Волк в капкане (СИ) - Lehmann Sandrine - Страница 122

Через неделю после победы в своем любимом Венгене Отто с удовольствием отправился в не менее любимый Китцбюэль, чтобы участвовать в знаменитой Ханненкаммреннен^[2]. На трассу, которая в прошлом году сделала его пусть не звездой, но «открытием сезона». Ему очень нравился Штрайф. Ему подходили все мышеловки, крутяки и полки этой трассы, которые превращали ее в самую технически-сложную трассу Кубка Мира. В прошлом году он был здесь третьим. В этом намеревался победить.

На этот раз у него была особая причина не изменять своей привычке раскатывать по альпийским этапам на своей машине. Просто не мог оторваться от своей новой игрушки — восхитительного порша-каррера, полученного в подарок в честь заключения спонсорского договора с Ауди. Великолепный спортивный автомобиль мог вскружить голову любому, не говоря уже о двадцатиоднолетнем парне, обожающем скорость и адреналин. От Цюриха до Китца было без малого 400 километров — возможно, будь на его место кто-нибудь другой, он не выпендривался бы и поехал на поезде, но только не Отто. Трехлитровый турбированный двигатель по темпераменту идеально соответствовал самому Ромингеру, и он наслаждался каждой секундой, проведенной за рулем этого чуда.

В Китцбюэле было солнечно и довольно тепло. Забросив в отель вещи и переговорив с кем-то из организаторов, Отто захотел побродить по улицам — пешком, просто так. С ним такое редко случалось — Ромингер был слишком целеустремленным, рациональным и занятым человеком, чтобы просто так гулять, но иногда у него возникали странные и нелогичные желания (чего стоила хотя бы та гонка на байке в конце ноября!) Такие бзики случались очень редко, и еще реже Отто поддавался искушению следовать им, но сегодня это произошло. Его не остановило даже то, что пришлось без конца отвечать на приветствия фанов, обмениваться рукопожатиями (рука вскоре разболелась не по-детски, кстати) или останавливаться, чтобы дать автограф. По крайней мере, в Китце звезд и без него сегодня хватало, часть огня они так или иначе оттягивали на себя, к тому же, все эти фанаты отвлекали от всяких мыслей. Старые тертые джинсы, потрепанные грубые ботинки, серая куртка с символикой сборной, лонгслив «Джеронимо» с суровым лицом индейца апачи, зеркальные «Ray Bans» в серебристой оправе, светлая чуть вьющаяся грива — он привлекал внимание даже в этой мешанине звезд и выдающихся людей, которые собрались в Китце в эти дни.

— Привет, Отто. Помнишь меня?

Красивая шатенка, которую он будто бы уже когда-то видел. Не спал с ней, но, наверное, стоило бы — девка первый сорт. Вспомнил: в конце прошлого года она была с Фло Хайнером. И в Гармише во время случайной встречи в коридоре отеля подкинула ему какой-то аванс. Он тогда собирался расстаться с Рене, и аванс этой крошки принял в качестве варианта, достойного того, чтобы вернуться к нему как-нибудь. Что касается Флориана, то в Венгене неделю назад на нем висла вполне знакомая Ромингеру роскошная грудастая рыжуля. Он, примерно как и Отто, находился в вечном поиске если не совершенства, то приключений, и если не на задницу, то на несколько другое место.

— Помню, конечно, — вежливо ответил Отто. Он, как обычно, понятия не имел, как ее зовут. Впрочем, это и не обязательно. Она представилась:

— Ева Флосс. Ты здесь один?

— Да.

Он теперь везде и всегда один, случайные девчонки не в счет.

— Я тоже, — она подняла к нему красивое, тщательно подкрашенное лицо и очень эффектно распахнула темно-карие глаза. — Нам повезло или… все зря?

Ах ты умничка моя, красиво-то как, помереть не встать.

Игра всегда была одна и та же. Одним из основных правил было то, что игроки всегда были разными. Отто с его опытом и интуицией моментально прочитал мысли и намерения девушки. На сей раз игра была в двое ворот — оба одновременно были и охотниками, и дичью. Красотка Ева коллекционировала знаменитостей. Может быть, только спортсменов, может вообще всех, до кого могла добраться — к примеру, розыгрыш Кубка Мира по горным лыжам неизменно притягивал на трибуны звезд тенниса, формулы 1 и некоторых известных актеров, в том числе и местного уроженца Арни Шварценеггера, звездящего ныне в Голливуде. Вполне вероятно, Ева была бы не прочь и до него добраться. Знаменитости — тоже люди, тоже любят секс, только выбор у них пошире.

Сам Отто также был не прочь снять красивую и понимающую правила этой игры девчонку. Игра была проста — нам может быть хорошо в кровати, но больше ничего между нами не будет. Мы вместе, пока нас это устраивает, и это по определению не может быть долгим. Итак, две стороны коротко обсудили предмет и основные условия сделки и, убедившись, что понимают друг друга и сделка выгодна обоим, перешли к ее заключению.

Хайнер снял Еву с хвоста таким же образом и в то же время, как сам Отто отделался от Рене. Фло просто не взял ее с собой на американские этапы и не вернулся к ней потом. В отличие от Рене, Ева не была влюблена и беременна, да и изначально понимала, что между ними не может быть никаких «жили долго и счастливо». Фло волей-неволей пропиарил ее в среде профи, многие из которых положили глаз на красивую и доступную девушку, и у нее было теперь больше шансов обратить на себя внимание кого-либо из них. Ну а что касается Отто, Ева не сомневалась, что он будет одним из ее следующих и самых ценных трофеев. Успешен, знаменит и сказочно хорош собой — очень желанная добыча. Ева знает правила игры — ей нравится спать со звездами, ему просто хочется ее трахнуть. Она ведь не глупышка-простушка Рене, которая возомнила, что может заинтересовать такого парня, как Ромингер, в качестве ином, чем развлечение, и также серьезно начала воспринимать его. Что толку убиваться по мужику? Ими надо пользоваться. Отто знал, чего хочет Ева, она знала, чего хочет он — им было вполне по пути.

— Тебе будет хорошо со мной, — сказала она. — Ты сам удивишься, как хорошо.

— Ну давай, удиви меня, — ухмыльнулся он.

Вечер накануне соревнований. Завтра — суббота, кульминация события, чудесный день, которого в Китцбюэле ждали целый год, который собрал здесь огромное количество болельщиков со всего мира. Реки глинтвейна и пива, запах корицы, снега и больших денег, флаги, фейерверки, тирольские оркестры на улицах, букмекеры, красотки, миллионеры, звезды, принцы, военные и огромные толпы фанатов. Билеты на трибуны на Расмус-ляйтен — финишном стадионе Штрайфа — были раскуплены уже несколько месяцев назад, ожидалось около 80 тысяч зрителей, за билет на самые скромные трибуны предлагали по нескольку тысяч долларов. Огромные суммы пари, невероятные ставки на фаворитов. Хайнер, Ромингер, Айсхофер, Граттон, Летинара назывались в разных порядках, но почти в неизменном составе. Послезавтра — слалом на Ганслерн, в своем отношении такой же легендарной трассе для слалома, как Штрайф — для спуска. Отто и тут был в числе несомненных фаворитов. Ромми-мания набирала обороты, даже на австрийском горнолыжном курорте сходили с ума по молодому швейцарцу.

— Ты просто супер, — понизив голос, протянула Ева. Ей и вполовину не удавалось это чувственное мурлыканье, которое так сводило его с ума в исполнении Рене. Она была сейчас сверху, вращала бедрами, медленно вбирала его в себя. Мужчина и женщина: два совершенных тела, безупречная техника, ни намека на чувства. Она красиво стонала, он тяжело дышал, все как положено. До этого раза было еще несколько, они были вместе второй день. Очередной номер в отеле, очередная «детка», которую он ни разу не назвал по имени. Очередной презерватив, который она надела на него ртом, не помогая себе руками. Да уж, вот тут она его удивила — в технике орального секса эта Ева просто не знала себе равных. Чертовски опытная и страстная девка, идеальная секс-машина, все как надо. Он ей вполне соответствовал, по ее мнению — неутомимый, ненасытный, горячий жеребец, сильный, крупный и щедрый на ласки. Не говоря уже о том, что она в жизни не видела мужика красивее, и это дополнительно заводило ее. Так, что и она тоже не смогла сдержать язык.