Как влюбиться в дракона (СИ) - Ручей Наталья - Страница 47

— Драконья порция, — усмехнулся Харди, к которому вновь вернулось хорошее настроение. По крайней мере, пока он не сделал и глотка молока.

— Зачем так много? Разве они не поняли, что я — человек?

— Конечно, поняли. Это очевидно.

— И раз все так очевидно, почему нельзя было подумать и сделать поменьше? Это ведь не привозное, это пекут здесь, — взяв еще теплый парот, я глубоко вдохнула, наслаждаясь запахом свежей сдобы.

— Если бы они принесли тебе что-то размером с кексик, как ты намекаешь, они бы обидели меня. А они здесь чтобы зарабатывать, а не обзаводиться врагами.

— Почему так серьезно?

— Потому что я знаю, каких размеров должен быть парот. И потому, что это не их дело — думать о моей саинтэ, — отрезал мужчина.

Вернув выпечку обратно на блюдо, я стала медленно пить вкусный кофе. Кто-то из рядом сидящих позвал Харди, он повернул голову, кивнул, что заметил, но не подошел и ничего не сказал.

— Ешь, Иванна, — отломил большой кусок от выпечки и протянул мне.

Я взяла кусочек парота, повертела в руках.

— Ты тоже привык командовать.

— Да.

Его глаза насмешливо сверкнули, а я, залюбовавшись мужчиной, незаметно для себя съела не только этот кусочек выпечки, но и следующий, который он мне вручил. Когда я только познакомилась с Харди, была уверена, что у него мягкий характер, но сейчас, глядя на него, не сомневалась: да, он привык руководить, и ему это нравится. Не думаю, что он скрывал эти грани своей натуры, скорее всего, это я начала смотреть внимательней, глубже.

Что я увидела первым? Крылья и хвост не в счет, вообще опустим звериную сущность. Я увидела красивого мужчину, к которому меня физически потянуло. А сейчас я видела привлекательного мужчину, с подходящим под мое, чувством юмора. Мужчину, рядом с которым не страшно быть слабой женщиной. Мужчину, который привык доминировать не только в сексе, но мог учитывать интересы того, кто ему важен. Мужчину, который умел настоять на своем и привык своего добиваться.

Я помню, как Харди сказал, что двух недель со мной ему мало, и сейчас эти слова воспринимались иначе, как открытое предупреждение. Мое физическое влечение к нему не исчезло. Конечно, нет: оно усилилось и мутировало, и теперь я хотела не просто близости с этим мужчиной. Я хотела быть с ним. А это отнюдь не одно и то же.

— Ты думаешь обо мне? — поинтересовался Харди.

— Как догадался?

— Просто понадеялся. У тебя было такое интересное лицо — задумчивое и одновременно мечтательное. Мне захотелось, чтобы ты думала обо мне — и вот сбылось.

— Счастливый случай?

— Нет. Мое правильное поведение. Мои чувства к тебе. Они притягивают тебя и заставляют открыться, забыв о страхе.

— Каком?

— О страхе, что если поддашься, не вернешься домой. О страхе еще раз довериться. О страхе, что на этот раз все всерьез и надолго.

— Харди… — я замолчала, не зная, что сказать, потому что лгать не хотелось.

— Не отвечай. Потом. — Васильковые глаза сверкнули лукавством. — Когда ты поймешь, что я прав.

— А если нет?

— Если… Это условное наклонение. А я был уверен, что мы уже выяснили: я не полагаюсь на случай, — на губах мужчины заиграла усмешка, и вести серьезный разговор стало совсем невозможно.

К тому же, нависшая тень над нами дала понять, что мы больше не одни. Повернув голову, я увидела Хэлла и Алин. Удивительно, но мужчина все еще держал невесту на руках, более того, не отпустил ее, даже когда они размещались на пледе. Присев, он сначала усадил девушку, потом сел рядом с ней.

— Я жутко проголодалась, — Алин посмотрела на жениха, и тот без единой эмоции на лице послушно поднялся.

— Что ты будешь?

— Что-нибудь большое и съедобное. Если у них такое найдется. — Девушка капризно поджала губы, моментально потеряв большую часть привлекательности. — Хотя нет, лучше сырое мясо косули, и тоже побольше.

— Может, хотя бы легкой прожарки? — мужчина недвусмысленно взглянул на меня.

