Научная истина и нравственность - Кудряшев А. - Страница 1

1. В процессе реконструкции философско-методологических взглядов А. А. Любищева необходимо различать их воссоздание по отдельности, т. е. каждого из них, взятого обособленно, и в совокупности, в виде концептуальной системы с ее постепенно становившейся целостностью. В первом случае помогает то, что А. А. Любищев сам сформулировал и отчасти проанализировал основные положения, которыми руководствовались ученые – его современники (см.: Салихов М.В., А. А. Любищев об «общепринятых» постулатах науки и философии. Ульяновск. 2001). Во втором случае надо знать цель, общий принцип, который направляет развитие всей системы методологии, Для того, чтобы выявить этот направляющий принцип, надо постараться вписать методологическую систему А. А. Любищева в более широкий культурный и исторический контекст.

2. В концепции А. А. Любищева привлекают: идея множественности исследовательских программ (гипотез), отрицание завершенности системы знания, претензий на исключительность методологической позиции и обладания абсолютной истиной, и многое другое.

3. Другая идея, которую мы выделим особо, – это идея соединения научного поиска и нравственности. Таким путем шел, например. А. Пуанкаре: выше истины он ставил нравственность, вернее, комплексный критерий, в котором нравственность играла определяющую роль. Дж. Пойа предлагал правила для руководства ученого, его моральный кодекс, где есть место честности, порядочности, установке, как психологического и нравственного начала, на признание своих ошибок и заблуждений. Множественность доказательств одного и того же утверждения побуждает искать дополнительные критерии, которые можно было бы использовать для выбора одного из доказательств, при общей для естественных и математических наук тенденции к непротиворечивости. Среди дополнительных критериев – ощущение красоты доказательства, а также его безупречности с моральной точки зрения.

4. Методология познания долгое время развивалась в русле рассмотрения субъект-объектных отношений. Основанием знания здесь служит предметность, и поиски инвариантов в предмете исследования обусловливали создание и функционирование теории отражения с ее копиями объективного мира. Другой пример теории познания дает неореализм, преодолевающий, как кажется его представителям, обвинение в умножении мира и утверждающий непосредственное вхождение объекта в сознание. Познавательная деятельность нацеливалась на выяснение законов объекта, предстающих в виде его статической структуры, законов изменения и функционирования, тенденций развития с учетом влияния внешних случайностей. Объект воспринимается как неживое, хотя в воображении ученого, разыгрывающем всякие варианты поведения объекта, последний может представать весьма и весьма разнообразным.

5. Положение дел меняется, когда изучают живой объект. Он давно уже воспринимается учеными во многом как непредсказуемый, поскольку может самостоятельно выбирать среди какого-то множества альтернатив, а также способен учитывать обратные связи и воздействовать в соответствии с этим на того, кто считает себя субъектом познания. Гносеологическое отношение принимает вид субъект-субъектного, где субъекты, и тот, и другой, могут быть и индивидуальными, и коллективными.

6. Что же тут является инвариантом с точки зрения познающего субъекта? Если идти путем вчувствования, т. е. следовать принципу сочувствия (С. В. Мейен), то необходимо осуществлять мысленную подстановку себя вместо другого, углубление в самого себя, рефлексию, находить инварианты внутри своего сознания, в нем искать правила и критерии. Такой подход лежит в русле развития европейской философии: Р. Декарт и его «Я мыслю», Б. Спиноза с его рационализмом, И. Г. Фихте и первое основоположение его наукоучения «Я есть Я», И. Кант, находивший в себе моральный закон, Л. Фейербах и его антропологический материализм – этот немецкий философ в природе видел человека и шел вглубь человеческого сознания, и т. д.

7. Инвариантами субъект-субъектной гносеологии можно считать родовые корни сознания, уходящие в коллективное действие, в практику. А. А. Любищев ясно видел специфику живого объекта биологии и ощущал направление развития методологии познания, что обусловливало его интерес к Платону, к идеализму в целом, а также к нравственности, к истине в ее единстве с добром. В поисках инвариантов, устойчивой опоры познания, основания научно-исследовательской деятельности можно было выйти на коллективное бессознательное (К. Г. Юнг), а можно на должное, на этику, предмет которой – соотношение сущего и должного. Среди модальностей человеческого сознания: действительности, возможности, должного, желания и т. д., – должное, понятое как необходимость Блага, по-видимому, обладает наибольшей устойчивостью.