Южная роза (СИ) - Зелинская Ляна - Страница 35

       -О! Ни с чем не сравнимое, мессир Форстер! А позвольте полюбопытствовать, с какой целью вам понадобился мой отец? Надеюсь, это не слишком бестактный вопрос?

       -Довольно бестактный для благовоспитанной южанки, - усмехнулся Форстер, - но я переживу. Вас как будто смущает тот факт, что у нас с вашим отцом есть общие интересы?

       -Учитывая ваши… интересы, и те советы, что вы ему даёте - да, немного смущает.

       Их взгляды, наконец, встретились, и Габриэль показалось, что сегодня его глаза были ярче, чем в прошлый раз. И смотрел он так внимательно, сосредоточенно, будто ожидал чего-то, и ей даже стало не по себе.

       -Однако невысокого же вы мнения обо мне, - произнёс он с улыбкой, - впрочем, это и неудивительно, вы ведь меня совсем не знаете. Я понимаю, что обстоятельства нашего знакомства были… не совсем удачными. Но не бойтесь, синьорина, - он приложил руку к сердцу и чуть склонил голову, - обещаю, сегодня советов не будет. Я всего лишь пришёл попрощаться. Мои дела в столице закончены, я возвращаюсь домой, и в Алерте появлюсь теперь не раньше, чем месяца через три.

       Он указал на лежавшую подле него толстую книгу в переплёте из коричневой кожи и добавил:

       -А ещё я принес одну книгу, которую спрашивал у меня ваш отец.

       -Уезжаете? Ну что же, удачной поездки, мессир Форстер, - ответила Габриль. – Не могу сказать, что огорчена вашим отъездом, но вы ведь и не ждёте этого?

       -Благодарю вас, синьорина Миранди, - он улыбнулся ещё шире, - мне импонирует ваша откровенность. Но увы, я всё же буду скучать по нашим беседам и вашим пылким проповедям в защиту этикета и приличий. Кстати, вы, я вижу, тоже собираетесь в поездку?

       Он кивнул на чемоданы, стоявшие в коридоре.

       Кармэла, наконец, принесла чай, и Габриэль спешно взяла чашку, чтобы хоть чем-то занять руки.

       -Да, мы скоро уезжаем.

       -Далеко?

       -Да, довольно далеко, - ответила она, разглядывая блюдце, - в Трамантию, в научную экспедицию вместе с отцом.

       -Вот как? Надо же… А куда именно? – спросил он негромко.

       -В Эрнино.

       Ей показалось, что Форстер немного удивлён, и это обстоятельство радовало. Значит, он не имел отношения к их внезапной поездке.

       -Вы что-нибудь знаете об Эрнино? – спросил он, беря в руки чашку.

       -Нет, - пожала она плечами.

       -Это красивое место, - произнёс Форстер задумчиво, - уверен, вам там понравится.

       -Сильно в этом сомневаюсь.

       -Разве вы были там? – казалось, ответ Габриэль его задел.

       -Нет.

       -Тогда с чего такой вывод? Может, стоит сначала всё увидеть своими глазами, прежде чем отвечать столь категорично? Трамантия - очень красивая страна…

       -А что мне может там понравиться? – прервала его Габриэль. - Ах да, вы же из Трамантии, а значит, там всё мёдом помазано… Как известно - всякий кулик хвалит своё болото.

       -Так это из-за меня? Вы заочно не любите Трамантию лишь потому, что я оттуда родом? – усмехнулся Форстер. - Думаете, что она населена дикарями гроу, которые ходят в овечьих шкурах? Пфф! Синьорина Миранди! Какая ограниченность…

       - Из-за вас? Пфф! Какая самонадеянность! - парировала она едко. - Вы считаете, что так много значите для меня, что я, только на основании моей неприязни к вам, стану плохо думать о целой стране?

       -По мне, так это очевидно. У вас вон даже руки дрожат, - он красноречиво посмотрел на её пальцы сжимающие чашку, - и вы возражаете мне лишь потому, что хотите быть против. Против чего угодно, лишь бы против меня.

