Но-о, Леокадия ! - Кульмова Иоанна - Страница 22

• Предыдущая
• 22/26
• Следующая

- Этот фильм будет показан не с начала до конца, а наоборот - с конца до начала, - объяснил Оноре. - Я хотел сделать совершенно оригинальный фильм - фильм НАОБОРОТ.

Все это и в самом деле выглядело смешно - Леокадия входила в комнату задом. Когда она ела клевер - он начинал бурно расти, а когда Марсель плакал, слезы катились не из глаз, а в глаза. И еще Леокадия ужасно смешно говорила - все слова начинала с конца. Вместо слова "мама" у нее получалось "амам".

- Не беда, - шепнул ей Оноре, - когда ты говоришь по-французски, все равно ничего не разобрать.

Потом Леокадия летала задом наперед над Шестиконным сквером, который скорее напоминал королевский сад Тюильри. Но вдруг крылья у Леокадии исчезли, вернее вросли в спину, и Леокадия отнесла мазь в аптеку, а рецепт - Доктору, и все захохотали.

Тогда НАСТОЯЩАЯ Леокадия вскочила с места и громко крикнула:

- Эй вы! Валите отсюда со своим дурацким фильмом! Ни черта вы не понимаете! Все у вас задом наперед!

- Леокадия! - шепнул Оноре. - Ведь это нарочно придумано.

- Я за билет не платила, - топнула копытом Леокадия. - И смотреть глупые фильмы не обязана. Могу орать сколько влезет!

Тогда Оноре тоже встал с места и крикнул:

- Это не настоящая Леокадия! НАСТОЯЩАЯ Леокадия была там, на экране, а та, что стоит здесь - дублерша, актриса, которая играла Леокадию в фильме. У НАСТОЯЩЕЙ Леокадии уже давно нет крыльев, они вросли в спину. А эту, крылатую, надо освистать.

Тут все громко засвистели, а Леокадия сказала:

- Я так и знала, после аплодисментов добра не жди!

ЛЕОКАДИЯ И ЗОЛОТО

Они полетели прямо к Лувру. По телевидению рекламировали полеты Леокадии над Лувром. И ей захотелось перед съемками немного потренироваться. На площади, неподалеку от Тюильри, где она приземлилась, стоял памятник - позолоченная героиня на позолоченном коне.

- Я предпочитаю иметь крылья, - заметила Леокадия. - Это куда лучше, чем золото.

И запела:

Зачем кобыле позолота?

Ведь ей летать, летать охота!

- Скажи мне, наверное золото сделало коня знаменитым?

- Кто знает, - вздохнул Алоиз. - Я думаю, знаменитым его сделала женщина, которая на нем сидит.

- Видишь, а меня сделали знаменитой МОИ крылья.

И замахала крыльями над Лувром. Алоиз смотрел на часы и замечал время. Но глядеть на часы ему пришлось недолго. К нему подошел Полицейский и сказал:

- А ну, уведите ее отсюда!

- Но ведь это Леокадия, - возмутился Алоиз. - У нее скоро съемки для рекламы, а сейчас тренировка.

- Это НЕНАСТОЯЩАЯ Леокадия, - заявил Полицейский. - У НАСТОЯЩЕЙ давным-давно никаких крыльев нет. А НЕНАСТОЯЩЕЙ здесь находиться не положено.

- Вот и прекрасно! - воскликнула Леокадия, опустившись на землю рядом с Полицейским. - Мы теперь свободны, Алоиз. Пошли в кафе! Вон оно - как раз напротив исторической женщины.

Леокадия выбрала столик прямо на улице, под большим деревом, потому что ей хотелось получше разглядеть золотого коня.

- А, может, золото лучше, чем крылья? - спросил Алоиз. - Погляди, какой этот конь гладкий! Свою мерку овса, небось, всегда имеет! А МЫ что есть будем?

- Мороженое, - отвечала Леокадия и сразу же заказала шоколадное со взбитыми сливками. - Две двойных порции!

ЛЕОКАДИЯ И НАТУРА

А потом, вылизав дочиста свои вазочки, они пошли на прогулку, чтобы подыскать себе какой-нибудь собственный ДОМ. На гостиницу у них теперь денег не было.

- Я очень рада, что мы не живем больше в гостинице, - рассуждала Леокадия, - мне там понравились только ковры, на них можно поваляться, почесать спину, но кровать лучше выкинуть в коридор, а то лечь негде. Ты не знаешь, Алоиз, для чего эти дурацкие кровати?

Сена была как Сена, и как любая река отражала НАСТОЯЩУЮ Леокадию, крылатого коня, и потому, как только они подошли к реке, Леокадия сказала:

- Я хочу быть как можно ближе к воде, Алоиз. Давай поселимся под мостом.

