Маленькие женские тайны - Каммингс Мери - Страница 29

Для самой Клодин с переходом Томми на новую работу мало что изменилось: тот же ненормированный рабочий день, те же поздние возвращения домой… Разве что командировок у него стало поменьше и сами они — не такими продолжительными. Но вот теперь командировка ему предстояла, и долгая — на месяц, а то и на полтора — на военную базу Форт-Лори в Айдахо, где создавалась антитеррористическая группа наподобие той, в которой он работал.

— Я им сообщил, что приеду вместе с женой, — тоном змея-искусителя сообщил Томми. — В местном отеле для нас уже забронирован люкс.

— Да, но… ты же знаешь, у меня работа! — Клодин еще произносила эти слова, а в голове ее уже, что называется, закрутились шарики.

…За те полтора года, что она проработала в модельном агентстве «Лица», она ни разу не брала отпуска — ни тогда, когда пришла туда на должность консультанта, ни теперь, когда стала совладельцем и топ-менеджером. Так, может, взять сейчас?..

…И мама не раз говорила, что ей безумно хочется понянчить внука…

— Клодин, — в глазах Томми вспыхнули теплые искорки, словно он читал ее мысли (иногда ей казалось, что так оно и есть — уж очень часто он догадывался, о чем она думает). — Я же знаю, тебе стоит только захотеть, и ты обязательно что-нибудь придумаешь!

В качестве дополнительного аргумента он поцеловал ее, как любил это делать, «дорожкой»: сначала в висок, а потом легкими короткими поцелуями сбежал вниз по щеке. От его усишек — когда же он их сбреет, наконец! — от его теплого дыхания Клодин стало щекотно и весело.

— Мне не хочется так надолго с тобой расставаться, — выдохнул он между поцелуями. — Обычно, когда я уезжаю, у меня нет возможности взять тебя с собой, а в этот раз есть. Ну давай, а? Пожалуйста…

На самом деле нужды уговаривать не было: она и так уже решила, что поедет — обязательно, во что бы то ни стало поедет!

Вот так и получилось, что спустя две недели Клодин, Томми, Даффи (на руках у Томми) и кот Дино (в дорожной клетке на плече у Клодин) высадились в аэропорту Филадельфии.

На следующее утро Клодин с Томми предстояло отправиться дальше, в Айдахо, Даффи же и Дино должны были пока что погостить у ее родителей.

Объятия, поцелуи, смех; счастливые глаза мамы, папа, расплывшийся в улыбке, когда Даффи ловко расстегнул на его руке браслет часов… Барбекю на заднем дворе, мамин фирменный пирог с патокой и пекановыми орехами — безумно вкусный, но жутко калорийный — Томми, рассказывающий байки из армейской жизни, звездное небо над головой…

Клодин сидела в шезлонге, потягивая «Мохито»[11], и, казалось, физически ощущала, как с нее, точно листья осенью, постепенно облетают привычные заботы и хлопоты.

И о работе — мобильник был выключен, и она твердо пообещала самой себе не включать его; для текущих нужд был куплен еще один, номера которого на работе не знали. Все дела она оставила в порядке, написала подробнейшую инструкцию, когда что делать и кому что говорить — и имеет полное право отдыхать!

И о домашних проблемах: найти новую домработницу, конечно, будет непросто… но об этом можно подумать после возвращения — не сейчас!

И даже о Даффи… Поначалу Клодин пыталась объяснить маме, что с ним нужно держать ухо востро — тем более что и шкафчики на кухне не запираются, и в папин кабинет можно войти свободно — но наткнулась на решительную отмашку: «Тебя же мы вырастили — думаешь, с ним не справимся?!» Перехватила взгляд Томми — он смеялся, одними глазами, но для нее вполне очевидно — и… не стала спорить и продолжать.

Она в отпуске!

Из дневника Клодин Конвей: «В представлении мужчин идеал жены — Пенелопа: сколько бы муж ни отсутствовал, сидит себе и покорно ждет. Но я-то не Пенелопа, чтобы так бездарно проводить свой первый за полтора года отпуск!..»

Айдахо встретил их неприветливо.