       Она поставила чашку, которая, и правда, норовила выскочить из рук, и ответила жёстко:

       – Против вас? Вы слишком высокого мнения о себе, мессир Форстер. Я сказала, что мне там не понравится лишь потому, что вынуждена ехать туда в силу обстоятельств, а вовсе не по собственному желанию. И такое принуждение, как и любое принуждение, само по себе мне противно. Какими бы вкусными ни были конфеты, когда вас заставляют есть их насильно, вы перестаёте их любить. И я бы предпочла вернуться в Кастиеру, чтобы провести лето в тех местах, которые я люблю, чем тащиться через полмира, искать новых впечатлений в совершенно чужой для меня стране! Даже если там: «горы, озёра, луга и самый вкусный в мире сыр…»! - процитировала она слова отца.

       Мессир Форстер встал, и Габриэль тоже вскочила. В какое-то мгновенье она даже испугалась своей дерзости. Эти горцы, они такие обидчивые, когда речь заходит об их родине…

       И вообще, что на неё нашло? Почему она всякий раз взрывается, стоит только этому Форстеру начать подтрунивать над ней. А ведь его всё это просто забавляет. Это же видно по его лицу! Ей бы просто промолчать, отделаться незначительной вежливой фразой, похвалить эту треклятую Трамантию, попросить рассказать о ней, задать вопросы о погоде и природе, ведь именно так нужно вести вежливую светскую беседу…

       Но нет! Когда дело касается этого гроу, она почему-то перестаёт себя контролировать, её так и тянет ему возражать. И да, он прав, что ей хочется быть против… Против чего угодно, что он говорит.

       -Что же, похоже, синьор Миранди задерживается, а у меня в городе ещё остались дела. Может, я встречу его по дороге, - Форстер одёрнул рукава сюртука, - а сейчас я вынужден откланяться. Передайте синьору Миранди книгу, и скажите, что это подарок, возвращать её не нужно. Вы проводите меня?

       Он направился к выходу, взял с комода шляпу, помедлил немного, а затем повернулся к Габриэль и произнёс тихо, очевидно, чтобы их не услышала Кармэла:

       -Послушайте, Габриэль… Учитывая тот факт, что мы с вами, может быть, никогда больше не увидимся… могу ли я задать вам один вопрос? И получить честный ответ, разумеется?

       Они стояли в самом в конце коридора, в сумраке, разделённые прямоугольником света из открытой двери в спальню синьора Миранди. И эта уединённость, полумрак, тихий голос Форстера и какое-то странное выражение лица, внезапно заставили Габриэль смутиться. Не просто смутиться, такие моменты её откровенно пугали, и она не знала в чём причина этого страха. И сердце забилось где-то в горле, и похолодели руки, и судя по интонации его голоса вопрос, который он собирается задать, будет точно за гранью допустимого в светской беседе. А они здесь одни…

       ...А если он снова сделает ей предложение?

       ...А если опять заведёт разговор о деньгах?

       ...А если…

       -Я не думаю, что вам стоит спрашивать, – произнесла она и голос сорвался.

       -Но вы даже не знаете вопроса…

       -Что бы вы ни спросили, ответ вам, скорее всего, не понравится.

       -Почему вы так решили?

       -Потому что вам всегда не нравится то, что я говорю, - ответила она, немного отступив, отошла бы и дальше, да позади уже была стена узкого коридора.

       Уж лучше нагрубить ему, чем позволить всей этой, ничего не значащей пока неловкости, перейти во что-то совсем уж неприличное.

       Она увидела, как он разочарованно усмехнулся, отряхнул с раздражением лацканы сюртука, и чуть склонив голову, произнёс:

       -Что же, удачной поездки, синьорина Миранди. Надеюсь, что вы всё-таки полюбите Трамантию.

       Затем надел шляпу, и уже выходя, добавил:

       -Но кое в чём вы были неправы, Элья. Вы думаете, мне не нравится то, что вы говорите? Это не так. Мне нравится. А ещё больше мне нравится, как вы это говорите. Прощайте! Надеюсь, вы не слишком сильно будете злиться на меня.

       Он приподнял шляпу, откланялся и быстрым шагом спустился по лестнице, оставив Габриэль стоять в недоумении у двери.

       -Что значит «как я это говорю»? – пробормотала она, чувствуя, как пылают щёки и колотится сердце.