Мой (не)любимый дракон (СИ) - Чернованова Валерия М. - Страница 48

Мне стало неуютно в Карминовой столовой, и я поспешила за Мабли знакомиться с хореографом. Гуру танца оказалась миниатюрной дамой немного за тридцать с приятной открытой улыбкой. Двигалась эссель Жюдит плавно, как кошка, и почти бесшумно, расплёскивая по каменным полам Ледяного Лога шлейф своего жемчужного с проблесками золотой нити платья. Головной убор, украшенный валиками из рыжего меха и золотыми аппликациями, визуально делал её выше, но никак не представительнее. Мягкие черты лица, обрамлённого пшеничными кудрями, могли бы принадлежать ещё совсем юной девице, Фьярриной ровеснице. Вот только морщинки, собиравшиеся в уголках карих лучистых глаз всякий раз, когда эссель Жюдит улыбалась, а улыбалась она постоянно, выдавали её возраст.

— Пока ждала вас, просмотрела «Хрустальный вестник», — журчала она, торопливо перебирая своими маленькими ножками. — Мне его тот приятный юноша, Леан, дал почитать, чтобы я не заскучала. Горожане правы, вы и правда очаровательны. Неудивительно, что многие в столице болеют именно за вас. И я со своей стороны обещаю сделать всё, чтобы в этом отборе вы, Фьярра, стали победительницей!

Почувствовала, как и мои губы растягиваются в ответной улыбке. Не улыбаться этому грациозному солнышку просто не получалось. Бывают такие люди, которые согревают одним своим присутствием, щедро делясь с окружающими частичкой своего внутреннего света и чистой энергией. В общем, эссель Жюдит мне сразу понравилась. Хотелось верить, что и я ей тоже. Для себя решила, что буду стараться на занятиях. Не ради Герхильда, а чтобы не огорчать милую даму.

Которая, не успев со мной познакомиться, уже считала меня лучшей из лучших, прочила мне лавры победительницы и императорскую корону.

Я вот тоже когда-то была такой оптимисткой. А теперь уже и не знаю, вижу стакан наполовину пустым или полным.

Эссель Жюдит привела меня в просторный зал, прогретый пламенем каминов и наполненный оранжевыми бликами, что рассыпали вокруг себя свечи в медных канделябрах. Стены, затянутые гобеленами с изображениями средневековых пиршеств, на мгновение привлекли моё внимание, а потом я услышала мягкий, патокой растекающийся по сознанию голос:

— Здесь мы будет тренироваться каждое утро и каждый вечер. Только в последний день поднимемся на Северную башню. Она самая высокая в замке, и я хочу, чтобы именно там вы выступили перед Его Великолепием.

— На вершине башни? — как-то сразу уменьшились мои симпатии.

Женщина закружилась по залу, широко раскинув руки и запрокинув голову к высоким сводам, будто подставляла лицо ласковым прикосновениям солнца.

— Танец ветра не танцуют в ловушке камня. Ему нужен простор, воля. Свобода!

Свобода нужна была и мне. Бесконечно далёкая и желанная. Я шла к ней, как измученный жаждой путник, затерявшейся в сердце пустыни. Не понимающий, что маячащий впереди оазис — лишь мираж, а вокруг по-прежнему простираются раскалённые барханы.

Вернее, я раньше не понимала. Но сегодня, после письма Адельмара, всё поняла.

— Завтра я принесу таири, и мы пройдёмся по азам танца. Эссель Блодейна предупредила, что вы давно не танцевали, поэтому начнём с самых простейших па. Что скажете, Фьярра?

Кивнула, соглашаясь. Спрашивать, что такое таири, не стала, лучше попытаю Мабли. Разведаю у служанки, что это за танец такой, который непременно нужно исполнять на вершине башни.

Мне, до чёртиков, звёздочек и всего остального боящейся высоты.

Не успела подумать о служанке, как снаружи послышался шум. Целый коктейль из звуков: визг, грохот, как будто на пол опрокинули что-то металлическое и очень тяжёлое. Вой (кошачий!) и крики.

Мы с эссель Жюдит переглянулись, и я, подхватив юбки, бросилась к дверям, точно зная, кто там так разорялся, шипя и мяукая, и кто кричал.

Снежок и Мабли!

Я застыла в дверях, сражённая наповал совершенно абсурдным зрелищем. Это действительно были мой кьёрд и моя служанка, а ещё Йекель и недавний подарок Герхильда — ковёр-самолёт, преспокойно себе паривший в воздухе.

