Мой (не)любимый дракон (СИ) - Чернованова Валерия М. - Страница 39

Это было совсем не то, что я мечтала сказать и услышать. Какая-то часть меня, пусть и ничтожная, продолжала надеяться и верить, что между ними в ту ночь ничего не было. Даже насмешки д’Ольжи не сумели развеять зыбкую иллюзию, что после моего ухода он оттолкнул её.

Зато все иллюзии только что успешно развеял Герхильд.

Дракон схватил меня за руку, не позволяя ещё больше увеличить расстояние между нами. На какой-то миг в темноту коридора вплелось магическое свечение обручального узора. Только теперь оно казалось каким-то блеклым, невыразительным и неправильным. Тёмная вязь таэрин на руке тальдена, не стальная, как это бывало раньше, напоминала разводы грязи.

— Вместо того, чтобы мне довериться, ты обвиняешь меня в обмане. Скажи, Фьярра, почему мне всё время кажется, что это ты меня обманываешь? Твоё нежелание заглянуть в источник Юны, твои нелепые отговорки и недомолвки. Я пытаюсь лучше тебя узнать — ты закрываешься. Каждый раз, с тобой встречаясь, я не знаю, чем закончится наша встреча. Поначалу это было интересно: девушка-загадка, которую хотелось разгадать. Теперь начинает раздражать.

— Ну хоть сейчас наши чувства абсолютно взаимны.

Если бы взглядом можно было убивать, как, например, из винтовки, меня бы расстреляли в упор. Не пожалели бы целой обоймы.

— И в этом полностью твоя заслуга, Фьярра.

Драконогад — что с него взять.

— Жаль, что твоя обида оказалась сильнее беспокойства за моё будущее. Возможно, за наше с тобой будущее.

Он что, только что, вместо того чтобы покаяться в измене, назвал меня эгоисткой? Где там Снежок со своими когтями? Их следы отлично бы смотрелись на наглой драконьей физиономии!

Сказано было всё и даже больше. Оставалось только попрощаться, пока я в отсутствие кьёрда сама не разрисовала в полосочку эту аристократически-отмороженную морду.

Дёрнула рукой, высвобождая из крепкого захвата неприятно ноющее запястье, и посоветовала Скальде:

— Шли бы вы лучше к графине, Ваше Великолепие. Очевидно же, что ваше присутствие благотворно на неё влияет. И чем скорее она поправится, тем скорее сможет вернуться к своим прямым обязанностям.

Плевательницы.

— Вот я и проявила за вас беспокойство. Надеюсь, вы тронуты.

А я скоро тронусь. Сложно оставаться вменяемой в таком-то дурдоме.

— Возвращайтесь к себе, эсселин Сольвер. Отдохните и успокойтесь, — холодно распорядился Его Бессовестность. — Мы ещё вернёмся к этому разговору.

— Мне кажется, переговорено было уже достаточно.

— Нет. Пока вы не признаетесь мне, что так отчаянно скрываете.

Последний взгляд, брошенный свысока, обрушившийся на меня и похоронивший под своей тяжестью, как снежная лавина, что-то совсем крошечное и незначительное. Вроде лесного орешка, за которым охотилась всем хорошо известная белка из «Ледникового периода».

Минуту или две стояла не шевелясь, бездумно пялясь во тьму, поглотившую тальдена. Почему-то вспомнила о Хордисе, который наверняка будет мною недоволен. Как я была недовольна, раздосадована, раздавлена этим разговором.

— Драконогад и драконоосёл, — пробурчала расстроенно. После чего, как и было угодно Его Вельможеству, отправилась к себе.

Нужно было ещё допросить Мабли и попытаться разобраться, как так вышло, что наряд от портнихи, оказавшийся с сюрпризом, перекочевал в логово графини.

— Как продвигаются поиски того, о чём я тебя просила? — Последние пару минут Леуэлла занималась тем, что превращала языки пламени в спальне тальдена в ледяные осколки, заставляя своего собеседника раздражаться и ёжиться.

Игрэйт отвернулся от камина, недра которого ощерились зубьями льда. Попытался зажечь свечи, чтобы вернуть в комнату хотя бы немного света, но мокрые фитильки только жалобно зашипели.

— Не так уж просто найти то, не знаю что, да ещё и неизвестно где.

Снежная дева легко вспорхнула с подоконника и, мягко ступая по серебряной дорожке, проложенной лунным светом, приблизилась к тальдену.

— Ты уж постарайся, милый. Знаешь ведь, я в долгу не останусь. После смерти новой ари старейшинам придётся натравить на Герхильда дольгаттов. Твой кузен отправится к прародителям, героически погибнув в сражении с тварями. И ты наконец сможешь прочувствовать на себе все прелести правления таким огромным государством, как Сумеречная империя.

— Не хочу, чтобы он женился на Фьярре! — нервно воскликнул Игрэйт.

Холод, которым всякий раз при встрече окатывала его алиана, её дерзкие ответы не только не притушили пламя вожделения в Хентебесире. Наоборот, в этом пламени князь продолжал сгорать заживо. И, если бы не поиски треклятой реликвии, на которые уходило столько сил и времени, Его Светлость с ещё большим усердием принялся бы завоёвывать неприступную крепость, кою корчила из себя Сольвер.

Боролся бы до последнего. Пока та бы не пала, сдаваясь на милость победителя, или не была бы разрушена до основания.

— И не женится. — Леуэлла взметнулась снежным вихрем, беззвучно опустилась на кровать. — Старейшины и дурочки-алианы сделают всю чёрную работу за нас. Помогут от неё избавиться.

— Последнее, что Скальде будет принимать во внимание — это мнение советников. Оно его никогда не интересовало. И на мелкие пакости ревнивых соплячек я бы тоже не очень-то полагался.

— Ну… — Богиня выдержала паузу и мягко, мурлыча, сказала: — Есть у меня одна идея… Как упростить тальдену выбор. Но! Я всё помогаю тебе и помогаю в надежде заполучить Шарлаховое сердце. А ты продолжаешь кормить меня «завтраками». Хоть знаешь, что я больше по мясной диете.

— Хочешь ещё одну жертву?

— Не откажусь, — причмокнула губами снежная дева и обнажила в улыбке острые клыки. — Я проголодалась, милый.

— Хорошо, будет тебе жертва. Только объясни, как ты собираешься повлиять на выбор моего кузена?

Леуэлла передёрнула плечами.

— Не совсем я… Это сделают за меня. Поверь, финал отбора удивит всех.

— А если что-то опять пойдёт не так?

Богиня пренебрежительно фыркнула:

— Когда в игру вступаю я, всё всегда идёт так! То есть, по-моему. Успешный побег герцога и не менее успешная смерть Мавены — лучшее тому подтверждение, разве не так?

Хентебесир был вынужден признать, что Леуэлла была искусна в интригах и не знала поражения. А значит, ему ничего не оставалось, кроме как ей довериться.

Если Фьярру не исключат после следующего испытания, вся надежда останется на план Древней.

— Делай всё, что считаешь нужным. Только не навреди ей!

— Как это трогательно и романтично, — иронично усмехнулась Леуэлла. Перевернувшись на бок, тряхнула снежной копной, подперла рукой голову и хитро спросила: — Всё ещё мечтаешь сделать её своей ари? Старейшины будут «рады».

— Не ари. — Огненные искры, сорвавшись с кончиков пальцев мага, водопадом посыпались в камин. С шипением вспарывая лёд, гасли, тянулись к дымоходу серыми завитками дыма. — Фьярра лишила себя этой чести. Но я не откажусь от такой рабыни. Горячей, страстной, норовистой. Научу её покорности и уважению к своему мужчине. Но сначала! Найдём твоё сердце и избавимся от Герхильда!

В серебряных глазах снежной девы тальдену виделось его собственное отражение, скорая победа и вожделенная корона, обещанная богиней.

Ночью чихвостить меня явилась Блодейна. Вернее, её призрачная проекция. Морканта прознала о том, что «воспитанница» снова отличилась, оказавшись втянута в скандал со злополучной накидкой, и я услышала о себе всё, чем не рискнул поделиться со мной глубоконеуважаемый старейшина.

В отличие от Тригада, Блодейна не скромничала и в выражениях не стеснялась. Мне же, перед сном угостившейся ягодной наливкой насыщенного фиолетового цвета, как-то и впрямь вдруг стало всё фиолетово. Я чувствовала себя настолько уставшей, разбитой, если не сказать убитой, что сил, да и желания, лаяться с ведьмой у меня просто не осталось. Потому лишь вяло огрызалась, изредка отвечая на её недовольные реплики, но оборону не держала. Хотелось, чтобы она скорее расползлась в воздухе белёсыми сгустками, и настырное жужжание над ухом наконец стихло.