— А что? Это драконья суть, и если она собирается жить с драконом, должна понимать, что…

— Алин! — в голосе Харди отчетливо прозвучало рычание. — Иванна ничего тебе не должна. Это понятно? И есть при ней сырое мясо ты не будешь. Надеюсь, это тоже понятно?

— Как ты ее бережешь, — хмыкнула девушка и, милостиво кивнув, огласила Хэллу новые пожелания: — Хорошо, я съем мясо легкой прожарки. Но много. Я не собираюсь изображать человеческий аппетит и, к счастью, мне не надо себя ограничивать.

Хэлл невозмутимо выслушал изменения в заказе и ушел к торговцам, а взгляд Алин, небрежно полоснув по мне, остановился на чашке с молоком возле Харди.

— Неужели выпьешь? — светлая бровь девушки, подначивая, поползла вверх. — И не стошнит?

— Не думаю, что тебя это волнует, — отрезал Харди. — Алин, если ты устроила встречу только для того, чтобы поскандалить…

Он вздохнул, видимо, подбирая слова — взглянул на меня, и я кивнула. По-моему, и без объяснений понятно, что если она продолжит в таком же духе, терпеть ее злобу останется только жених и плед. Судя по прищуренному взгляду Алин, она тоже в этом не сомневалась, но успокоиться не могла.

— А хоть и так? — серые глаза девушки сверкнули так ярко, что если бы она смотрела не на брата, а на меня, я бы ненадолго ослепла. — А хоть бы и поскандалить?!

— Ого у вас тут, — ко мне подкрался коврик и обнял, прислушиваясь к словам Алин, а та даже пауз на дыхание не делала. Спешила высказаться, пока не ушли.

— Ты изменился, Харди, — в голосе Алин послышался не только упрек, но и горечь — Ты стал таким же, как Аодх. Жестоким, мстительным…

Харди приподнялся: ленивая поза не подходила для этого разговора. Потянувшись ко мне, обнял, сделал глубокий вдох, словно успокаиваясь, а спустя несколько долгих секунд спросил у сестры:

— Разве так было всегда? И разве у Аодха нет причин быть по отношению к некоторым жестоким и мстительным?

— Он — пусть. Он. Но не ты. Ты — мой брат, Харди, по крови, а не потому, что так сказали родители! Почти три месяца я тебя не видела. Ты замкнулся! Отгородился! Ты спрятался! А ты ведь не только мой брат, но и мужчина. Как ты можешь отсиживаться, когда с твоей сестрой так обращаются?!

Глядя в глаза Алин, Харди протянул руку, взял чашку с молоком и залпом ее осушил. Даже не поморщившись. Аккуратно вернул чашку на плед.

— Ничего себе она его довела, — прошипел тихонечко коврик.

Харди не отвлекся и на него. Какое-то время он продолжал внимательно смотреть на Алин, а потом грациозно поднялся и протянул мне руку, приглашая последовать его примеру. Я так и сделала.

— Ты не можешь… — поразилась Алин, наблюдая за нами. — Ты не можешь вот так уйти!

— Почему? — Харди мазнул взглядом по парочкам, которые даже целоваться забыли, раскрыв от удивления рты. — Зрителей ты себе обеспечила, новые слухи о том, как жесток клан Белых Драконов и какая несчастная ты, непременно возникнут. Думаю, этого хватит твоему самолюбию хотя бы на день. Или нет? Искупаешься в жалости, зароешься в нее с головой. А Хэлл пока отдохнет от твоих капризов.

— Не смей! — девушка сделала неуклюжую попытку подняться, но передумала или вспомнила что-то и осталась сидеть. — Не смей его унижать!

— Алин, — Харди качнул головой и посмотрел на нее как на малое, неразумное дитя. — Ты сама это делаешь. Не знаю, понимаешь ты или нет, но ты сама подталкиваешь Хэлла к тому, чтобы он перестал думать о долге и начал, наконец, прислушиваться к душе и сердцу. Однажды это все равно произойдет, но ты изо всех сил ускоряешь события. Удачного дня, пусть тебе никто его не испортит, как это сделала ты.

Подхватив зазевавшийся коврик, Харди приобнял меня, и мы двинулись прочь. Под удивленные взгляды незнакомых свидетелей семейной ссоры. Под гнетущее молчание Алин, которое жгло спину. И под прощальный и какой-то щемяще-грустный кивок Хэлла.

— Эх, — послышался вздох коврика, когда мы ушли с поляны. — Прям день милосердия, я тебе говорю. И этой мы тоже не дали в глаз!