Почти сломана (ЛП) - Мур Порша - Страница 7

— Тринадцать. Это снова Лиза и мой лучший друг Эйдан. Он служит в Ираке. После его переезда сюда из Чикаго во втором классе он стал одним из моих самых близких друзей. Его отец служил в армии, и они часто переезжали. Но его бабушка всегда оставалась здесь, и каждый год он возвращался погостить. Сейчас ей должно быть около восьмидесяти. И он определённо не такой тощий, — Крис хихикает, и я улыбаюсь.

— Вы, ребята, все росли друг с другом, а? — спрашиваю с любопытством.

— Да, я знал Лизу со времён детсада. Встретил Эйдана, когда мне было около семи. Лиза отправилась на лето навестить своего отца, когда родители Эйдана переехали со своей бабушкой. Когда она вернулась, получилось неудобно. Развернулась нешуточная борьба за звание моего лучшего друга. Но оказалось, что у Эйдана и Лизы нашлось намного больше общего, чем было у меня с любым из них. Им нравилось сражаться. Они бросались в истерики, если в чём-то поступались, и, в основном, попадали в ещё большие неприятности. С тех пор, как выяснилось, что они больше похожи друг на друга, чем на меня, во всех голосованиях эти двое объединялись против меня одного.

Я улыбаюсь тому, что он так открыт со мной насчёт своего прошлого. Определённо не то, к чему я привыкла.

— Значит, вы все были маленькими создателями неприятностей? — спрашиваю я с хихиканьем.

Мужчина качает головой.

— Это они были. Меня поймали посередине, — он хихикает.

Есть ещё одна фотография: он и его отец сидят на крыльце. Крис выглядит примерно на девятнадцать, зелёные глаза, более длинные шоколадные волосы, телосложение немного более зрелое, чем последняя его подростковая версия. Затем идёт печально известный конкурс поедания пирогов с его отцом. Я начинаю отворачиваться, но в последний момент в глаза бросается ещё одно фото. Это он и блондинка, с которой я встретилась на днях. Кого я обманываю? Я знаю её имя, оно выжжено в моей памяти.

Дженна.

Он рядом с ней, одетый в чёрный костюм и галстук-бабочку. Кэл не умер бы в галстуке-бабочке, и его волосы, очевидно, уложены по-другому. Крис выглядит почти задыхающимся в костюме. Он улыбается и, может быть, я просто ревную, но эта фотография напоминает мне Кэла, или Криса, стоящего рядом со мной...

— Её отец – известный доктор. Он выиграл много наград, поэтому часто сидит в неудобных костюмах, — отвечает Крис, как будто читает мои мысли или, может быть, выражение лица. Кажется, я увидела достаточно фотографий на сегодня.

— Она сегодня придёт на ужин? — спрашиваю я, и эта мысль почти заставляет голову кружиться. Придёт его лучший друг. Кто знает, кого ещё они пригласили.

— Вряд ли, — говорит он, сжав губы. Я не могу себе представить, что она захочет сесть и преломить хлеб с женой любимого человека, точно так же, как и я не хочу этого делать.

— Я позволю тебе вздремнуть, — говорит он, выходя из комнаты.

Я киваю, и Крис, глубоко вздохнув, закрывает дверь. Я снова смотрю на кровать, прежде чем сажусь на неё. Действительно мягко. Я позволяю своей спине упасть, смотрю в потолок и задаюсь вопросом, какова же моя новая нормальная жизнь. Я обречена на то, чтобы быть вежливой, ненавязчивой и ходить на цыпочках, боясь спросить то, что хочу знать, или наоборот, боясь узнать слишком много? Потому что чем больше я узнаю его, тем большую вину чувствую из-за того, что больше всего желаю увидеть Кэла. И, чёрт возьми, я уже достаточно была виноватой.

Кажется, я вечность задерживал дыхание. Как будто весь день провёл на американских горках, мой живот поднимается и опускается, сердце ускоряется и замедляется. Когда мы стояли перед конным двором, я намеревался извиниться перед ней за мелодию звонка Дженны. Спросить её, что я могу сделать, чтобы облегчить ей жизнь, но впервые стоять рядом с ней было легко. Я не хотел это разрушать. Хотел, чтобы вещи оставались такими, какими есть, но часть меня хотела подтолкнуть невидимую границу, широкую черту, удерживающую между нами надлежащую дистанцию. Чтобы увидеть, как близко я смогу подобраться к этой границе, не переходя. Приблизиться к ней. Чтобы узнать, заметила ли она, что я пересекаю черту. Думаю, Лорен поняла, но отступила. Я хотел компенсировать ложь, сказанную ранее. Попытаться заставить её чувствовать себя лучше, но и эта затея провалилась.

Не думаю, что заставил её чувствовать себя лучше, сказав, что хочу вспомнить, а затем спросив… ну, технически, я не спросил. Хотел, но в глубине души пытался прекратить этот словесный поток. Но она поняла и не побоялась ответить. Я боялся услышать ответ, но он был таким же сильным, как и все остальные, и это пугает. Мне нужны ответы, но не те, что она собирается мне дать. Мне нужны лёгкие ответы, те, что упростят ситуацию, ответы, которые будут означать, что я никому не наврежу. Но ни один её ответ не поможет. Каждый из них создаст лишь ещё больше тяжёлых вопросов, а у меня их и так достаточно.

Самое загадочное из всего этого то, что я, кажется, замечаю какие-то вещи в ней, маленькие особенности, которых обычно не замечаю в других девушках так быстро. Как она хватает своё запястье, когда нервничает. Как смотрит на небо, когда думает. Как прикусывает нижнюю губу, когда очарована чем-то. Как она кусала её всё время, пока осматривала стену с фотографиями – всю мою жизнь, в каком-то смысле.

После того как я уничтожил свою комнату, моя мама взяла на себя задачу создать коллаж из всех фотографий, которые она нашла. Наверное, она знала то, чего не знал я. Лорен, вероятно, никогда не видела ни одной фотографии. Кэл не похож на такого сентиментального человека, которого показал ей я, наблюдая, как её эмоции меняются с каждым снимком. Будто она брала по маленькому кусочку моей жизни, принимая каждый, даже когда казалось, что её вырвет, когда она увидела снимок со мной и Дженной. Я ненавижу ходить на банкеты и конференции её отца.

Они скучные, и я уверен, что он мне не нравится. Если она расскажет ему об этом, я уверен, что его кампания по избавлению от Криса будет иметь большую поддержку. Не то чтобы Дженна нуждалась в гораздо большем толчке, но она написала. Мне нужно позвонить ей. Направляюсь вниз по лестнице, и до меня доносятся смех и суматоха. Лиза здесь, она держит Кэйлен. Рядом с ней стоит мой лучший друг Эйдан. Они оба удивлённо смотрят на Кэйлен.

— Скотт, у тебя чёр… чудесный ребёнок. И она выглядит, как твой близнец! — говорит он.

— Чувак, что ты здесь делаешь? — взволнованно спрашиваю я.

— Я думала, что мы удивим тебя, но ты определённо нас перепрыгнул, — Лиза смеётся. — Разве ты не симпатичная маленькая девочка, — говорит она, играя с Кэйлен.

— Я возьму её, пока вы, ребята, наверстаете упущенное, — говорит моя мама, забирая Кэйлен у Лизы.

— Рада видеть тебя, Эйдан, — говорит она, похлопывая его, прежде чем поспешить обратно на кухню.

— Крис, ты папа. Знаешь, когда ты рассказал об этом той ночью, мне действительно было трудно осознать, но святое дерьмо! — говорит Лиза, толкая меня в грудь.

— Да, я слышал, вы, ребята, начали пропадать без меня. В любом случае, разве так встречают солдата, вернувшегося домой? — говорит он, ударяя меня по руке. Вот и началось двойное нападение.

— Её мама здесь? — шепчет Эйдан, озираясь.

— А Дженна здесь? — Лиза хихикает.

— Её мама наверху, вздремнула, а с Дженной я не разговаривал примерно неделю, не считая единственного сообщения. Оно пришло сегодня, так что это хороший знак, — говорю я с надеждой.

— Ты же не думаешь, что Ледяная Королева всё ещё собирается выйти за тебя замуж? — смеётся Эйдан с неверием.

— Она всё равно выйдет за него, просто будет винить его всю жизнь, — говорит Лиза Эйдану.

— Хочешь поставить на это? — возражает Эйдан.

— Назови цену, — они говорят так, будто меня здесь нет.

— Вы делаете ставки на мою жизнь, вообще-то, — прерываю я их.

Эйден поворачивается к кухне и кричит: