Бешеный прапорщик. Части 1-19 (СИ) - Зурков Дмитрий - Страница 17

Пока я пускал слюни от жадности, бравые артиллеристы уже распоряжались на хуторе, как на своей батарее… Батарея… Артиллерийская… Немецкая… Четырехорудийная… Интересные мысли в голову лезут! Подползаю к Михалычу и делюсь мыслями. Михалычу они понравились и мы начали действовать. Немцы сами помогли, разделившись. Один с помощью кулаков пытался узнать у хуторянина где тот прячет самогонку. Другой тем временем зашел в дом, откуда тут же раздался женский крик, впрочем сразу оборвавшийся. Немец вышел, вытаскивая на крыльцо хозяйку. На одной руке были намотаны волосы женщины, другой он прижимал к ее горлу армейский тесак. Подталкивая свою жертву, он спустился к своему другу и они уже вдвоем стали громко «кошмарить» хозяина хутора… Поэтому и не слышали, да и не видели, как мы подобрались к ним вплотную. Роли были распределены заранее. Михалыч брал первого, я работал с любителем женщин, Митяй страховал нас, а Гриня с Андрейкой «держали» дорогу…

Ну, начинаем работать! Встаю ровненько за спиной своего «ганса», хлопаю его по правому плечу. Он на автопилоте начинает поворачиваться, рука с ножом расслабляется. Что мне и надо. Вписываюсь в его движение, захват руки, большие пальцы на кисти противника, поворот ее против часовой стрелки и от себя… Дикий вопль, обрываемый пинком в поддых… А не надо так орать, всех ежиков в лесу распугаешь… Одновременно со мной Михалыч тоже поднимается и очень так красиво бьет с ноги немцу между пальцами… Между большим пальцем правой ноги и большим пальцем левой… Сзади… Немец в этот момент как раз наклонился над хуторянином и полученный удар перекинул его через крестьянина. Шевельнуться ему уже не дали. Быстро связав пленных, положили их на землю. Сейчас очухаются и будем разговаривать…Через пару минут оба уже были в состоянии общаться.

– Итак, «храбрые» германские воины, воюете вы только с мирными жителями, как я погляжу. Объясняю кратко, чтобы было понятней: вас двое, а нам нужен только один «язык». Кто быстрее и больше расскажет, тот пойдет в плен. Другого прикопаем где-нибудь неподалеку. На раздумье – 30 секунд.

Да им и пяти хватило. Обоим. Потому, что оба очень хотят жить. Поэтому и просят доблестных «руссише зольдатен» забрать их в плен…

О, вот и интересное появилось. Служат оба на батарее, которая в соседней деревне на ночлег остановилась, до нее километра два. Пушки – на околице, охраняются двумя часовыми. И все солдаты по домам спят. Вместе с командиром … Ух, какая интересная мысль! Ну-ка, давай мы ее обдумаем.

– Михалыч, тут километрах в трех германская батарея стоит, откуда эти красавцы нарисовались. Пушки – на околице, часовых – двое. Мысль понятна?

– Ну дык, конечно! Не с пустыми руками вернемся!

– Мы и так с «языком» вернемся. Хочется офицера прихватить, да побезобразничать малость. Этих двоих оставляем здесь, и с ними – Андрейку. Сами вчетвером… Хотя, стоп! Есть идея получше. Берем этого говорливого, он нас и проведет, – обер-фельдфебель, как-никак. А там уже работаем по обстоятельствам. Ты гранаты брал?

– Только один «шарик» германский.

– Самое то. Организуй бечевку метров на пять…

Обращаюсь к «своему» немцу:

– Ты нас сейчас проведешь в деревню, покажешь дом, где спит офицер, потом ведешь на батарею. Если все правильно сделаешь, – отпущу.

Выбор между «майне фрау унд киндер» и присягой кайзеру был сделан незамедлительно. Немец только опасливо глянул на своего «напарника».

– Не бойся, он уйдет в плен, или умрет по дороге. В любом случае ты его вряд ли теперь увидишь. Теперь слушай сюда…

Я вздернул его на ноги, примотал к гранате бечевочную петлю, другой кусок бечевки привязал к запальному колечку. Показал все это немцу, от чего он затрясся мелкой дрожью, и повесил ему сзади на шею.

– Если все будешь делать правильно, все будут живы. Но одно неправильное слово, или движение, – я дергаю за бечевку… и все. Никаких «фрау унд киндер». Понял?..

Теперь поговорим с хуторянином:

– Тебя как звать-величать?

– Михасем кличуць… ваше благородие.

– Вот что, Михась. Утром германцы могут заявиться, искать этих двоих. Ты ничего не видел, не слышал и не знаешь. Никто к тебе не приходил. Если до правды докопаются, тебе же хуже будет. Расстреляют как сообщника. Понятно?

– Як жа, зразумею!

– В деревне много жителей осталось?

– Та не, тры сямьи тольки. Уцякли усе…

… Все получилось как нельзя лучше. В деревню мы вошли спокойно, встреченный патруль любезно поделился с нами оружием. Действительно, зачем карабины мертвецам?

Дошли до «офицерского» дома, и тут Судьба подбросила нам подарок. Пока мы с Михалычем думали как заходить и брать обер-лейтенанта, он сам вышел нам навстречу… В подштанниках и кителе … В том смысле, что он в сортир так намылился. Туда и пошел, а на обратном пути об мой кулак споткнулся и упал. А Митяев его и спеленал, как младенца. Соски, правда, не нашлось, но мы ее кляпом заменили. Сдали «младенца» с рук на руки Грине и пошли на батарею. Оба часовых на батарее при виде своего фельдфебеля сначала ничего не поняли… а потом было уже поздно…

Пока немец трясущимися руками (хотя гранату ему уже сняли) снимал замки у пушек, а Михалыч ему подсвечивал трофейным фонариком, я стоял и думал что делать со снарядами… Ничего не придумал, решил положиться на удачу. Открыл один передок, достал снаряд, на его место петлей привязал гранату, бечевку от запала протянул до крышки, закрепил. Дай Бог, сработает…

И мы ушли… Фельдфебеля оставили в бессознательном состоянии неподалеку, а обер-лейтенант пошел с нами. Поначалу упирался, но после короткого сеанса иглоукалывания (ножом по ягодицам), развил приличную скорость. Замки пришлось утопить. В том самом сортире, по которому ночью затосковал немец. Прицелы я нес отдельно – вещь хрупкая, тонкая… Подобрали на хуторе Андрейку с пленным, попрощались с хозяевами и ломанулись домой… И дошли благополучно. Под утро, когда нас уже перестали ждать и чуть не пристрелили свои же. Хорошо, что немцы матом не ругаются… Нас по этому мату и узнали после первых же выстрелов. И даже на радостях выделили две обозные телеги, так что в самый разгар дня мы вьезжали во двор штаба…

Хохот стоял знатный. Ржали не только казаки, но и их лошади… Представьте, вылезают из обозных двуколок пять полусонных, но очень довольных физиономий. Казаки на телегах – ха-ха три раза! Потом хохот немного поутих, когда я Валерию Антоновичу фельдфебеля из соломы откопал…А вот когда обер-лейтенант появился, я думал от хохота забор рухнет. Китель и подштанники – картина маслом!

– Вот, Валерий Антонович, Вы просили «языка» – получайте. Офицер – артиллерист.

– А почему он в таком виде?

– Господин капитан, что было, то и взяли, – когда я объяснил Бойко в двух словах как все было, он тоже начал смеяться, – А вот прицелы от пушек…

– Какие прицелы?.. Какие пушки?..

– Германские, калибра 77 мм, наверное. Темно было, не разглядели, – пробормотал нарочито виноватым голосом, – Артиллерист с вверенным ему имуществом никак расставаться не хотел. Пришлось поспособствовать. Правда, замки тяжелые оказались, пришлось утопить.

– Так Вы что, немецкую батарею разоружили?!

– Мы там еще гранату на зарядный ящик привесили. Но сработала, или нет – не знаю. Уходить надо было. Да, вот для поручика Ломова медальоны артиллеристов. В дополнение к тому, что обер-лейтенант расскажет.

– Ну, господин прапорщик, пишите рапорт… А свои слова я помню… И Ваши тоже… И все сделаю…

Ну, вот мы и дома, на базе. Теперь займемся бухгалтерией, будем дебет сводить с кредитом. Что мы имеем в остатке? Имеем: карабины «маузер» в комплекте – 4 штуки, пистолеты «люгер артиллерийский» – 2 штуки, тесаки – 2 штуки, немного патронов. Мелочевку типа фляг, «сбруй», подсумков, фонариков даже не считаю. Хотя один фонарик мне очень понравился. С защитной шторкой и откидной панелькой под блокнот. Как специально для наблюдателя сделан.

И все это богатство стоило нам 1 гранаты и немного понервничать и не поспать. А если серьезно, то группа теперь может неплохо поработать и вблизи, и издалека. Вот бы еще пулеметик какой найти…