Неприветливой была и погода — затянувшие все небо низкие свинцовые тучи, и девушка за стойкой в аэропорту Бойсе[12], у которой Клодин тщетно пыталась узнать, куда задевался чемодан — один из трех, взятых ими с собой. И водитель присланного за ними большого военного джипа тоже не выглядел приветливым — хотя он и был вполне любезен, но с лица его не сходила кислая, под стать погоде, мина.

С чемоданом так ничего и не выяснилось — девушка за стойкой лениво, с таким видом, будто делает Клодин одолжение, пощелкала клавишами компьютера и заявила, что в Бойсе чемодана совершенно точно нет, очевидно, его по ошибке отправили куда-то в другое место. Куда именно — будет известно только завтра.

До базы они добирались добрых полтора часа. За окном проплывал монотонно-унылый пейзаж: колосящаяся под пасмурным небом пшеница и какие-то одномерные на вид, будто декорация в театре, синеватые горы на горизонте. Поначалу Клодин пыталась вспомнить, что именно было в пропавшем чемодане: вечернее платье, вельветовые джинсы и куртка к ним, домашние тапочки, рубашки Томми… черт возьми! — дисковый тренажер и складной хула-хуп тоже!

Однообразный пейзаж за окном навевал сон. Она пододвинулась к Томми, взяла его под руку и почувствовала, что он весь напряжен и подтянут, словно готов в любой миг вскочить по стойке «смирно». Было понятно, что мысленно он уже пребывает там, на базе.

Но плечо он все-таки подставил, и, прижавшись к нему виском, Клодин задремала.

Проснулась она оттого, что машина затормозила и совсем близко раздались голоса. За окном оказалось уже не поле, а покрытая короткой травкой лужайка. Бегущая вдоль шоссе велосипедная дорожка, какие-то строения вдалеке…

— Мы что, уже приехали?

— Да, — ответил водитель. — Это военный городок, через пару минут мы будем на месте.

И в самом деле — через несколько минут они подъехали к трехэтажному зданию из красного кирпича с неоновой вывеской «Отель». Слово это почему-то было написано готическими буквами.

Номер, отведенный им с Томми, хоть и именовался люксом, но, по мнению Клодин, едва ли мог таковым считаться. Обычный гостиничный номер — большая комната, разделенная перегородкой с широким проемом без двери на «спальню» и «гостиную. В «спальне» — кровать и две тумбочки, на консоли на стене — телевизор; в «гостиной» — три низких креслица, журнальный столик и длинная тумба вдоль стенки, на которой выстроились в ряд микроволновка, кофеварка, электрочайник и накрытый крахмальной салфеткой поднос с чашками и чайными ложечками. Два допотопных, с дисковым набором, телефона — на подзеркальнике у двери и на тумбочке в спальне; небольшой «офисный» холодильник в углу гостиной. Никаких картин, никаких уютных мелочей — ни даже букетика на журнальном столике.

И ванны нет — только душевая кабинка, и непохоже, чтобы в этом отеле был ресторан или хотя бы бар…

Клодин вздохнула. Конечно, всякое в жизни бывало, порой ей приходилось жить в куда худших условиях — например в на первый взгляд вполне приличном отеле в Нью-Йорке, оказавшемся населенным мерзкими кусачими клопами — и все же первый за полтора года отпуск она предпочла бы провести в более комфортабельном месте. Но делать нечего — придется как-то обживаться…

— Слушай, ты не знаешь, где все мои рубашки? — спросил Томми.

Пока она осматривалась, он уже успел раздеться до пояса, распахнуть оба чемодана и теперь ворошил их содержимое.

— В том чемодане, который потерялся, — меланхолично объяснила Клодин.

— Да? — Томми с сомнением оглядел только что снятую с себя рубашку, встряхнул ее и повесил на спинку кресла, после чего, выхватив из чемодана бритвенный прибор, широким шагом промчался в ванную; оттуда донеслось:

— Купи мне, пожалуйста, сегодня же пару штук — неизвестно еще, когда его найдут.

— А ты… — Клодин хотела спросить, неужели, едва приехав, он уже собирается куда-то уйти, но ее перебил взорвавшийся оглушительным звоном телефон.