Ночь Охотника - Сальваторе Роберт Энтони - Страница 7

Но Миринейль улыбнулась, затем внезапно обняла прислужницу Ллос и запечатлела на ее губах страстный поцелуй.

Сос’Умпту с восхищением кивнула, про себя поздравив молодую жрицу с прекрасно разыгранной сценой.

Прошло немало времени. Сос’Умпту и Миринейль шли рядом по залам главной резиденции Дома Бэнр, чтобы сообщить о результатах Верховной Матери. Они не узнали от прислужницы богини ничего определенного, что было типично для подобных случаев.

– Зачем? – тихо проговорила Миринейль.

Ей не нужно было пояснять свой вопрос. Сос’Умпту могла бы допустить, чтобы племянница не выдержала испытание йоклол, и избавиться от соперницы раз и навсегда; ведь любому дроу Мензоберранзана было известно, что Сос’Умпту Бэнр очень хочется убрать с дороги амбициозную и надменную дочь Квентл.

– Ты решила, что это испытание? – в свою очередь спросила Сос’Умпту.

Миринейль остановилась и внимательно посмотрела на старшую жрицу.

– Ты думаешь, что призыв служанки проявить силу относился лично к тебе? – презрительно фыркнула Сос’Умпту. – Значит, ты настолько неопытна или глупа? Или ты слишком высокого мнения о своей особе. Да, это вполне подходящий недостаток для дочери Квентл.

Прошло несколько минут; Миринейль молча, не мигая, смотрела на старшую жрицу, и Сос’Умпту видела, что та снова и снова прокручивает в мозгу это оскорбление, подыскивая достойный ответ. Ответ оказался вполне предсказуемым:

– Ты осмеливаешься так неуважительно говорить о Матери нашего Дома?

– Испытание предназначалось для меня, – заявила Сос’Умпту и снова двинулась вперед быстрым шагом, так что Миринейль пришлось чуть ли не бежать, чтобы не отставать от нее. – И таким образом для всего Дома Бэнр.

На лице Миринейль, которой, в конце концов, только что пришлось целоваться взасос с комком грязного воска, появилось озадаченное выражение, и Сос’Умпту была удовлетворена.

– Разве ты не знаешь, что прислужница богини, принимающая облик дроу, видит глазами этого дроу? – спросила Сос’Умпту.

– Что ты имеешь в виду?

– Стоя лицом к тебе, йоклол смотрела на меня, ты, молодая дурочка, – объяснила Сос’Умпту. – Она видела, как я подала тебе знак проявить силу, точно так же ясно, как и ты, и в этом был весь смысл этой сцены. Что-то пошло не так. Паучья Королева сильно разгневана и требует от нас силы.

– Единства, – едва слышно произнесла Миринейль.

– Единство двух аристократок Дома Бэнр меньше всего способно дать им силу.

Миринейль изумленно приподняла брови.

– Ты думаешь, никто не замечает соперничества между старшей жрицей Дома Бэнр и дочерью Матери Квентл? – ответила Сос’Умпту.

– Я живу в Арак-Тинилит и состою на службе у госпожи Минолин Фей, – с невинным видом произнесла Миринейль.

– Но ты никогда не сменишь Минолин на ее посту, – лукаво сказала Сос’Умпту, – не занять тебе и положения Ардулре из Дома Меларн в качестве Госпожи Священных Книг. Назначив этих женщин на высокие посты, твоя мать бросила кость соперничающим с нами Домам, потенциальным врагам Дома Бэнр. В это опасное время, когда Дом Ксорларрин покидает город, она не желает разжигать вражду с другими. Но зачем я все это говорю, ты понимаешь сама.

Сос’Умпту заметила, что невинное выражение слетело с лица Миринейль, и молодая жрица дерзко усмехалась.

– И все же мы должны объединиться, – объявила Сос’Умпту, глядя на жрицу, застывшую в угрожающей позе. – Паучья Королева требует этого.

Ей самой показались странными собственные слова, не говоря уже о Миринейль; Сос’Умпту поняла это, когда младшая жрица просто спросила:

– Почему?

Сос’Умпту лишь вздохнула и пожала плечами; ей нечего было ответить на самый главный вопрос. Прислужница богини почти ничего не сообщила им, и самым «прозрачным» из намеков была непонятная фраза насчет того, что «Вечная все поняла бы».

В этот момент они очутились у дверей Квентл. Миринейль подняла руку, чтобы постучаться, но взгляд Сос’Умпту заставил ее отшатнуться.

