Мой (не)любимый дракон (СИ) - Чернованова Валерия М. - Страница 68

Первые превращения для тальденов — самые болезненные. Князь помнил, как мечтал о смерти, когда в его теле одна за другой ломались кости. Как выл и скулил, повинуясь приказам наставника. Помнил, как ненавидел Скальде за то, что тот терпел муки перевоплощения молча. И даже более того! Оборачивался добровольно, бессчётное множество раз, пока остальные воспитанники отлёживались в кроватях, терзаемые отголосками пережитых страданий.

Герхильд безжалостно ломал своё тело, пока превращение для него не начало проходить практически мгновенно. То ли желал быть во всём совершенным, первым среди первых. То ли так наказывал себя за возможные будущие смерти своих ари.

Игрэйт поморщился. Окажись он вчера на месте Скальде, и наверняка бы не успел.

Не успел бы стать драконом и спасти алиану.

Свой самый желанный трофей.

— Мне было просто любопытно, кто как выступит, вот я и заглянула в Ледяной Лог. Видел бы ты, как выступила эсселин Сольвер… — Леуэлла выразительно закатила глаза. — Неудивительно, что вы с Герхильдом ею бредите. А потом… Дурочка сама потянулась за артефактом. Я просто чуть-чуть подтолкнула её с башни. Самую малость. Так, всего лишь пошалила немного.

— Фьярра могла разбиться!

— Но ведь не разбилась же. А если б и разбилась, её такая глупая, «случайная» смерть сыграла бы нам только на руку, — назидательно заметила Древняя. — Тогда бы свадьбу Его Великолепия отложили из-за столь печального обстоятельства. А может, Скальде бы наконец свихнулся. От горя. И сдалась тебе эта пигалица! От неё одни проблемы.

— Повторяю ещё раз: Сольвер моя! — прорычал князь. — Тронешь её, и никогда не увидишь своё сердце!

— Ты угрожаешь мне, маг? — растеряв всю свою доброжелательность, прошипела снежная дева.

Огненный криво ухмыльнулся:

— Что бы ты не думала обо мне, Леуэлла, какого бы низкого мнения не был обо мне кузен, я всегда добиваюсь своего. Как и мой отец. Он желал смерти императору и сделал всё, чтобы отправить Гвенегана на тот свет. И где сейчас мой добрый дядюшка? Вот когда за ним последует Скальде, тогда, обещаю, ты получишь сердце.

— А если нет, тоже обещаю, я вырву твоё, — сладко улыбаясь, пообещала возникшая перед тальденом Древняя.

Небрежно взмахнула рукой и, прежде чем Игрэйт успел что-либо ответить, снежный вихрь вынес его из пещеры.

Чудом удержался тальден на краю обрыва. Подтянулся, до крови сдирая об острые камни кожу на ладонях, и, перекатившись на спину, облегчённо выдохнул.

За годы учёбы в том, чтобы обращаться в дракона во время падения, он тоже не очень-то преуспел.

Ещё долго в сознании Хентебесира отголосками звучала ядовитая угроза и звонкое прощание:

— До встречи, князь, на брачном пиру!

Утром следующего дня над Ледяным Логом начался самый настоящий звездопад. Правда, стоило приглядеться повнимательней, как становилось понятно, что никакие это не звёзды и уж тем более не кометы или другие небесные тела, а очень даже опознанные летающие объекты. Выныривая из пелены облаков, стремительно снижались хрустальные экипажи, запряжённые красавцами-фальвами в ярких перьевых султанах. Гости и родственники финалисток слетались в императорский замок, чтобы уже завтра пировать вместе с наследником и его избранницей.

Мой псевдопапенька и сёстры запаздывали и, по словам Блодейны, обещались приехать только завтра.

Что ж, мне же лучше. Хотя бы сегодня не придётся изображать соскучившуюся сестру и любящую дочь.

По случаю грядущей свадьбы замок преобразился. В серую палитру залов и галерей добавили ярких красок. По стенам вились живые цветы, пол устилали пестротканые ковры — подарок правителя Рассветного королевства будущему правителю Сумеречной империи. Должно быть, слуги трудились всю ночь, украшая Ледяной Лог, а может, и весь вчерашний день, пока я и другие девочки пели и вытанцовывали перед наследником.