Про других то же самое сказать не могу. В том смысле, что покоем здесь и не пахло. Мабли сидела на полу, поскуливая и потирая наливавшуюся синим цветом шишку на лбу, оставленную по всей видимости шлемом, отскочившим от доспехов, в которые они врезались.

И ладно бы, если б только в доспехи…

Снежок… Ох, лучше бы я вообще его не искала! Потому что нашла… на лице у Тригада. Уж не знаю, как так получилось, что кьёрд впечатлся в старейшину всей своей уже немалых размеров тушей, обняв седую голову старца лапами. А на все попытки мага отодрать импровизированную маску отвечал раздражённым шипением, да ещё и хвостом нервно дёргал, обдавая пострадавшего крупинками снега.

Наверное, чтобы у бедолаги мозги не вскипели от пережитого стресса.

Тригад тоже что-то шипел в пузо моего несчастья. Что-то нечленораздельное, едва ли смахивавшее на ругательства. Из-за снежинок, что забивались старейшине в рот, вникнуть в смысл его высказываний и впечатлиться образностью словосочетаний, увы, не получалось.

Как назло, на шум примчалась стража, а за ними не замедлил явиться и Его Драконство собственной персоной.

Раздраконенный.

Ну что за непруха такая! Замок-то огромный. Вот надо было ему (Герхильду, а не замку) именно здесь и именно сейчас ошиваться!

Нам ведь по регламенту не положено до финала встречаться.

Просканировав место действия взглядом, суровым таким, я бы даже сказала душу леденящим, тальден повернулся ко мне и гаркнул так, что в радиусе нескольких метров все как будто заледенели.

— Эсселин Сольвер, что здесь происходит?!

Даже Снежок замер. Весь, за исключением своего непомерно длинного хвоста, которым с пущим усердием замолотил по груди старика.

Нервничает.

Когда был маленьким, Снежок побаивался Скальде и часто прятался от него под кроватью. Кьёрд вырос, а страх остался, и наверняка сейчас в его пушистой голове крутилась единственная мысль: где бы найти убежище понадёжней.

Судя по побелевшей физиономии Йекеля, которая имела все шансы слиться цветом с нарядом балетмейстера, он тоже продумывал варианты побега. Как и Мабли, при виде Его Бешенства тихонько охнувшая и попытавшаяся отползти в угол.

Но лишённый эмоций голос:

— Сидеть! — (можно подумать, у меня в служанках болонка!), намертво припечатал её к полу. Меня обдало горячей волной тальденового гнева и окатило, как водою из проруби, резкими словами: — Эсселин Сольвер, я вас спрашиваю, какого тагра ваш кьёрд делает на голове у моего советника?

И с ним так всегда. Холодно и одновременно жарко. И сердце в груди скачет теннисным мячиком, поддаваемое невидимой ракеткой.

— Отдыхает? — неуверенно предположила я. Обогнув Скальде на приличном расстоянии, поспешила к пожилому магу, пока тот не задохнулся. — Если позволите, — попросила вежливо, хоть не думаю, что Тригад был бы против, и с максимальной осторожностью отцепила от старейшины кьёрда. — Это просто недоразумение.

— Эта зверюга меня чуть не сожрала! — отплевавшись от шерсти, пошёл в наступление гад.

То есть Тригад. Но, впрочем, никакой разницы. Гадости в нём было даже больше, чем на троих.

Кьёрд оскорблённо мяукнул, а я поспешила оправдать своего питомца:

— Снежок питается только молодым мясом.

— Да что вы себе позволяете?! — становясь пунцовым, заверещал старейшина. — Ваше Великолепие, меня здесь чуть не убили! Вот эти двое! Трое!!! Мчались как оголтелые… вот на этом! — ткнул своим костлявым пальцем в коврик, который как будто тоже занервничал. Оскорблённо задёргал золотыми кисточками от таких сентенций.

Определённо, мне он больше нравился с пушистым намордником. Старейшина, а не коврик.

В просторной галерее, в которой можно было смело водить хороводы, становилось тесно от скопления народу. Придворные могли за мили учуять интересное событие. А это событие по шкале интересностей явно взлетело до наивысшей отметки. То тут то там мелькали любопытные лица алиан, пажей, расфуфыренных кавалеров и дам.