Там был полумрак, пахло крысами и сыростью, но зато в углу стоял топчан и несколько старых кастрюлек.

- В них можно варить овсянку, - решил Алоиз. - Овес возьмем в кредит в Торговых рядах, верно?

- А я там наймусь на работу! - обрадовалась Леокадия. - Буду возить тяжести.

Они пришли туда сразу же после обеда. В Торговых рядах в это время продавали цветы и Леокадии новая работа очень понравилась. Она любила возить тележки с гвоздиками и гладиолусами и по дороге откусывать торчавшие из коробок стебли и листья.

- Давненько ты не покупал мне цветов, Алоиз? - говорила она. - А ведь ничего вкуснее нет на свете! Ах эти фиалки... Мягкие маргаритки... Душистый горошек...

Леокадия возила цветы, нюхала цветы, жевала цветы, пока торговки в рядах не прозвали ее обжорой, нахальной кобылой и не отказались платить за работу.

- Да ты никак белены объелась, Леокадия! - корил ее Алоиз по дороге домой, на набережную. - Совсем сдурела, матушка!

- Мне очень стыдно, - вздохнула Леокадия. - Но было бы чудом, если бы я не учудила. И запела:

Я не знаю, что за тайна здесь скрыта,

Не помогут никакие усилья,

Вечно лезут всем в глаза мои копыта

И крылья.

Вот такая грустная картина

И не знаю, что еще приключится.

Аппетит у меня лошадиный,

А летаю как птица.

ЛЕОКАДИЯ И ДОХОДЫ

- Кто это тут распелся? - послышался чей-то голос. - Вы что, не видите? Я сплю.

Алоиз зажег спичку. На его топчане кто-то лежал. Очень Заросший.

- Как вы сюда ко МНЕ попали? - спросил Алоиз.

- Вот именно. Как вы сюда ко МНЕ попали? - повторил кто-то Очень Заросший.

- Давайте не будем спрашивать, как мы сюда к НАМ попали, вмешалась в разговор Леокадия. - Спать пора.

Но утром она проснулась очень рано, вернее ее разбудили. Когда Леокадия открыла глаза, она увидела, что ее за крылья держит кто-то Очень Заросший.

- Добрый день! - улыбнулась Леокадия. - Вам что, очень нужны пух и перья?

- Позарез, - отвечал Очень Заросший. - Пух и перья нынче в цене, а у меня нет ни гроша на выпивку. Выдеру немного пуха и пера, и загоню на Блошином рынке. С паршивой кобылы хоть перьев клок.

- Но ведь я не смогу летать! - воскликнула Леокадия.

- Ну и что? А я - летаю? - возмутился Очень Заросший.

- А у меня что? Есть хоть грош на выпивку? - в свою очередь возмутилась Леокадия.

И чтобы поскорее удрать от Очень Заросшего тут же разбудила Алоиза.

- Аида на Блошиный рынок, Алоиз! - кричала она. - Узнаем, как там продают блох - на вес или поштучно.

Но блохи ее вовсе не интересовали. Она боялась, как бы Алоиз не догадался, что она решила продать крылья.

И он, ничего не подозревая, спокойно полетел с Леокадией через весь город на Блошиный рынок. По дороге Леокадия повздыхала немного она-то знала, что глядит на город сверху в последний раз. А ей так хотелось еще когда-нибудь снова окинуть взглядом Париж!

Они обошли с Алоизом весь Блошиный рынок, там была большая барахолка, разные диковинки и всякий хлам, но совсем не было блох. Наконец Леокадия сказала:

- Подожди меня, Алоиз, я сейчас...

И оставила Алоиза одного, а он, очень удивившись, помчался за ней следом и догнал возле лавки Старьевщика.

- Крылья у меня старые, - уверяла его Леокадия. - Но это незаметно, потому что я пересыпала их нафталином...

- Мадам, это у вас натуральный гусиный пух? - расспрашивал Старьевщик.

- Самый что ни на есть натуральный, - подтвердила Леокадия.

- Она врет! - воскликнул Алоиз. - Откуда у лошади может взяться натуральный гусиный пух?

- Что вы мне тут байки плетете! - возмутился Старьевщик. - Где вы видели, чтобы лошадь говорила, да еще по-французски?

- Сами сейчас увидите, лошадь это или не лошадь, - сказал Алоиз. И воскликнул:

- Но-о, Леокадия!

И тогда Леокадия, сама того не желая, двинулась в места в карьер.

- Ах, Алоиз, ты все испортил! - сердилась она, когда они пешком возвращались через весь Париж обратно. - Пух очень дорогой, и на эти деньги ты бы мог купить сотню булочек.

• Предыдущая
• 22/26
• Следующая