Под гипнозом (ЛП) - Ле Карр Джорджия - Страница 18

Я тайком проследил её взгляд – худощавая женщина за шестьдесят присела на один из диванов.

- Конечно, - согласился я, как только объявили, что ужин подан.

Я подошёл к леди Кэлтроп, и она подняла на меня бледно-серые глаза. – Вы хотите сопроводить меня к столу? – спросила она.

- Разве, что вы не против, - улыбнулся я.

Она властно подняла тонкую, с голубыми прожилками руку. Взяв её, я помог ей подняться. Она, смело глядя на меня, немного помедлила. – Так вы Американский гипнотизер?

- Да.

Она, взяв меня под локоть, и без малейшей тени смущения сказала:

- Вот и хорошо. Я побаивалась, что вы могли быть одним из тех противных американцев.

Мне нечего было на это ответить, так что мы под руку проследовали ужинать. Парадная столовая была именно такой, какой и следовало быть Парадной зале: смесовые, клубничных тонов обои семнадцатого века, росписи на потолке, обеденный стол, тянувшийся от одного конца комнаты до другого, массивные люстры, тяжелые позолоченные зеркала, картины музейных размеров и потрясающий резной мраморный камин. Мы, на фоне цветов и канделябров, заняли свои места.

Я, взглянув на официанта, кивнул ему. Он тотчас вернулся с моей американской порцией виски.

Леди Кэлтроп сидела слева от меня, и это означало, что я должен был говорить с ней пока не уберут первое блюдо. Не просто обмен банальностями, это больше походило на приступы боли тупой травмы со смещённым вывихом. Между переменами блюд я взглянул на Берилл, а она, приподняв брови, улыбнулась мне через стол, и я быстро понял, что она сидит рядом с человеком, который решил, что с ней вообще не может быть никакого разговора. После нескольких неудачных попыток завязать с ним беседу, бедной Берилл пришлось вылавливать свой лук-порей в масле из супа Стилтон в гнетущей тишине.

Хотя я и был осведомлен о том, что Оливия сидела левее от меня на три человека, я ни за что бы не позволил себе задержать на ней взгляд. Когда всё убрали, как требовал того обычай, я повернулся, чтобы поговорить с гостем по правую руку.

Баронесса Вентворт была женщиной с прямой осанкой, пронзительными голубыми глазами и с бледной помадой на губах. Она мягко мне улыбнулась:

- Так вы гипнотизер?

- Да, - ответил я вежливо и поймав официанта взглядом, кивнул.

Она покосилась на меня. – Опасно смотреть вам в глаза?

- Я бы не советовал, - сказал я серьезно.

Она хихикнула. - Не хотите ли вы мне сказать, что те ужасные гипнотизеры со сцены – фальшивки?

Я пожал плечами. – По-разному. Если вы видите нестыковки, то это лицемерие. Если не видите – это не так.

- Несоответствий, таких как…?

- Если загипнотизированный человек берёт в руки стакан с водой, когда ему уже сказали, что это аккумуляторная кислота, и пьёт её, значит, он не загипнотизирован. Он либо притворяется, либо подставное лицо. Или он отказывается это пить, потому что искренне считает, что это аккумуляторная кислота и это будет ему во вред.

Она полностью повернулась ко мне. – Как интересно. И как стать гипнотизером?

- Я не всегда был гипнотизером. Я начинал в качестве невролога.

- Я люблю умных людей и всегда иду им навстречу.

Я взглянул на Берилл. Она по-прежнему игнорировалась джентльменом сидящим сбоку. Её фигура была пропитана разочарованием и унижением. Всё вокруг меня были частями водоворота чуждых бесед. Холеный парнишка рассказывал о том, как напился в Клубе Биллингдон; женщине подали отличное красное Мерло накануне за ланчем; кто-то еще обсуждал свой запас редких органических удобрений на органической ферме; другой потратил пятьдесят тысяч фунтов на аукционе, но не мог вспомнить, что купил. Высокомерия и хамства в этом сборище было предостаточно. Берилл была милым человеком, прибывшим в слишком приподнятом настроении, слишком взволнованной, чтобы находиться в окружении «сливок общества». Но тщательно игнорировалась власть имущими. Я был в ярости за неё, и будь я проклят, если позволю этим надменным занудам относиться к ней, словно она вовсе и не человек.

