Любимая воина и источник силы (СИ) - Черникова Любовь - Страница 36

Внезапно что-то произошло, культист не то спрыгнул, не то отлетел в сторону, на меня брызнуло что-то теплое, а на его месте уже сплелась огромная фигура.

Это был волк, если волком можно назвать отдаленно напоминающее его очертаниями существо сплетенное из шевелящихся, не на миг не замирающих угольно-черных теней, на фоне которых продолговатые, алые глаза без зрачков показались двумя раскаленными углями. Глухое рычание за гранью слышимости заставило зашевелиться волосы. Я думала, что страшнее, чем несколько секунд назад мне не бывало? Кажется я ошиблась.

Чудовище не двигалось, а я не могла понять, куда оно смотрит. Вдруг огромная голова медленно приблизилась, обнюхав все мое тело снизу вверх. Я вжалась в ледяной камень, желая с ним слиться, стать незаметной, и этот мой порыв не остался незамеченным. Чудовище отстранилось, не то почувствовав мои эмоции, не то по собственным соображениям.

Раздался щелчок, и одна моя рука стала свободной. Я проводила взглядом мощные челюсти, с зубами, больше напоминающими теневые клинки моего отца. Еще щелчок, и вторая рука освобождена, теперь я могу сесть. Негнущимися пальцами попыталась расстегнуть широкие кожаные наручи, обхватившие запястья, но из-за тугих застежек это никак не удавалось. Мешал и крупный озноб, накатывающий волнами.

Тем временем теневая зверюга освободила мне ноги. Похоже, чудовище не желает мне зла? И тут меня осенило: теневой волк! Раал’гар.

— Верд? Верд-ерион? — у меня не попадал зуб на зуб, а голос прозвучал сипло и едва слышно.

Протянутая рука, попыталась коснуться, вмиг насторожившегося зверя, но замерла в нерешительности. Спустя долгое мгновение Раал’гар медленно улегся подле меня, словно признавая. Он был огромный, даже теперь возвышался надо мной сидящей. Я, сначала осторожно, затем смелее прикоснулась к шерсти на груди, запуская пальцы глубже и, с удивлением, обнаружила, что под эфемерными прядями скрывается настоящая горячая плоть. Это ощущение словно вернуло меня к жизни. Застонав, забыв о наготе, я прильнула всем телом к спасительному теплу, зарываясь лицом куда-то прямо под страшную челюсть, и не обращая внимания на густой запах и забившиеся в ноздри шерстинки. Поверив, наконец, в спасение. Но и этого было мало. Пусть и теплый, но безмолвный раал’гар меня пугал. Он мало напоминал разумного оборотника.

— Верд, обернись, любимый, — зашептала я гладя и лаская. Перебирая густую шерсть, пытаясь притиснуться еще ближе. Чувствуя, как без перерыва текут горячие слезы, и обреченно понимая, что магия мне неподвластна: — Обернись, обернись, обернись…

Горячие, чуть шершавые ладони огладили спину, поднялись выше, обласкав плечи, шею, осторожно приподняв голову. Исполненный нежности и тревоги голос пробился сквозь пелену вязкого тумана, сотканного из пережитого кошмара, радости и неверия в чудесное спасение.

— Льяра, детка, я здесь. Я здесь. Я рядом. Я с тобой. Все кончилось. Все хорошо. Теперь всё будет хорошо.