После завтрака я немного прогулялась по замку, заглянула в тронный зал, в котором завтра Его Великолепие назовёт имя своей ари, и сразу же начнётся праздник. Завершится он ночным посещением храма Претёмной Праматери, где без пяти минут император сочетается с выбранной им алианой священными узами брака…

Так вот, о чём это я? Ах да, о тронном зале! Лучше буду думать о декорациях, чем о всяких драконьих бракосочетаниях.

Декорации, Аня, декорации.

Высоченные стены затянули новенькими гобеленами с вкраплениями золотых нитей, отчего казалось, будто полотна укрыты сверкающей драгоценной пылью. Вроде той, которую вчера собирал губами с меня Герхильд…

Тпру, Королёва, любуемся интерьером! Я сказала, интерьером!

Гобелены — наше всё. А ещё ледяные цветики, которыми были увиты колонны и стрельчатые перекрытия. И если камины, красуясь вычищенной кладкой, извергали жар, то от цветков Арделии веяло зимней прохладой. Существовала традиция дарить каждому гостю в конце празднества по цветку. Только на императорской свадьбе придворные могли обзавестись этим чудом магии и при этом сохранить себе руки.

В общем, Ледяной Лог цвёл и пахнул. То есть благоухал, сиял и как будто даже помолодел на несколько десятилетий. Он словно бы пробудился и теперь с предвкушением ждал появления новой хозяйки.

Блодейна поймала меня у выхода из тронного зала, чтобы утащить в город на последнюю примерку праздничного наряда, в котором я, возможно, завтра выйду замуж. Ну или в котором мне дадут от ворот поворот и разобьют сердце. Впрочем, никакой разницы, так и так оно окажется разбитым.

Я не могла заставить себя не думать о времени, проведённом наедине с Герхильдом. Снова и снова возвращалась в воспоминания о мгновениях нашего безумства, чувствуя, как от этих мыслей на щёки плещет жаром и по спине рассыпаются мурашки. Мы всё-таки остановились. Вернее, остановился Его льдистая Огненность. Потому что у меня тормоза отказали напрочь после первого же поцелуя и не включились даже когда я лишилась верхней детали своего сценического костюма.

Хорошо хоть не успела лишиться кое-чего другого.

Потом мы просто гуляли. Молча, взявшись за руки. Странно, белокаменные дорожки вели куда угодно, но только не к Слезам Юны. Тальден как будто намеренно обходил источник, а когда я открыла рот, собираясь сказать… Сама не знаю, что я там собиралась, но Скальде вдруг крепче сжал мою ладонь и попросил, дурманя своим уверенным, глубоким голосом, как самым сильным наркотиком, оставить все проблемы, всю недосказанность за пределами этого места.

— Хочу просто наслаждаться тобой, твоей близостью, — улыбнулся искренне и светло.

Сердце дёрнулось в груди и замерло, постукивая чуть слышно. Я бы всё отдала, чтобы каждый миг и час своей жизни любоваться этой улыбкой. Чтобы он всегда был таким.

Беззаботным. Безмятежным.

Моим.

Как же мне не хотелось быть той, кто сотрёт её с любимых губ. Это оказалось выше моих сил — лишить его (да и себя тоже) коротких мгновений радости и покоя.

Бесценных для нас обоих.

Да и от моих действий по-прежнему зависело многое. Теперь вот ещё и жизнь кьёрда. Какой бы заманчивой в тот момент не казалась идея броситься в омут с головой, в омуте этом могла утонуть я или кто-то, кто был мне дорог.

Потом мы сидели, жмурясь от солнца, на согретом его лучами валуне и любовались маленьким, будто игрушечным, прудом, по берегу которого, распушив хвосты, с величавой грацией расхаживали белоснежные птицы, очень похожие на павлинов. Скальде бросал в пруд камешки, и серая галька, отскакивая от кристальной глади, весело подпрыгивала, рисуя на воде круги. Я тем временем, просто из любопытства и чтобы не молчать всё время, пыталась разобраться в хитросплетениях отношений Герхильдов и Хентебесиров и понять, что послужило началом их семейной вражды.

— Почему вы с князем не перевариваете друг друга?

— Не перевариваем?

— Недолюбливаете, в смысле, — поправилась быстро.

Его Великолепие ответил не сразу. Усмехнулся чуть слышно, одними уголками губ, и проговорил с задумчивым видом: