Созданная для тебя (СИ) - Салах Алайна - Страница 3

Я не могла не улыбнуться ее восторгу:– Любишь баскетбол?

Она небрежно отмахнулась: – Вообще-то не очень. Вот баскетболистов я просто обожаю.

Я удивленно уставилась на нее и, поняв, что она говорит серьезно, начала хохотать. Элайза невинно похлопала глазами: – Что? Приготовь слюнявчик, милая. Эти парни прекрасны.

Трибуны были набиты под завязку. Я много раз бывала на домашних матчах Бостон Селтикс и с уверенностью могла сказать, что атмосфера на играх NCAA была не хуже. Выяснилось, что наши места находились прямо над скамейкой Колумбийских Львов.

–Классные места, – восхищенно прошептала я.

–Что сказать, Дерек мой большой фанат, – хихикнула Элайза.– Вон тот здоровяк под номером одиннадцать.

Она собиралась сказать что-то еще, но раздался свисток судьи, сигнализирующий о начале матча. Я отвернулась от Элайзы и сосредоточила взгляд на площадке.

Я никогда не посещала студенческие матчи раньше и была поражена высоким уровнем игры. Половина ребят могли пополнить ряды НБА хоть сегодня.

Мой спортивный азарт быстро дал о себе знать : я радостно вскрикнула, когда разыгрывающий Львов мастерски перехватил мяч у соперника, нервно зарылась руками в волосы, когда центровой Иллинойса положил мощный данк в нашу корзину и вскочила, хлопая до боли в ладонях, когда темноволосый игрок под номером двадцать три забил красивейшие три очка с сопротивлением. На табло загорелся счет 27:18 в пользу Колумбийского Университета, и команда Иллинойса взяла свой первый тайм-аут.

Игроки Колумбийского подошли к скамейке, и я с любопытством начала их разглядывать.

–Чувствуешь, сколько тестостерона в воздухе? – шепнула мне на ухо Элайза.-Так и забеременеть можно.

Я рассеянно кивнула и продолжила наблюдение. Тренер команды, высокий худощавый мужчина лет сорока активно жестикулировал, сидя на корточках, тыча в пластиковую доску, изрисованную черным маркером. Игроки склонились к нему, слушая и кивая головами. Несмотря на яростную мимику, было очевидно, что тренер доволен действиями своих подопечных.

Когда прозвучала сирена об окончании таймаута, команда устремилась на площадку. Тренер придержал двадцать третьего, автора того самого блистательного трехочкового, и, притянув к себе за локоть, стал оживленно что-то ему втолковывать. Парень нетерпеливо кивал в ответ, глядя перед собой, явно желая поскорее оказаться на поле. Внезапно он поднял голову вверх и, встретившись со мной взглядом, замер.

Мне же показалось, что я лишилась способности дышать. Я попыталась отвести взгляд, но так и не смогла. Меня словно загипнотизировали и лишили воли. Темные глаза парня горели огнем и плавили мои внутренности, заставляя сердце гулко биться. Он был красив. Красив не мальчишеской, а настоящей мужской красотой. Широкоплечий и немного худощавый, со слегка удлиненной челюстью, ярко-очерченным ртом с насыщенного цвета губами, загорелой кожей и черными миндалевидными глазами. Темные, немного вьющиеся волосы падали ему на лоб.

Мне вдруг показалось, что воцарилась тишина, люди вокруг исчезли, и остались только мы вдвоем. Да, как в фильме.

Не имею понятия, сколько времени мы смотрели друг на друга, пока, нахмурившись, парень не отвел глаза, уставившись перед собой, растерянно моргая. Гул с трибун стал проникать мне в уши, но быстро стих, когда он тряхнул головой и снова впился в меня взглядом. Секунда, две, три, четыре…

Внезапно тренер хлопнул его по плечу, очевидно, закончив говорить, и двадцать третий, вздрогнув, резко отвернулся и быстро зашагал на площадку. Я зачарованно смотрела ему вслед, невольно запоминая имя на спине его майки: Хантер. Я сделала несколько глубоких вдохов, и только после этого шумная реальность окружающего с грохотом обрушилась на меня.

Голос Элайзы окончательно привел меня в чувство:– А вот и одна из веских причин ходить на университетские матчи. Блейк чертов Хантер. Держу пари, половина девчонок в зале здесь исключительно ради него.

