Тридцать четыре Ежки для Кощея. В погоне за женихом (СИ) - Лисавчук Елена - Страница 30

«Как там говорила моя бабушка Акулина? «Лучшая оборона – это нападение»?»

— А что вы сами делали в ее доме? Вас-то Маруся точно к себе не приглашала! Или это ваше хобби, под покровом ночи вламываться к одиноким дамам?

— Мне доложили, что одна из гостий покинула замок.

— Кто же этот благодетель?— спросила ехидно, уязвленная тем, что за мной следили.

— Мадам Ольга, - Стоило сразу догадаться. Я не верила, что это было совпадением. Кому еще могло взбрести в голову шпионить за мной по ночам, вместо того, чтобы спать. – Она переживала за тебя.

Он что, до сих пор не понял, что эта гадюка ни за кого не переживает, кроме себя?!

— Как вы меня нашли? — спросила подозрительно. Еще не хватало, чтобы и он за мной следил.

— По поисковому заклинанию. Что тебе понадобилось от Марии? — Его голос снова звучал настолько неестественно спокойно, что у меня по коже побежали мурашки.

— Ничего, — ответила честно.

— Я хочу услышать от тебя всю правду, Мирослава. - Драгомир шагнул ближе, и будто стал больше, крупнее. Воздух - и тот перестал казаться таким уж прохладным. Я отшатнулась.

Мои ноги наткнулись на скамейку. Дальше отступать было некуда.

— Прекратите меня запугивать! — почти переходя на крик, потребовала я.

— А ты боишься? — лениво спросил Кощей.

— Трясусь от страха, — и пусть не от страха, но мой голос и вправду дрожал.

Его присутствие меня странно волновало. Я начала замечать мелочи, которые раньше никогда меня не волновали. Верхние пуговицы рубашки были расстегнуты, открывая шею. Древесный аромат парфюма, которым было пропитано, казалось, все вокруг него, завораживал и дурманил. Глаза цвета расплавленного червонного золота гипнотизировали, притягивали к себе.

— Это хорошо, что ты меня не боишься, — почти безразлично ответил он и небрежно убрал локон, упавший мне на лоб.

В его глазах медленно разгоралось пламя, а пальцы невзначай скользнули по моей шее... Странное, волнующее ощущение ошеломило меня. Я хотела было уклониться, но Драгомир положил другую руку мне на талию и не дал сбежать от него. Кощей медленно склонился ко мне. Ощущая его дыхание на своих губах, я поняла, что он собирается меня поцеловать, но вместо того, чтобы оттолкнуть Драгомира, в непонятном предвкушении подняла лицо. Его твердые губы властно накрыли мои. Отдавшись пьянящему поцелую, я закрыла глаза. Невероятные, безумные ощущения обрушились на меня подобно водопаду. Сердце бешено колотилось в груди, голова кружилась, а земля… Земля, казалась, кружилась вместе со мной. Его пальцы, обжигая, заскользили по шее.

Драгомир внезапно отстранился. Я потянулась к нему и остановилась. До меня постепенно начало доходить, что я только что сделала. На меня нахлынули запоздалые угрызения совести. Я подвела Елисея! Как я могла о нем забыть?!

— Зачем ты ходила к Марии? — спросил Кощей. Его жадный взгляд смущал меня и одновременно заставлял трепетать. Рука Драгомира все еще лежала на моей талии, а другая поглаживала шею. По спине пробежали мурашки.

— Надеялась узнать, зачем сюда заявились воины Гведора.

Слова сорвались с губ прежде, чем я успела понять, что говорю. Я ошеломленно наблюдала, как из глаз Драгомира исчезает любой намек на нежность. Передо мной снова стоял холодный расчетливый маг. Он быстро убрал от меня руки и отошел. Меня осенила догадка. Такая унизительная, что в нее вовсе не хотелось верить, но тогда я не чувствовала бы себя виноватой перед Елисеем:

– Вы специально меня поцеловали, чтобы выведать у меня все?

— Разве ты не этого желала?

— НЕТ! – воскликнула я.

— В следующий раз выражай свое несогласие до поцелуя, а не после, - ехидно посоветовал Кощей. Его взгляд упал на татуировку на моем запястье, и я убрала руку за спину.

— Никакого следующего раза не будет! – произнесла твердо. Звезды потускнели, луну скрыло набежавшее облако. Начало светать, и я решила этим воспользоваться: — К тому, что я говорила ранее, мне вам добавить нечего. Я пойду к себе и не нужно меня провожать. Не зачем, чтобы нас видели вместе.