– Единство требует, чтобы каждый знал свое место, девушка, – пояснила Сос’Умпту; она сама постучала в дверь, сама ответила на оклик Матери и первой вошла в личные покои Квентл.

Громф улыбнулся, когда дверь его кабинета распахнулась – как он и предполагал, в помещение ворвалась Мать Квентл.

– Она издевается надо мной! – пожаловалась Квентл. Подошла к креслу, в котором сидела совсем недавно, хотела было сесть, но вместо этого пинком отшвырнула его прочь. – «Вечная все поняла бы», – эти слова прислужницы передали мне Сос’Умпту и Миринейль. Вечная! Наша мать все поняла бы, но, увы, ничтожная Квентл ничего понять не может!

Громф понимал, что хихиканье в данный момент неуместно, но не смог сдержаться. Намек был совершенно ясен: прислужница Ллос имела в виду мать Громфа и Квентл, Ивоннель, известную как Ивоннель Вечная. Она была самой великой из Матерей Мензоберранзана и правила городом несколько тысяч лет.

– А теперь и ты осмеливаешься надо мной издеваться? – вспылила Квентл. – Разве ты решился бы когда-нибудь хмыкнуть в ответ на слова Ивоннель?

– Разумеется, нет, – ответил старый архимаг. – Ивоннель меня прикончила бы.

– Но ничтожная Квентл не может этого сделать, ты так считаешь? – Верховная Мать злобно нахмурилась, во взгляде ее появилось угрожающее выражение.

Громф с небрежным видом поднялся.

– Ты этого не сделаешь, и неважно, можешь ты убить меня или нет.

– Ты так в этом уверен?

– Уверен, потому что я знаю: моя сестра – мудрая женщина, – произнес маг, направляясь к стене кабинета, находившейся по левую руку от него. Открыл большой книжный шкаф, полки которого были заставлены разнообразными предметами: множеством свитков, шкатулками, мешками. Среди них виднелся большой железный ящик. Взмахнув рукой и нараспев произнеся несколько слов, Громф сотворил несложное заклинание. Рядом с ним появился парящий в воздухе блестящий диск. Маг взял железный ящик и поставил его на диск.

– Разумеется, я осмеливаюсь дразнить тебя только потому, что знаю ответ на терзающий тебя вопрос, – объяснил он, обернувшись к Квентл.

– Ответ находится внутри? – Она указала на ящик.

Громф ухмыльнулся еще шире.

– Я ждал этого дня очень долго, дорогая сестра, – объявил архимаг.

– Мать, – поправила она.

– Именно. Уже давно никто не обращается к тебе иначе.

Квентл отступила на шаг, опустилась в кресло, не сводя взгляда с архимага.

– Что тебе известно? Почему разгневана Паучья Королева?

– Этого я не знаю. Точно не знаю. Но намек прислужницы на нашу дорогую покойную мать говорит мне, что я… что мы, скорее всего, сумеем это выяснить. – Он снова хихикнул. – По меньшей мере, мне известно, каким образом ты сможешь это выяснить. На самом деле знаю способ узнать о многих важных вещах. Удача шныряет в коридорах Подземья прямо за стенами Мензоберранзана. Удача и разум, который древнее Ивоннель.

Квентл долго, пристально смотрела в лицо брату:

– Ты намерен вечно говорить загадками?

Громф пересек комнату и подошел к другому шкафу, стоявшему рядом с витриной. Он открыл дверь, за которой обнаружилось большое зеркало, высотой от пола до потолка. Архимаг прикрыл глаза и принялся колдовать; на сей раз заклинание оказалось гораздо более длинным и сложным. Отражение Громфа и комнаты в зеркале потемнело, затем исчезло.

– Идем, – велел Громф, оглядываясь и протягивая сестре руку. Рядом с Громфом парил диск с железным ящиком.

– Туда?

– Разумеется.

– А куда ведет эта дверь? – недоверчиво спросила Квентл, но все же подала руку Громфу.

– Я же только что сказал тебе. – Он шагнул во тьму и увлек за собой Квентл. Парящий диск последовал за ними; повинуясь приказу Громфа, магический предмет засиял и озарил окружающее пространство. Они очутились в одном из туннелей Подземья.

– Мы попали за пределы города? – спросила Квентл несколько неуверенным голосом. Как главная представительница Госпожи Ллос в Мензоберранзане, Мать Квентл не имела права выходить в туннели Подземья без многочисленной свиты из воинов и стражников.