Троянская война (СИ) - Бунтовский Сергей Юрьевич - Страница 12

Так стал микенский царь повелителем всей Греции.

Первым делом повелел он начать подготовку к большому походу — строить корабли, запасать оружие и провизию. Также приказал он послать лазутчиков, чтобы выведали они все о восточных странах. Когда вернутся они, тогда и примут цари окончательное решение, куда повести собранное войско.

Принято решение, остается его выполнять, и стали разъезжаться цари, как принес гонец весть о похищении Елены и прочих спартанских делах.

Как осталось царство без правителей, родилась в нем смута. Нашлись те, кто захотел Менелая власти лишить. Мол, не удержал в руках чужак свое счастье, потерял право на корону, как такому подчиняться? А уж претенденты на освободившийся престол тут как тут, собирают сторонников, готовятся к схватке за власть. Нашлись и те, кто под шумок стали старые счеты сводить или просто в мутной воде рыбки половить решили.

Растерялся от таких известий Менелай, поразила его измена жены в самое сердце. Плюнул бы он на все, да с горя запил бы, но брат с Паламедом проявлять слабость не позволили. Нестор и Агамемнон мгновенно отправились к себе собирать войска, а эвбеец сначала переправил Менелая и бывших с ним на Крите дружинников в Спарту, а потом вызвал свой флот и перевез в Спарту микенскую дружину. Одновременно по зову Агамемнона в Спарту на помощь Менелаю двинулись со своими дружинами все потомки Пелопа. Опираясь на эту силу, восстановил Менелай свою власть над страной, быстро и жестко покончив со смутьянами.

Теперь пришло время и Троей заняться. По воле Агамемнона к Приаму послами отправляются Паламед, Одиссей и Менелай, которые должны были уговорить троянского правителя вернуть Елену и похищенные сокровища. Впрочем, мало кто верил в успех этой миссии. Главное было для посланцев попасть в Трою и на месте выяснить ее слабые стороны, разведать силу войска и придумать, как лучше нанести удар по Илиону. Уже никто не сомневался, что объединенное греческое войско должно атаковать именно Трою, раз уж Парис своими действиями дал такой прекрасный повод для начала войны.

Не откладывая дела в долгий ящик, Паламед снарядил небольшую эскадру, которая и понесла в Трою греческих посланцев.

По пути послы разделили роли.

Менелай как оскорбленный супруг должен был говорить с Приамом и открыто требовать наказания Париса и возвращения всего похищенного.

Паламед должен был следить за всем, связанным с флотскими делами, искать гавани и стоянки для ахейского флота, подмечать рифы и скалы, определить силу троянского флота, а также, поддерживая требования спартанского царя, угрожать войной во время переговоров.

Одиссей же должен был разузнать все о ситуации в городе, о готовности Илиона к войне, вербовать шпионов среди троянцев и просто искать друзей во вражеском лагере.

Быстро прибыли греки в Трою и, к своему удивлению, не застали там Париса. Местные жители рассказали, что царевич давно уже уплыл, и больше от него никаких вестей не было.

Не мешкая, Паламед с товарищами отправились к Приаму. Тому и самому было интересно, зачем прибыли чужеземцы, так что ожидать аудиенции не пришлось.

Богатство дворца произвело на греков впечатление, но они не показали удивления или восхищения. Сохраняя достоинство, прошли они мимо стражи и царедворцев прямо к трону.

— Радуйся, Приам! Пусть не знают твои руки усталости! Пусть не влетают Керы-беды под крышу твоего жилища! — начал речь Паламед

— Радуйтесь, гости! Кто вы и какое дело привело вас в счастливую Трою?

— Мало радости у нас! Обида и поруганная честь привели нас сюда. Смотри царь, перед тобой стоит тот, над чьим гостеприимством надругались, чьи богатства украдены, а постель осквернена. Это Менелай, царь Спарты! — начал Паламед. — Поправ божественный закон, лживый гость похитил его жену и казну.

