Я-ректор? Или инкуб, дроу и толстушка (СИ) - Рем Терин - Страница 37

— Ты что творишшшшь, — зашипел на меня сквозь зубы демон, обвив мою руку своим гибким горячим хвостом. Мысли никак не обретали форму, а тело жило своей жизнью: вижу, как мои пальцы гладят сердцевидный листочек демонской конечности, слышу рычание инкуба, потом его губы сладко сминают мои, мужчина ураганом набрасывается на меня. Мокрая одежда уже на полу, а я в кровати. Мое тело терзают губы, руки, но мне этого мало. Огибаю пальцами черные, немного ребристые рога, новый рык и легкий укус в непосредственной близости от средоточия моей женственности, ясности мыслям не добавляет, наоборот рождают во мне какую-то звериную потребность заполнить ноющую пустоту внутри. Вцепившись одной рукой в волосы мужчины, другой за рог, тяну инкуба на себя, раскрываюсь перед ним, прошу, умоляю, потираясь о напряженную демонскую плоть. С протяжным стоном Витор сдается и начинается истинное безумие: он везде, врывается, сминает, утверждает свою власть над моим телом, чувствами. Вижу только потемневшие от страсти глаза, ощущаю его везде. Гибкий горячий хвост, вытворяет нечто, не поддающееся описанию, от остроты ощущений кричу, царапаю спину, сильно кусаю, ощущая металлический вкус крови во рту, чувствую ответный укус в шею недалеко от метки Регара, а потом ослепительная вспышка оргазма, после которой рассыпаюсь, перестаю существовать.

******

Просыпаться было тяжело. Во всем теле ощущалась качественная избитость и ломота, шею несильно саднило, но сильнее всех неприятных ощущений была страшная головная боль, от которой звенело в ушах и тошнило. Я застонала, пытаясь вспомнить причину моего незавидного состояния. Неужели я опять напилась с Ани? Ведь зарекалась больше не злоупотреблять алкоголем. Меня обнимали сильные, мужские руки, ласково поглаживая.

— Регар, — простонала я. Руки напряглись и замерли. — Что со мной, почему мне так плохо?

— Передозировка возбуждающего зелья, — ответил мне совершенно другой мужчина. Мужчина, в объятиях которого я точно не планировала просыпаться. Я резко подскочила, отталкивая руки Витора, и едва снова не упала от накатившего головокружения и тошноты. Подлая память начала подбрасывать картинки вчерашнего дня: сначала похищение, потом инкуб и его заморочки и наконец…

Меня накрыло волной стыда и отвращения к себе. Что я наделала?! Как я могла изменить Регару?! Что теперь делать? Как вымолить прощение у любимого мужа и что делать с инкубом? А самое главное как выбраться отсюда и найти путь домой? Я с громким стоном уронила голову в ладони и, не в силах пережить того, что только что, сама разрушила свой брак с лучшим мужчиной в этом мире, горько разрыдалась. Витор в попытке меня утешить положил руку мне на плечо, но я резко дернулась и посмотрела на него с той ненавистью, которую сейчас испытывала в основном к себе, и закричала:

— Не смей ко мне прикасаться. Никогда больше ты до меня не дотронешься!

— Прости, я не хотел…, начал Вит, но я не дала ему договорить.

— Так ты еще и не хотел! Видимо это я тебя притащила в запертое пространство с инкубом и опоила какой-то гадостью! — я вскочила, стянув простыню с кровати и пытаясь сохранить остатки гордости, направилась рыдать в ванную комнату. Там на полу я увидела свой мокрый наряд, который представлял сейчас собой мокрую, затхлую тряпку. Воспоминания о деталях того, как он оказался на полу, снова накатили на меня вместе с новой порцией отчаяния. Глотая горькие слезы обиды и стыда, я залезла в ванну, и пыталась смыть с себя воспоминания о вчерашнем вечере. Я включила почти горячую воду и ожесточенно терла кожу, наказывая себя за предательство, которому нет никакого оправдания. При мысли о том, что я скажу мужу, у меня началась истерика. Я кричала и била кулаками о каменную стену, разбивая руки в кровь. Дверь в ванную резко распахнулась, и в комнату влетел Витор и замер глядя на мое отчаяние.

— Я настолько тебе противен? — почти шепотом, полу утвердительно сказал инкуб.

