех девушек подряд... а то и не на девушек... такая суматоха началась...

Старуха закрыла глаза и замолчала. Я даже испугался, не умерла ли она. Но сона Лони продолжила - совсем слабо, так что мне нехотя пришлось склониться к ней пониже чтобы расслышать.

- А потом, ночью, когда королева рожала, приехала карета. Роды принимали какие-то... странные женщины... не местные... и после этого их всех нашли мертвыми. Но королева все же... показала всем... младшего принца на следующее утро... маленького... сморщенного... еле живого... будто недоношенного... Ласлы еще долго не было, года три... но я уже нянчила тебя. А потом... потом приехала твоя... сестра. Она приходила в детскую и, прогнав меня, думая, что я не знаю... долго над тобой... плакала. Навзрыд. Выла, Ганс... я никогда не слышала потом чтобы люди так выли... Понимаешь?

Я закусил губу и кивнул. Я... все понимал. Понимал, но осмыслить и поверить в тот факт, что Ганс сон Розалинд был вовсе не братом, а сыном Ласлы никак не мог. Не мог поверить в то, как страшно ее предали самые дорогие ей люди... и как никогда ненавидел этих людей. Перед глазами встала картина, которую я изредка видел в коридоре. Портрет Розалиндов, который Ласла так мечтала сжечь, разорвать, уничтожить...

- Но если бы они только ее оставили в покое... нет... нет, Ганс... король и принц стали с тех пор как дикие звери... бедная девушка... бедная, несчастная наша королева. Врагу не пожелаешь того, что она переносила от них... Но ты... ты действительно хороший мальчик, - растянула в улыбке губы старая нянька. - И наша королева никогда не жалела, что ты появился на свет. Пусть так... пусть таким ужасным образом... но ты был таким хорошим... таким милым мальчиком... что она даже забыла о том, при каких обстоятельствах ты был зачат. И я этому рада. Рада, что этот... проклятый маг... дал тебе пожить... хоть так... еще чуть-чуть. Еще немного... а вот мне уже пора, Ганс. Прощай...

Она нашарила мою руку и сжала ее в своих. Я ощутил, как катятся по щекам слезы. Нет, это была не истерика... я вообще ничего не чувствовал, не понимал, но тело будто решило поплакать за меня. И старуха, трижды глубоко и шумно вздохнув, обмякла. Рука ее разжалась, сморщенное лицо застыло с блаженной улыбкой на губах. Я осторожно высвободил ладонь и накрыл старуху одеялом с головой.

Впервые на моих глазах кто-то умер...

72. Давай-ка что-нибудь сломаем!

Длинный как стол язык я опрокинул одним точным ударом ноги. Бутылки упали - некоторые разбились, некоторые остались целы. На секунду мне показалось, что все глаза, что были в них заточены, посмотрели на меня с ужасом. Вслед за столом полетел об стенку стул, одна из его ножек отвалилась и улетела в дальний угол комнаты. Испытывая в груди страшный, все нарастающий жар, я, словно кот на занавеске, повис на одном из гербов Вадгарда, с наслаждением сорвал его и втоптал в пол.

Ганс тихо всхлипывал, обняв собственные колени и вжавшись в угол.

- Твари! Да как они могли! Да как они только посмели тронуть ее!

Я не чувствовал, как из меня вылетали эти слова. Сейчас я хотел только одного - выместить всю ненависть, которую я испытывал к семье Розалиндов, хоть на чем-нибудь. Ломать. Крушить. Уничтожать. Все что угодно, только бы отвлечься от раздирающей меня боли.

Раньше, на земле, я часто так делал. Я раскидывал вещи, переворачивал мебель, мог даже с кем-нибудь подраться. Инвалидность внесла свои коррективы - без нормально работающих ног особенно не побесишься, к тому же я боялся сломать все те дорогие вещи, которыми окружила меня Ласла. И осталось у меня лишь два способа снять стресс - поплакать и поругаться. Ругался я долго. Судя по удивлению Каи, аналогов земного мата в Вадгарде не было и переводное заклинание не справилось с тем потоком брани, что лился из меня. Слезы тоже из моих глаз лились, но высохли еще до того, как мы вернулись в замок Лэд.

Только вот снять стресс это не помогло.

И, будто понимая мое желание побеситься, Ганс затащил меня в наш общий сон. Он не сказал мне об этом прямо, но я - знал. Чувствовал каким-то краем своего подсознания, что он решил таким образом мне помочь. Понимал, что он усыпил меня каким-то образом - я бы не сомкнул глаз после таких новостей, я себя знаю. Теперь же Ганс не трогал меня. Он переживал по своему, я - по своему.

- Как ты мог не знать?! - возмущенно повернулся к нему я. - Как ты, слепой идиот, мог не заметить, что они ее насиловали?!

На это Ганс только всхлипнул и задрожал, уткнувшись лицом в колени. Чувствуя, как гнев сжигает меня, я подошел и вздернул его за грудки. Вздернул и застыл, увидев свое собственное, только еще более красивое лицо - красное, заплаканное. Чувство было такое, будто я смотрел на своего немного глупого и очень слабого брата-близнеца, и это обезоруживало. Потому я отпустил принца, тяжело вздохнул и прикрыл рукой глаза, потирая виски.

- Я не знаю, - забормотал Ганс потерянно. - Влад, я вообще мало что помню... все как в тумане... но я не знал, что я... что она... если бы я только знал, я бы...

- Забудь, - я протянул руку и, положив ее ему на голову, потрепал волосы. - Забудь, забей и не переживай. Мы с тобой больше никогда не дадим ее в обиду. Никому. Идет?

Ганс шмыгнул носом и, снова разразившись рыданиями. Его холодные пальцы вцепились в мою рубашку, будто он цеплялся за меня чтобы не упасть. Такой беспомощный жест... Тяжело вздохнув я обнял его, прижал к себе как родного и похлопал по спине. Да уж, ну и проблемное мне семейство досталось - проклятая сестричка, мертвый братишка. Но истерика младшего Розалинда длилась к моему удивлению не долго. Все еще заикаясь от всхлипов, он неожиданно упрямо отстранился от меня и заглянул в глаза почти зло.

- Давай пойдем и... - в глазах его заплясало что-то нехорошее. - Тот портрет, я знаю, как его уничтожим. Водная магия ничто по сравнению с паровой. Пойдем, сожжем его ко мраку!

- Вот такой настрой мне нравится, - вымученно улыбнулся я и хлопнул его по плечу. - От меня нахватался?

- Нет, - принц посмотрел куда-то вбок и вниз, потер плечо, вытер сопли. - Просто мне надоело... ре... реветь. И я не хочу чтобы Ласла смотрела на этот треклятый портрет и вспоминала все это. Ты ведь меня понимаешь?

- Да, - согласился я. - А потом мы пойдем к Ласле и наговорим ей кучу добрых глупостей. Дадим понять, что все кончилось. Дадим понять, что зря она от нас это скрывала. Скажем, что если бы мы знали - то встали бы на ее сторону, защитили бы. Скажем, что ей больше не нужно прятать от нас все, что она всем может с нами поделиться. Что думаешь?