Я попыталась обойти его, мысленно отмечая, что в парковых аллеях нет сорняков, а между деревьями ровными рядами растут многолетние цветы.

— Пока ты не скажешь мне, почему следишь за воинами Гведора, ты никуда не пойдешь,— преградил мне путь Драгомир.

— Тут не о чем говорить, — отмахнулась я. — Не понравились они мне и все.

— Говори. — На лице Драгомира появилось холодное отстраненное выражение.

Я едва удержалась, чтобы не дать деру.

— Божечки, как с вами сложно… — пробормотала я, глядя в сузившиеся глаза Кощея. Кажется, его терпение было на исходе. Я не видела иного выхода, как признаться в малом: — Я случайно узнала, что король Гведор хочет напасть на соседние королевства.

— Кто тебе рассказал о его планах? — заинтересованно спросил Драгомир. Его лицо прояснилось, и я с облегчением перевела дыхание, однако расслабляться было рано.

— Знакомый, почти что близкий родственник.

— Настолько близкий, что не побрезговал предать своего господина? — его вопрос сильно смахивал на ругательство и, вспомнив о Зиги, я разозлилась. Он не заслуживал, что бы о нем отзывались в подобном тоне.

— Это один из самых достойных людей, кого я знаю. У него были достаточно веские причины, чтобы обличить короля Гведора, — произнесла я, вложив в слова всю гордость, что испытывала за пушистого друга.

— Там… там мертвая девушка! — внезапно выскочил из кустов Зиги.

— Какая девушка? — переспросила я. – О чем ты?

— А мне, откуда знать? — в панике выкрикнул королевич.— Знаю, что она лежит на скамейке без движений.

— Ты в этом уверен? — уточнил Драгомир.

— Я несколько минут за ней наблюдал, — возмутился Зиги. – За все время они ни разу не пошевелилась.

— Показывай, где она, — велел Кощей, и мы пошли за королевичем.

Свернув на развилке, мы прошли еще немного и под сенью березы увидели неподвижно сидящую на лавочке девушку. Ее голова была откинута на деревянную спинку, а руки безвольно лежали на коленях. Беспомощно нелепо раскинутые ноги тонкими каблуками упирались прямо в землю.

Мы с Кощеем подошли к девушке. На спокойном, ничего не выражающем лице застыли широко распахнутые глаза. Пустой, безучастный взгляд был устремлен вдаль и, казалось, заблудился в листве. Ярко-алые губы были слегка приоткрыты в улыбке, буквально пропитанной обещанием удовольствия. На щеках играл яркий румянец, особенно выделяющийся на бледной, почти фарфоровой коже. Девушка напоминала красивую сломанную куклу, которая надоела кукловоду. На фоне восхода это выглядело немного жутковато. Первые лучи солнца золотили темные длинные волосы. Драгомир наклонился к девушке и приложил пальцы к ее шее.

— Марина жива, пульс есть, но слабый.

Кощей знал ее имя! Он что, успел перезнакомиться со всеми невестами? И ведь имя не поленился запомнить! Это открытие оказалось чертовски неприятным. А чего, собственно, я злюсь? У меня Елисей есть, а Драгомир пусть катится к своим невестушкам и очаровывает их сколько пожелает. Зря, что ли, они прибыли! Невероятно, но злость как рукой сняло. Я вспомнила о девушке.

Марина была красавицей, ее вполне могла отравить какая-нибудь из соперниц. Одна ее поза, а точнее то, как она сидела, как были вывернуты ее руки, как подогнулись ноги… все говорило об одном: это не самоубийство.

Кощей, видимо, был того же мнения. Он коснулся губ девушки и на его пальцах остался красный след. То, что я раньше приняла за неестественный оттенок губ, было не что иное, как остатки зелья. Я сглотнула внезапно появившийся комок в горле. К Марине применили не простую бытовую магию. Кто-то намеренно ее опоил зельем Морфея, рассчитывая, что она не очнется.

— Ее околдовали?! — эта мысль напугала меня саму, потому что это могло означать одно – по замку разгуливал убийца.

— В зелье, вплетено усыпляющее заклинание, — с видом знатока поделился Зиги, и деловито посоветовал Драгомиру: — Разбуди поцелуем красавицу - и дело с концом.