Аполлион (ЛП) - Арментраут Дженнифер Л. - Страница 21

— Я хочу знать о моем отце.

В Лаадан произошли заметные изменения. Какой-то другой блеск появился в ее глазах. Она сделал еще один глоток, постукивая указательным пальцем по стеклу. Предвкушение убивало меня.

— Твой отец… невероятный человек Алекс. Прежде всего, ты должна это знать.

Я задержала вдох.

— Я знаю.

Я знала это, потому что он должен был быть таким, чтобы нарушить правила и полюбить мою мать.

— Эликсир на моего отца не подействовал, правда?

Лаадан мечтательно улыбнулась.

— Твой отец — Александр — ну, у него всегда была сильная воля, как у тебя. Эликсир оказывал на него свое действие, но никогда полностью не подавлял. Я не знаю, как он сопротивлялся этому с самого начала.

Я хлопнула в ладоши.

— Я думаю, я видела его однажды на лестнице, а затем в конце во время атаки. Он сражался…

— Ты видела его, — Ее взгляд переместился к окну за нами. Солнечные лучи раннего утра скользили по стеклу, украшенному морозом. — Он был в библиотеке в ту ночь, когда мы разговаривали о твоей матери и о нем.

Я замерла. Я знала, что кто-то был там. — Книги упали — это был он?

Она кивнула.

Как много раз я была рядом с ним — моим отцом — не зная об этом? Ураган разочарования поднялся во мне.

— И… и он знает, что я его дочь?

— Да, он знает, — она подняла свою свободную руку, мягко касаясь моего лица, рядом с синяком, который уже начал заживать. — Он узнал бы тебя везде. Ты похожа на свою мать.

Чувство печали усилилось, и я отстранилась.

— Тогда почему он не поговорил со мной?

Лаадан отвела глаза, опуская подбородок.

— Я пыталась поговорить с ним, Лаадан. На лестнице, но он только… смотрел на меня. А почему он не подошел ко мне в библиотеке? Я знаю, он не мог просто взять и объявить кто он, но почему… — Мое горло сжалось. — Почему он не хочет просто говорить со мной, в конце концов?

Она склонилась ко мне.

— О, дорогая, он хочет поговорить с тобой больше всего на свете, но это не так просто.

— Мне кажется, что это просто. Ты, вот, открываешь рот и говоришь. — Я приложила усилия, чтобы остаться сидеть. Он слышал о моих выходках? Боги, слухи о моих проблемах с властями распространялись вдоль и поперёк. Был ли он смущен как обученный страж? Хуже, если как отец? — Я просто не понимаю.

Она вздохнула.

— Он был рядом с тобой часто, когда ты была там, но ты не знала об этом, потому что это было опасно для него, быть замеченным рядом с тобой. Правда о том, кто он, кем была твоя мать и кто ты, была слишком большим риском. Слишком много глаз следило за тобой.

Мой разговор с Сетом всплыл в моей голове. Один был уже здесь. Гнев вспыхнул быстро и разжег огонь во мне. Маркус… Маркус знал, и теперь, когда все открылось, нам нужно было поговорить.

— Что я сказала тебе той ночью в библиотеке? Он будет годиться тобой, из-за того, кем ты стала, не из-за того, кем ты станешь. — Она сжала мой кулак сильным захватом.

— Это правда. С тех пор как ты вернулась в Ковенант прошлым летом, я делала все, чтобы удержать его от свидания с тобой. Твоя мать… она не знала, что случилось с ним, и Александр хотел, чтобы так и было. Смерть была легче, чем правда.

Я сморгнула внезапные слезы и хотела освободить мою руку, но, как всегда, Лаадан меня успокоила.

— Все обстоит намного сложнее, чем ты думаешь, Алекс. Он не мог поговорить с тобой.

Покачав головой, я попыталась и не смогла понять. Я думала, что отец должен был сделать что-нибудь, чтобы поговорить с дочерью хотя бы раз.

Лаадан сжала мои руки и отпустила.

— Мастера всегда подозревали, что твой отец другой, и что, возможно, он оказывает влияние на других слуг. Они обращались с ним довольно жестоко. Он не может говорить с тобой, Алекс. Они отрезали ему половину языка.

Я не верила в то, что она сказала. Я неправильно услышала. Не было других вариантов.

— Нет. Я видела, как он разговаривал с другим слугой в столовой.

Она грустно покачала головой.

— В любом случае, ты видела, как слуга разговаривал с ним.

Стараясь вспомнить утро, после того как я оплошала с напитком, более четко, я попыталась представить своего отца с молодым слугой. Все выглядело напряженным, в основном я видела его спину. Я предположила, что он говорил по реакции другого слуги.

Мне казалось, что он говорил.

Вскочив на ноги, я услышала вздох удивления Лаадан. Даже я была немного шокирована тем, как быстро я двигалась. Метки Аполлиона появились на моей коже и начали покалывать, скользя в разных направлениях. Она не могла их видеть, но врожденное чувство заставило ее отодвинуться.

— Они отрезали ему язык? — Сила росла под моей кожей.

— Да.

Вот оно. Я собиралась уничтожить Совет и каждого свихнувшегося Мастера на этой планете. Плохие опасные мысли, но боги, как они могли сделать такое?

— Чему я удивляюсь? — сказала я громко и безумно засмеялась.

— Чему я удивляюсь, Лаадан?

Ответа не было.

Отвернувшись, я изо всех сил старалась контролировать ярость. Я уже могла слышать, как хлопают ветви снаружи дома. Зная, как мне везет, я, вероятно, могла бы вызвать землетрясение. Управлять элементами было легко, но как я узнала, после Пробуждения мои эмоции делали их жестокими и непредсказуемыми.

Как сделал эфир, сущность богов, что пробежал по моим венам.

Наше общество всегда было жестоким по отношению к полукровкам. Чистокровные всегда играли доминирующую роль, как я знала; вещи, которые происходили за закрытыми дверями, о которых чистокровные никогда не говорили, от которых я хотела бушевать, случались каждый день. И, как и любой полукровка, я была в подчиненной роли всю мою жизнь. Я выросла, приученная принимать это, потому что у меня не было другого выбора, как и для любого другого полукровки. Даже после жизни в мире смертных, я вернулась в лоно, где на каждом шагу видела слуг.

И только однажды я вмешалась. Я получила удар в челюсть за это, но остановить Мастера от издевательства над служанкой, это было ничто в сравнении с тем, через что проходили полукровки.

На самом деле, это было больше, чем принять Орден. Я охладела к этому, потому что это не влияло на меня.

И это было непростительно.

Отойдя, я провела руками по бедрам. Резко вздохнула. Это было больше, чем я и мои проблемы при попытке стать Стражем, в то время как многие из моего рода были порабощены. Это было больше, чем мой отец. Это было больше, чем Орден.

— Это должно измениться, — сказала я.

— Я согласна, но…

Но сейчас, прямо сейчас, я ничего не могла сделать. Верите или нет, у нас были более сложные проблемы. Орден и то, как третировали полукровок, не имело значения, если мы будем мертвы.

Глядя на Лаадан, я осознала что-то очень важное для себя, в конце концов. Старая Алекс, наверное, умчалась бы куда-нибудь и разорвала бы Мастера на куски. Большая часть меня хотела сделать это, но новая Алекс — эта девушка, женщина, кто угодно, которая пришла из ниоткуда, знала, что некоторые сражения нужно планировать.

Итак, новая Алекс ждала.

От шока я потеряла дар речи.

Лаадан, более наблюдательная, чем я думала, улыбнулась и похлопала по месту рядом с собой.

— Ты растешь.

— Я? — Это выглядело как нонсенс в конце игры. Я села и когда она кивнула, я вздохнула и произнесла голосом человека, старше меня лет на десять. — Расти — это отстой.

— Это наивность в твоем молодом эгоизме.

Мои брови поднялись. Меня это беспокоило, будто я столкнулась с чем-то более зрелым и ответственным, и части меня это не нравилось. Отбросив это, я вернулась к моему отцу.

— Ты много с ним говорила?

— Так много, как могла. Односторонне общение, но он мог писать, очевидно. Я знаю, он получил твое письмо, но, к несчастью, из-за того, что произошло, я не знаю его ответа, и был ли у него шанс.

Я кивнула вздрогнув.

— Ты знаешь, где он сейчас?

Она потрогала шнурок своего свитера.