Она достала из сумочки зеркало и, обводя губы блеском, продолжила: – В прошлом году он переспал с половиной университета. Не могу его винить, девчонки сами на него вешаются. Тогда я встречалась с Полом, так что аппетитный кусок задницы Хантера прошел мимо меня. В начале года я решила к нему подкатить, ну знаешь, чтобы узнать из-за чего весь сыр-бор, но этот гад меня отшил.

Убирая зеркало в сумку, Элайза раздраженно фыркнула: – Он трахнул половину девчонок в университете, а как дошло дело до меня, то дал мне отворот поворот. Я недостаточно симпатичная или что?

Я слушала, затаив дыхание. От слов Элайзы мне становилось не по себе. Кажется, игра в «гляделки», так впечатлившая меня, была лишь частью имиджа бабника.

Элайза перестала говорить и теперь настойчиво сверлила меня взглядом. Я в недоумении посмотрела на нее и меня осенило. Успокаивающе похлопав ее по руке, я произнесла:– Ты красавица, Элайза. Уверена, дело не в тебе.

Прозвучало банально, но, кажется, такое объяснение полностью устроило Элайзу. Она довольно фыркнула : -Я тоже так думаю.

Я попыталась снова сосредоточиться на игре. Ничего не могла с собой поделать: мой взгляд как приклеенный всюду следовал за Хантером. Он был чертовски быстрым и техничным.

Раньше я не понимала, почему девушки называли парней сексуальными. Сейчас же, глядя на двадцать третьего, я точно знала, что они имели в виду. То, как он закусывал губу, выбрасывая мяч в кольцо, как напрягались его мускулистые плечи в борьбе за подбор, как он слегка хмурил густые брови, пробивая штрафные – все это неожиданно казалось мне дико сексуальным.

Конечно, спортсмены, музыканты и актеры всегда кажутся нам привлекательнее, чем они есть на самом деле, благодаря своим талантам. Возможно, во мне говорила моя обычная страсть к людям, которые умели что-то делать хорошо? Со мной такое часто случалось. Однажды я наблюдала за помывкой автомобиля своего отца: тощий мальчишка лет шестнадцати так умело орудовал помывочным пистолетом, что к тому времени как автомобиль был чист, я почувствовала, что немного влюбилась в него. Что уж говорить об этом красивом боге баскетбола.

Мое сердце снова подпрыгнуло от непосредственной близости Хантера: он поравнялся с нашей скамейкой и отдал молниеносный пас под кольцо. Центровой Львов эффектно заколотил мяч сверху, и зал взорвался аплодисментами. Я тоже вскочила похлопать этой великолепной комбинации, и вновь поймала взгляд Хантера. Повернувшись спиной к площадке, он смотрел на меня, не отрываясь.

–Хантер, мать твою, ты чего творишь. Бегом в защиту! – взревел тренер. Тот стиснул челюсть и поспешил вернуться на поле.

Мое сердце бешено колотилось, руки вспотели. Да что со мной такое?

Элайза, широко раскрыв глаза, посмотрела на меня:– Он, что, сейчас на тебя пялился?

–Не знаю... – пробормотала я, избегая ее взгляда.

От дальнейших расспросов меня спас звук сирены, известивший об окончании игровой четверти.

Вторая половина матча выдалась более напряженной. Несколько раз команда соперников была близка к тому, чтобы сравнять счет, но, к счастью, это им не удалось. Под наше ликование и недовольный гул фанатов Иллинойса, игра закончилась со счетом 103:89 в пользу Колумбийского Университета. Хантер больше ни разу не взглянул на меня, и от этого мне, почему то, стало немного грустно.

Мы задержались на своих местах до того, как основной поток болельщиков покинул зал, и после двинулись к выходу.

Элайза продолжала жаловаться на то, как ненавидит уезжать с переполненной парковки, когда в толпе позади нас раздался топот, сопровождаемый восторженными возгласами и извинениями.

Я обернулась посмотреть, что происходит, и застыла в изумлении. Надо мной возвышался номер двадцать три собственной персоной. Капли пота стекали с его волос, грудь тяжело вздымалась, в темных глазах полыхало пламя. Медленно он скользил взглядом по моему лицу, а затем хрипло произнес: – Имя… Как тебя зовут?

Мое сердце поднялось куда-то к горлу, грозясь вырваться наружу. Боюсь представить, как я выглядела в этот момент .