— Уйди, — только и смогла охрипшим голосом сказать сквозь слезы. Внезапно на меня накатила дикая апатия и нежелание жить. Зачем? Хорошо уже ничего не будет. Он не простит. Я бы не простила. Стало все равно, что демон смотрит на меня голую, безразлично, что кровь с разбитых рук стекает по моим ногам на пол, мне просто все стало неинтересно. В этой отрешенности для меня было уютное убежище от той дикой боли, которая теперь не пройдет. Я видела, что инкуб что-то кричит, зовет, но мне до всего этого не было никакого дела. Я медленно начала оседать на пол и сознание мое померкло.

В следующий раз я пришла в себя опять на кровати. Инкуб очистил и высушил мою одежду магией и уже надел на меня. Все это я отметила, как бы со стороны, как будто это происходило не со мной. Инкуб, кстати, уже порозовел и ничем не напоминал вчерашнюю мумию, скорее того ректора, каким я его видела последний раз, до вчерашней встречи. Увидев, что я пришла в себя, Витор осторожно потянулся к моей руке, и снял с меня проклятый браслет. Потом долго водил руками и что-то шептал, пока перед дверью не замерцал портал. Я по-прежнему никак не реагировала на происходящее. Демон подошел ко мне что-то говорил, но я никак не воспринимала его слова. Тогда с тяжким вздохом он взял меня на руки и шагнул в портал. Вокруг замелькали деревья, а инкуб продолжал меня нести. Через пару минут перед нами открылся портал и из него вышел бледный Регар. Увидев меня на руках инкуба, он пришел в дикую ярость. Муж молниеносным движением выхватил меня из рук демона и пытался что-то спросить или сказать, но его слов я тоже не воспринимала. Рядом открылся еще один портал, из него вышли еще двое оборотней: Веймир и еще один близкий родственник мужа, с которым меня еще не знакомили, но все происходящее по-прежнему не трогало меня. С дрожью в руках Регар передал меня Веймиру, а потом набросился на Витора с кулаками. Он жестоко избивал абсолютно не сопротивляющегося демона. Вся рубашка инкуба уже пропиталась кровью, а мое сознание вопило, что Рег не остановится. Он убьет Витора! Он ведь ни в чем не виноват, я сама виновата, а инкуба сейчас убьют! Эти мысли прорвали плотину моего безразличия, и я закричала.

Регар прекратил бить демона и забрал меня с рук у Веймира.

— Маша, ты меня слышишь? Что у тебя болит? — с искренним беспокойством спросил муж.

— Не убивай его, — прохрипела я. — Это я во всем виновата.

— В чем? В том, что он поставил вторую брачную метку, или в том, что зачал с тобой ребенка? — прорычал Рег, сверкая кошачьими глазами.

— Какую метку? Какого ребенка? — придушенно просипела я, не до конца понимая, что со мной произошло. Ответить мужу на это мне было не чего. Глупо блеять: «Я не знала», «Я не хотела» не смогла. Кроме избитого инкуба, один глаз которого уже заплыл огромной гематомой, на нас смотрели еще две пары глаз — незнакомый ругару и Веймир, усиливая и без того мучительное чувство стыда и отвращения к себе.

— Давайте все успокоимся и поговорим в более удобном месте, — предложил родственник Рега. Он поднял Витора за руку, вывернув ее за спину инкубу, толкнул того в открытый портал, и сам последовал за ним. Следом в серебристый провал шагнул Веймир и муж со мной на руках.

Мы перенеслись к нам домой. В гостиной Рег сел на диван, не выпуская меня из рук, его родственники разместились в креслах, а инкуба бросили на полу, где он сидел на коленях, опустив голову. Смотреть на униженного Витора было больно. Я понимаю, что очень виновата перед мужем, и, вероятнее всего, он не сможет этого простить, но унижать нас троих еще больше, объяснениями при родственниках я не собиралась, поэтому собрав все свое мужество довольно сухо сказала:

— Регар, я понимаю, что у тебя есть причины на меня злиться, но говорить перед твоими родственниками я не собираюсь.

— Мария права, нам пора, — с легким поклоном сказал молодой ругару и они вместе с Веймиром ушли.

Мы остались втроем, но начинать разговор никто не торопился. На несколько минут в комнате повисла гнетущая тишина. Я убрала руки Регара, которые крепко держали меня за талию, и пересела рядом. Да, я сама увеличила дистанцию между нами, но говорить, об этом, и не видеть глаз мужа я не хотела. Его чувства сейчас были для меня закрыты, и я хотела видеть приговор себе хотя бы на лице.