Я поднял свой стакан, извинился перед баронессой, сидящей в ужасе с открытым от удивления ртом и, встав, побрел туда, где сидела Берилл. Все за столом были в шоке и погрузились в тишину.

Я посмотрел на человека справа от Берилл:

- Я хотел бы поменяться с вами местами. Я думаю, что предлагаю вам гораздо более выгодное место за столом. Вы будете сидеть рядом с баронессой, не меньше.

Одна дама слева от меня в ужасе ахнула. Мужчина разевал рот, как пойманная рыба. Он осмотрелся вокруг, а после, недоверчиво глянул на меня:

- Вы, конечно же не предлагаете мне пересаживаться в середине ужина? – спросил он, как если бы это было равносильно смертному греху.

Вида моих глаз и подбородка было достаточно для ответа.

Без лишних слов и с окаменевшими от обиды глазами, он оттолкнул свой стул назад и прошел к своему новому месту. Я занял своё место и подмигнул Берилл:

- Я подумал, что тебе было немного одиноко.

Она усмехнулась, её лицо засветилось. Вокруг нас слуги были заняты тем, что переносили тарелки и столовые приборы с целью разместить поменявшихся местами.

Я поднял глаза, чтобы встретиться взглядом с официантом, но вместо этого встретил взгляд Оливии. На мгновение мы уставились друг на друга, потом я перевел взгляд дальше и столкнулся взглядом с Иваной. Эмоции на ее лице были тщательно завуалированы. На виду осталась лишь маска светской учтивости. Она слегка приподняла брови. Что она хотела передать этим изысканным жестом, сказать было невозможно.

После ужина мужчины и женщины были разделены, как если бы мы все ещё застряли в Эдвардианских временах. Без предоставляемого Оливией сексуального напряжения и теплоты Берилл мне стало невыносимо скучно. Я проглотил очередную дозу отличного скотча лорда Свонсон и ушёл. Я не мог выносить запаха сигар или их прозрачных попыток превратить меня в изгоя, постоянно общаясь с узким кругом людей, которых все знали. Я был аутсайдером. Боже, я был рад, что я не был членом эксклюзивного клуба.

Я пробрался обратно в свою комнату. Кто-то приходил, задернул шторы и добавил в огонь свежих поленьев. Всё выглядело уютно, но на самом деле было довольно зябко. Неизвестно откуда, совершенно отчетливо тянуло сквозняком. Достав стаканчик для полоскания рта, я налил в него себе виски. Я пил его у огня, глядя на танцующие оранжевые языки пламени и обдумывал события вечера. То, о чем мне сообщил брат Оливии, составило в целом совершенно другую точку зрения на её амнезию. Мне нужно было в кратчайшие сроки выяснить причину. Оставалось слишком мало времени, до того как Оливия, не зная, что происходит, соберётся дожать меня.

Я чувствовал, как выпивка просачивается в мой мозг, расслабляя меня. И уже начал засыпать, когда кто-то постучал в мою дверь. Удивившись, я пошел открывать.

Юная, надменная, пренебрежительная не по годам Дафна стояла в пустынном коридоре. Я поднял брови. Она была последней, кого я ожидал увидеть за своей дверью. Она была такой стервой.

- Всё хорошо? – спросил я.

- Можно войти?

-Конечно, - я открыл дверь шире.

Она вплыла вовнутрь. Я закрыл дверь и прислонился к ней.

- Ужин был довольно мерзким, - сказала она спиной ко мне.

- А мне он показался превосходным.

Она развернулась как танцор, на одном каблуке.

- Ты спишь с ней?

- Кого вы имеете в виду? – я дёрнулся от двери, моё лицо непроницаемо.

- Мою сводную сестру, разумеется, - ответила она с приятной улыбкой.

И вот тогда я понял, без тени сомнения, что она ненавидела Оливию лютой ненавистью из-за невыносимой зависти.

Я скрестил на груди руки. – Не то, чтобы это не ваше дело… но нет.

Она застенчиво улыбнулась, но ее глаза были наполнены злобным восторгом. – Я видела, как она смотрит на тебя.

- Не в моих привычках спать со своими клиентами. Слишком сложно для меня, давайте это оставим.

Она снова улыбнулась, на этот раз в холодной, отчужденной манере.