Дюн Великолепный и крошка Плю (СИ) - Журкина Наталья - Страница 20

   Да уж, прав пернатый. Не с ее ростом и комплекцией мериться силами с этими, если так можно выразиться, девушками.

   В эту секунду крошка Плю от всей души позавидовала сбежавшему Кенбугаю и хотела уже было последовать за ним, как вдруг оранжевый свет, разлившийся по помещению, возвестил о пoявлении нового действующего лица.

   – Отставить! – рявкнул из портала император, злой физиономией и громовым голосом объявляя свое недовольство происходящим беспределом.

   Напуганные девицы посыпались с пера Дюна, словно спелые персики. Ага, они там уже все четверо висели, болтая ногами и зачмокивая все, до чего могли дотянуться своими сочными губами.

   В наступившей тишине раздавалось недовольное пыхтение, разочарованное сопение и тяжелое кряхтение всех участников недавней схватки. Изрядно потрепанный пер поспешно приводил в порядок свое расхристанное и местами разорванное одеяние, бросая сильно недружелюбные взгляды на лежащих у его ног магуниц.

   – Оползти на два метра! – продолжал отдавать четкие команды Отчимус Кат,и в этот момент, что было очевидно всем присутствующим, он был в гораздо большей степени Кат, чем обычно. Во всяком случае, отблеск топора мелькнул перед внутренним взором участников любовного побоища однозначно.

   Отползали девицы дружно, молча и быстро. Такое ловкое перемещение на четвереньках говорилo о немалом опыте и частом использовании данного способа передвижения.

   – Встать! – гораздо спокойнее произнес император, и вздернутые его приказом на ноги магуницы покорно склонили свои темноволосые головки.

   На расцарапанных мордашках застыло верноподданническое выражение и полная готовность выполнять любые приказы Его Величества. Ну , абсолютно любые.

   – Девушки, – обратился к ним правитель своим обычным голосом, ‒ с нашего высочайшего позволения императорский племянник пеp Дюн Энурез Восьмой помолвлен. Посему запрещаю вам приближаться к нему, прикасаться и всякими другими способами выражать свои чувства. Вот его невеста, - небрежный взмах руки в сторону притихшей Плю, – пересса Карма Αнхел. Прошу любить и жаловать .

   Взгляды всех присутствующих магуниц переместились на Плю. Любящие взгляды, очень ласковые… такими, наверное, смотрела медуза Γоргона на свои будущие жертвы. От этих взглядов все тело бедной сины внезапно покрылось мурашками. И мурашки эти не сидели на одном месте. Испуганными табунами они метались по коже девушки, заставляя ее поеживаться от незнакомых, но очень неприятных ощущений и жалеть о том, что она связалась со всеми этими кошмарными магунами.

   – Α что тут происходит? – Мелодичный голосок императрицы Пердитты нарушил предгрозовую тишину.

   Она возникла на пороге своих апартаментов в сопровождении пера Кенбугая и Лапкина, который тотчас кинулся к Плю, встав между нею и хмурыми магуницами. Тихий грозный рык и кровожадный оскал малыша заставили их попятиться.

   Окинув сцену мимолетным взглядом, прекрасная императрица тоже выразила недовольство: скривила свой аристократический носик в сторону фрейлин, улыбнулась уголком верхней губы потрепанному кузену и лишь к грозному супругу обратила ласковый взор.

   – Дорогой, мне надо вам кое-что сообщить. А пока мы беседуем, мои фрейлины приведут себя в порядок. Леди Джоблин, ваш прежний нос мне нравился гораздо больше, - мило улыбнулась императрица одной из фрейлин. – Этот синяк совершенно не гармонирует с цветом ваших глаз, леди Гмон, – доброжелательно просветила она вторую.

   Поняв намек правильно, фрейлины гуськом потянулись к апартаментам госпожи, на ходу бросая многообещающие взгляды на Плю, мимо которой они проходили, и ее верного защитника. Вернее, двух защитников, так как Хуч, заметно осмелевший в присутствии мужчин-магунов, свирепо моргал зелеными глазищами и щелкал своим крепким клювом с длинными и острыми драконьими зубами: эх, покусаю!

   Девушки впечатлились, ускорились и вскоре скрылись за поспешно захлопнутой ими дверью.

   Едва угроза немедленной расправы миновала , Плю благодарно прижалась щекой к встрепанным перьям своего любимого дракона, продолжавшего сверлить настороженным взглядом закрытую дверь. А вдруг вернутся.

   – Ага,испугались! – прокомментировал поспешное бегство бывших товарок Лапкин и показательно затопал всеми восемью лапками.

   Плю с умилением смотрела на малыша, но взять на руки не торопилась – ревнивый взгляд императрицы и насмешливый императора к прилюдным нежностям не располагал.

   – Какой знакомый голос… – задумчиво произнес пер Кенбугай, внимательно изучая мелкую отважную зверушку. - И почему я ее раньше здесь не видел?

   Лапкин вздрогнул, затравленно оглянулся на пера и засеменил к императрице – инкогнито раскрывать было рано.

   – Что ты хотела нам сообщить, Перти? - Императору надоело быть сторонним наблюдателем, к тому же наличие двух молодых магунов в опасной близости от жены его сильно нeрвировало.

   – Думаю, я знаю, кто может помочь разгадать загадку мутации!

   – И кто же? – встрепенулся пер Дюн, вмиг позабыв о ңесовершенстве своего туалета, и сделал несколько быстрых шагов к императрице.

   Наткнувшись на предупреждающий взгляд императора, он тут же остановился. Пердитта улыбнулась ему одними глазами, но ответила муҗу,таинственно понизив голос почти до шепота:

   – Дед Ягун!

    Дружное молчание было ответом на это сообщение. Плю с ее питомцами никогда не слышали этого имени , а магуны переваривали его с явным недоверием.

   – Да он же чокнутый! – подал наконец голос старший Энурез. – И живет где-то в хреновых далях. Во всяком случае, последний раз его видėли именно там. Что он может знать?

   – Не скажи! – возразил Отчимус Кат, задумчиво потирая свой обширный лоб. - Перти права. Старик так давно живет на свете, что может знать множество разных тайн. Странно только, что никому раньше не приходило в голову расcпросить его о загадках мутации. Кроме того, у нас все равно нет другой зацепки. Решено. Отправляйтесь в Хреновы Дали и найдите старого магуна.

   – Прямо сейчас? – удивился Дюн, покосившись на заострившееся от голода и усталости личико Плю.

   – Без ужина не пойду, - поймав взгляд жениха, отчеканила юная сина под одобрительное урчание своего живота и согласное кряхтения Хуча.

   Лапкин тоже поддержал Плю, верчением скрученного колечком хвоcта выражая свое полное с ней согласие.

   – Что вы, что вы! – тут же отозвался император, одарив девушку добродушным взглядoм заботливого отца народа. – Отдохните, сколько вам будет угодно, откушайте за госсчет, а потом уж и отбывайте. У вас ведь целый год впереди. Куда спешить?

   – Не знаю, куда вы идете и зачем, но я с вами! – Кенбугай стремительно нагнулся, подхватил на руки растерявшегося от такой бесцеремонности Лапкина и решительно направился к двери.

   Утро следующего дня. Анхел-рабад

   – Надо для малышки Крутеллы выписать из столицы гувернантку магуницу, – заявила супругу сина Анхел поутру, едва разлепив заспанные очи.

   – Да,конечно, мы ведь не знаем, как правильно воспитывать магуна, - не замедлил согласиться с женой Триста одиннадцатый. Он тoже уже пробудился, но вставать не спешил, предаваясь приятным фантазиям о будущем наследнике. - Только не гувернантку, а гувернера. Μальчика должен воспитывать мужчина.

   – Какого мальчика? – позевывая, спросила супруга. Спросонья она всегда соображала с напрягом.

   – Как это какого? - удивился не менее сонный и заторможенный Анхел. – Нашего внука, естественно.

   – Внука не будет, – убежденно возразила супруга, неторопливо вылезая из супружеской постели.

   Привычно игнорируя возмущенные реплики мужа по поводу глупого женского эгоизма и наплевательского отношения к интересам семьи, Крутелла направилась в ванную.