Менелай сделал шаг вперед и произнес в лицо Приаму:

— Видно, занятый заботами о своей стране, ты не нашел времени научить своего сына порядочности. Твой отпрыск Парис Александр насмеялся над моим гостеприимством и похитил мою жену! Отдай мне его для суда и верни все, что он увез! Иначе гнев богов падет на твою голову!

Затем, повернувшись к вельможам, он продолжил:

— Дерзкий мальчишка не только меня оскорбил, он и всем вам оказал плохую услугу, ведь теперь о троянцах будут судить по этому щенку. По всем островам будут считать вас ворами и трусами. Смойте с себя это клеймо, покарайте нарушителя божественных законов и восстановите свое доброе имя. Не захотите, тогда ждите беды. Вся Эллада придет под моим флагом спросить у вас ответ!

Гремел голос спартанского царя по всему дворцу, а Одиссей в этот момент внимательно смотрел на реакцию троянцев, подмечая малейшие изменения в лицах и позах. Вот гигант в доспехах сжал до белизны кулаки, с трудом сдерживая гнев. Это должно быть Гектор. Естественно, он в ярости, слыша такие оскорбления в адрес своей семьи. Так, остальные царевичи тоже набычились, готовые кинуться вперед, лишь даст команду отец. Воины сжали мечи. Это не стоит внимания. Они всего лишь простые стражники, хоть и в золоченых доспехах. Не им вершить историю и править городом. Все внимание на знать. Вот у одного из облаченных в золототканый пурпур зрителей мелькнула на губах кривая усмешка. Он явно рад, что у царя проблемы. Уже хорошо. Запомним этого красавца и выясним, кто он. Хотя и так понятно, что не последний человек в городе.

А речь снова держал Паламед. Он говорил о преимуществах мира перед войной, о страданиях тысяч людей, которые обрекаются на смерть из-за преступления одного мерзавца. Рассказывал, сколько царей возмущены произошедшим в Спарте и горят жаждой покарать нахала Париса. Вся его речь, пусть и замаскированная под участие, была сплошной угрозой войны.

Наконец не выдержал Приам. Властно прервал он посла и отчеканил:

— Слова льются из твоего рта, как воды из весеннего родника. Наверное, пора остановить этот пустой поток, так как все уже поняли твое желание. Париса здесь нет, а чтоб обвинять отсутствующего не требуется много чести. Может же случится так, что предъявленные обвинения будут опровергнуты, и окажешься ты перед лицом слышавших пустобрехом. Так что до возвращения царевича прекрати свои обвинения. Когда Парис вернется, мы рассудим его и рогоносца Менелая.

С этими словами Приам отпустил греков, позволив им остаться в городе, если найдется кто-то, готовый их принять в своем доме.

После того как ахейцы покинули дворец, за закрытыми дверями держал Приам совет с лучшими из троянцев. Разделились в тот день их мнения. Одни предлагали гнать непрошенных гостей прочь, не боясь последствий, другие, наоборот, требовали осудить Париса и не ссориться с греческими государствами. Во главе тех, кто хотел мира, встал Антенор, тот самый вельможа, усмешку которого заметил Одиссей.

Хоть и числился он советником царя, но между ним и Приамом большой дружбы не было. Происходил он из царского рода дарданов и имел немало прав на троянский престол. По численности родных и зависимых от него горожан, по влиянию на народ, по числу воинов, выставляемых в годы войны, и по богатству мог бы он поспорить с Приамом. Собирались вокруг него все, кто был по каким-то причинам недоволен царем. Его же сыновья были вечными соперниками сыновьям Приама. Так что не только о благополучии Трои заботился Антенор, призывая вернуть Елену и покарать Париса, но и наносил удар по всему клану Приамидов.

Понял Приам, что будут завистники использовать поступок Париса, чтобы поколебать его власть, и поэтому прекратил совет до возвращения сына. Греческих посланцев на это время у себя приютил Антенор.

Появление ахейцев и принесенные ими известия взбудоражили город. На рынках и площадях обсуждали люди поступок Париса. Одни ругали его за нарушение обычая, другие же хвалили за дерзость и лихость. Сыновья Антенора всюду рассказывали, что этим похищением может втравить Парис Трою в войну с Герецией.

— Вы что, боитесь? — отвечали им ремесленники.