Жизнь для себя: Сладка ягода вместе - Павлова Мария Юрьевна - Страница 6

А, вот еще одна книжица! Что на сей раз? Любопытно. «Похождения девицы Тереховой». Павел перелистал несколько страниц. На дореволюционных литографиях упомянутая девица, задравши подолы многочисленных юбок, демонстрировала свои прелести бородатому извозчику. «Так… с этим все ясно, это мы уже проходили… Что еще тут есть?» Еще в стопке оказался «Список прелюдий, время, необходимое для возбуждения особи женскаго полу». Пожалуй, этим пренебрегать не стоит. «Завтра приду на свежую голову в последний раз», — решил Павел и вдруг замер. На балкончике второго этажа стояла его супруга и внимательным взглядом осматривала читальный зал. Не иначе пришла убедиться, что его действительно интересуют одни буровые инструменты. «Ну, Машка!»

Мысли вихрем пронеслись у Павла в голове… «Что делать?» Он сдвинул стул так, чтобы скрыться за стеллажом. Однако Маша уже заметила его и по лесенке устремилась с балкончика вниз. Павел судорожно огляделся и увидел за соседним столом раскрытый «Вестник металлургической промышленности» за 1983 год. Молодой человек, читавший вестник, вышел покурить…

— Вот ты где! Ну как продвигаются штудии? — одобрительно и облегченно поприветствовала супруга Маша, уважительно стрельнув глазами на заглавие статьи — «Преимущества доменной печи над конвертером Бессемера».

— Нормально, осталось немного насчет поверхностной закалки… знаешь, в бурении…

— А это что?! — Не дослушав про бурение, Маша потащила на себя корешок «…девицы Тереховой», открытой на бородатом извозчике.

— В бурении, говоришь? — В глазах Маши затаился смех. — Чего это тебя на порнографию потянуло, да еще на… дореволюционную? — уточнила она, приглядываясь к покрою юбок, задранных перед алчущими глазами мужика.

— М-Маша, это не порнография, э-э-э-тто эротика в сочинении писательницы…

— Эротика — это когда смотришь и тебе нравится, а порнография — это когда смотришь и тебе хочется… Ведь хочется, да? — Она понизила голос и заглянула супругу в глаза.

— Д-да, девица очень соблазнительная, смотри, как извозчика колбасит! Ну посмотри же! Да не на меня, а на картинку! — осмелел Павел. Они оба склонились над литографией.

— Кстати, спасибо за стиральную машинку! — Маша чмокнула Павла в макушку. — Уже подключили, и она работает. Теперь мне делать нечего, и я за тобой пришла. Ну-ка признавайся, чем ты тут занимаешься?

— Завтра еще раз приду, мне тут надо кое-что… Можно, я тебе потом скажу?

— Ладно, секретный агент, наверное, оголодал?

— А то?! — оживился Павел и шустро засобирался, хитро поглядывая на жену. — А это мы вот сюда вернем, — переложил он взятое взаймы на соседний стол.

Проходя за стеклянными дверями читального зала вдоль столов, Маша толкнула мужа в бок и покатилась со смеху: молодой человек растерянно таращился на литографию девицы Тереховой, нахально задиравшей свои подолы.

— Пашка, ты нарочно книжки перепутал? Вместо доменной печи… череповецкого завода… Бедный юноша!..

Павел сокрушенно покрутил головой:

— Да какое нарочно? Ты меня… сбила с курса… Не зря же говорят, вся смута от женщины… Смутьянка!

— Добрый вечер, — вежливо поздоровался Павел на следующий день, входя в отгороженную часть публичной библиотеки, служившую личным кабинетом Лидии Георгиевны. — Ну что там для меня Даша разыскала?

— Ах, молодость, молодость… — посетовала директриса, — вот распечатка из Интернета. Даша нашла ее, очень гордилась, сделала одну копию для вас, одну для себя и… отпросилась в отпуск без содержания.

Павел пробежал несколько первых страниц английского текста.

— Хм-м, это потребует более внимательного изучения.

— Павел Леонидович! Вы перевод можете сделать? Даша сказала, что в этой брошюре раскрывается очень редкая тема. — Лидия Георгиевна глубоко вздохнула.

Павел внутренне усмехнулся, представляя себе будущую реакцию директрисы на содержание статьи.

— Пожалуй… не исключено… Спасибо вам огромное за помощь.

— Это наша работа!.. И где только такие прячутся… — с грустью посмотрела вслед уходящему Павлу Лидия Георгиевна. Глаза ее коротко затуманились. Однако она решительно вернулась к прерванному приходом посетителя занятию и продолжила старательно наносить на большой ватманский лист цитату:

В понедельник дома, после работы, Павел устроился у окна с несколькими страницами печатного текста, скрепленными степлером.

— Что ты читаешь, Паш? — заглянула Маша ему через плечо.

— Это секретно! — Павел сгреб листки с подоконника и спрятал их за спину.

Маша попыталась до них дотянуться, но Павел увернулся. Однако жена оказалась проворнее. Неожиданно гибко изогнувшись, она выхватила листочки и, смеясь, ринулась с ними в ванную. Задвижка щелкнула перед самым носом Павла.

— Ну, погоди же, Машка! — Он запыхтел, недоумевая, как могла его «пышечка» проявить такую прыть.

— Маш, а Маш, это специальная статья, она э-э-э… как бы это сказать, — для мужчин.

За дверью слышался шелест страничек.

— …затем плавными движениями помассируйте область внутренних половых губ, не забывая обильно нанести увлажняющий крем на руки и ва-а-аг-ину-уу… — не в силах сдержаться, рассмеялась из-за двери Маша. — А ты, муженек мой, разно-пла-а-а-а-а-новый специалист, — сказала она, выходя из ванной с жарким румянцем на лице, и небрежно протянула Павлу листки, обронив через плечо: — Ладно уж, просвещайся! Буровых дел мастер…

— Но-но! Я бы попросил!.. — Павел, погрозив ей пальцем, забрал листочки и углубился в чтение. На титульном листе распечатки значилось: Alan Brouwer «ESO — Extended Sexual Orgazm».

«Алан Брауэр «Протяженный сексуальный оргазм», — перевела про себя Маша, незаметно скашивая глаза на брошюрку. Она ни за что не хотела спрашивать мужа, о чем там написано, хоть ей и было очень интересно. Их с Павлом жизнь в последнее время неведомым образом динамизировалась, и приятные неожиданности сыпались со всех сторон. Она улыбнулась этому наблюдению и занялась своими делами, предоставив супругу свободу интеллектуальной деятельности. Но мысли ее возвращались к тому, о чем он сейчас читал. «Протяженный сексуальный оргазм», — произнесла она еще раз про себя. Почему протяженный? А у нее, интересно, какой? Она никогда всерьез не задумывалась о своих сексуальных ощущениях. С мужем ей было приятно, уютно, привычно. Как в теплой ванне. О том, что может быть по-другому — остро, неожиданно, с пряным привкусом погружения во что-то запретное, — не приходило ей на ум до последнего времени, когда на месте Павла ей привиделся Максимка Бодров. Собственно, и не могло прийти, так она была воспитана. Она еще раз улыбнулась. Смешно вспомнить, но когда она училась на первом курсе и по программе шел «Декамерон» Боккаччо, мама отобрала у нее книжку и запретила читать под предлогом того, что неприлично юной девушке знать о разнузданных вольностях, которые там описываются. Она посмеялась тогда, но подчинилась, ограничившись относительно этого творения далекого итальянца строчками в учебнике. Читая же вскоре «Монахиню» и «Племянника Рамо» Дидро, да и «Кандида» Вольтера тоже, она, помнится, сдерживала участившееся дыхание, зримо представляя себе их отдельные сцены. Но это было так давно, что она успела забыть те неглубокие ныряния во что-то для себя таинственное и потому влекущее. Замужняя жизнь, как она думала, дает все, что нужно ей как женщине, — ласку и заботу мужа, внимание и тепло. Но чего-то в этой жизни, наверное, не хватало, если у нее сейчас так сладко замирает сердце, пока он там сидит и шуршит своими листочками. Библиотечный червь… Она покосилась на мужа. Его затылок был непроницаем. А как бы хотелось знать, о чем он сейчас думает…