Взгляд синих, как предрассветное море глаз, проник в самую душу, обещая, что и правда все в порядке, но тут же настороженно обежал пространство. Черты любимого лица ожесточились. Дрогнули уголки губ, повинуясь сжавшимся челюстям, тёмные прямые брови сдвинулись к переносице, и я почувствовала, как под ладонями напряглись мышцы. Верд был обнажён до пояса, но форменные брюки из спецткани присутствовали. Попытка осмотреться была тут же пресечена. Вердерион заключил моё лицо в ладони, удерживая голову на месте, не позволяя повернуться или отвести от него взгляд:

— Не надо! Не смотри, пожалуйста. Закрой глаза, детка, тебе не стоит это видеть, — он погладил мне волосы и легонько прикоснулся к губам, поцеловал нос, лоб, щёки, прижал к себе, старательно не давая ничего вокруг разглядеть. Поднялся, вместе со мной на ноги: — Нужно немного отойти от источника, и я смогу забрать тебя отсю…

Я не дала договорить, со всхлипом завладев его обветренными губам, обвила руками и ногами. Повисла, будто кошка на дереве, и, беспрекословно следуя просьбе, закрыла глаза. Осторожный и неловкий, а потом все более страстный поцелуй стал подтверждением, что я все ещё жива. Кажется, Верд, удерживая меня на руках, мягко спрыгнул на землю, умудряясь не прерваться. О! Как же я желала оказаться подальше отсюда. Там в его уютном поместье у моря вдвоём, и чтобы никаких культистов!

Верд

От привычного мне раал’гара мало что осталось, было странно осознавать себя теневым существом. Теперь я истинный Теневой волк. Совсем иной, с иными чувствами, ощущениями и какой-то извращённой логикой и инстинктами. Наверное, я бы даже сам испугался, если б мог.

После того как я убил шамана, сорвав ему ритуал, пропали и странные мечущиеся вокруг алтаря тени, и купол защиты, накрывший полусферой это место, исчез тоже. Подоспевшие воины в два счёта разделались с оставшимися немногочисленными культистами, хотя те и яростно сопротивлялись. Вокруг же, вопреки обычаю, не было видно ни одного реликта, да и обычных подчинённых животных.

Моя помощь не требовалась, хотя зверь жаждал битвы и крови. Я опустил голову и посмотрел на Льяру, и он возликовал, жадно пожирая взглядом обнажённое тело.

— Наша! Моя!

Странная смесь противоречивых эмоций поглотила все существо. Предвкушение, острое желание, всеобъемлющее чувство собственничества, будто я хозяин мира и всего сущего, и лёгкий стыд за то, что это мои мысли. Присутствовал и отголосок чего-то ещё, что трудно было понять, но отчего под кожей приятно свербило.

— Что ты задумал?! — я едва совладал собой, когда головокружительно-приятный аромат тела Льяры, смешанный с металлическим привкусом страха, ворвался в ноздри и осел дивным деликатесом где-то у корня языка, пробуждая что-то тёмное, первобытное в самых глубинах моей души.

— Она боится, значит — жертва!

Кажется, в этой мысли заключалось что-то важное, но я не смог уловить, что именно чудовище имеет ввиду.

Великая Мать! Кажется, я схожу с ума…

Я словно впал в ступор, не понимая, что в действительности хочу сделать? То ли спасти, то ли сожрать, то ли овладеть? Это напугало и отрезвило, возвращая к реальности меня настоящего.

Сотканные из энергии теней клыки легко расправились с цепями. Не в состоянии загнать зверя в клетку, я все же смог заставить себя лечь и не шевелиться, чтобы больше не пугать любимую. Я вернулся к забытой было мысли о том, что представляю угрозу для окружающих. Мой зверь — чудовище, он становится все страшнее, сильнее и опаснее. Что если однажды я не смогу с ним совладать?

Испугавшись этой мысли, я поспешил прогнать её — не время показывать слабость, особенно когда и так еле держу поводья.

— Слышишь, ты, я — здесь главный! И так всегда будет, что бы ты ни думал.

Но второе моё я, видоизменившееся и тёмное, уловив мою неуверенность, вкрадчиво заговорило вновь:

— Такой ты ей точно не нужен. Льяра не будет с тобой, и её нельзя за это винить. Мы вместе сойдём с ума, от мысли, что никогда уже не сможем быть рядом. Сделай сейчас, все что хочешь, пока есть такая возможность. Я помогу… Она даже не поймёт, что это ты… Никогда не узнает…