Латая старые шрамы (СИ) - Кандела Ольга - Страница 11

- Прекратите на меня орать! И, вообще, с каких это пор мы с вами на «ты»?

- С тех самых, - фыркнул капитан, и не думая извиняться за свое неподобающее поведение. – Идемте, покажете, где стояла повозка и откуда пришли похитители.

Рейнар протянул руку, намереваясь помочь мне подняться. Я же демонстративно ее отпихнула и, схватившись за поручень, сама выбралась из экипажа.Ветер кинул в лицо ледяную крошку, Фрей поморщился и поспешил прикрыться локтем. Чуть слышно зашипел, касаясь изуродованной щеки, а потом и вовсе накинул на голову глубокий капюшон, заслоняясь от мимолетных порывов ветра.

- Показывайте, - велел он.

- Вот, повозка стояла тут. Преграждала выход из проулка. А похитители пришли с этой стороны… - Я повела рукой, показывая направление.

Ингирвайзер откинул полу пальто, присел на корточки и смахнул тонкий слой снега с дороги. На плотном настиле отчетливо проступали узкие следы тележных колес. Верно, повозка простояла тут долго, раз отпечатки остались.Мужчина прошелся вокруг, тут и там сметая в сторону снег. Удовлетворенно кивнул и, выудив из кармана мешочек с какой-то пудрой, велел отойти. Я послушно отступила, мечтая побыстрее забраться в теплое нутро повозки. Пальцы уже сводило от мороза, и приходилась прятать руки в широкие рукава пальто.Меж тем Рейнар стал аккуратным, тонким слоем рассыпать пудру по земле. Айна не мешала, устроилась у моих ног и широко зевнула, демонстрируя внушительные клыки. Пользуясь моментом, протянула к псине руку и вновь попыталась погладить по голове. Та недовольно заворчала, косясь на меня из-под длинной челки, но отходить не спешила. Можно подумать, ей поручено меня охранять.

- Ну что ты, девочка, я тебя не обижу, - проговорила ласково, легонько почесывая псину за ухом. – Я собак люблю. А ты ведь умница, правда? Хорошая, красивая…

Айна все еще недовольно ворчала, однако, гладить себя позволяла. Да, именно позволяла, гордо задрав нос и делая вид, что ей нет никакого дела до моей ласки. Но стоило только хозяину подняться и бросить на нас мимолетный взгляд, как эта предательница тут же отстранилась и сделала вид, что и знать меня не знает.Рейнар же прошелся к углу ближайшего дома, поскреб каменную кладку и рассыпал по ней свой порошок. Недовольно цокнул языком и глянул на меня.

- Идем!

Собака тут же сорвалась с места и посеменила вслед за капитаном. Я же недовольно фыркнула и с гораздо меньшим рвением отправилась следом.

- Показывайте, до какого места вас преследовали? Кто тут где падал…

- Господин ингирвайзер, вы уж определитесь, мы все-таки на «вы» или на «ты»!

Мужчина мотнул головой.

- Простите, забылся.

Мы прошлись вдоль по проулку. Сейчас, при свете дня, все выглядело иначе, а потому я с трудом смогла опознать нужное место. И, конечно же, никаких следов преследователей там не оказалось.

- Анья, - чересчур ласково начал капитан Фрей, и я поняла, что ничего хорошего он мне не скажет. – А вы уверены, что… с ними действительно был Хамелеон?

- Считаете, что я вру?!

- Ну почему же… - и тон голоса такой снисходительный, будто с ребенком разговаривает. – Просто... Вам могло показаться. Темно все-таки, да и состояние аффекта.

- Какого еще эффекта?! Я пока еще в своем уме, и с глазами у меня все в порядке!

Почему-то его недоверие показалось оскорбительным и вызвало резкий прилив злости.

- Разумеется, – все тем же тоном отозвался брюнет и двинулся к экипажу. – Пора ехать. Скоро тут станет людно.

Оставшуюся дорогу до дома капитана провели в напряженном молчании. Его откровенно снисходительное отношение и сомнения в моих показаниях вызывали дикое раздражение. Хотелось попросту плюнуть на все и вопреки здравому смыслу отправиться в родную Общину, лишь бы не видеть этой перекошенной недовольством физиономии напротив.Я откинула шторку и попыталась переключить свое внимание на проплывающий за окном сонный город. Кое-где на улице уже встречались редкие прохожие, спешащие по своим делам, кутающиеся в толстенные тулупы и шерстяные шарфы. Дворники мели дорожки и счищали налипший снег с крылец богатых домов. Долбили лопатами ледяную корку или же присыпали скользкие места песком. Город постепенно пробуждался ото сна, оживал. Печные трубы весело пыхтели, густой дым валил ввысь и растворялся в белом, по-зимнему прозрачном небе.

- Я бы не советовал, - вдруг оторвал от созерцания сухой голос моего спутника. - Вас могут заметить.

Вот ведь…Пришлось задернуть шторку и, поджав губы, уставиться на багровые угли, тлеющие в жаровне.И шагу ведь не даст в сторону ступить. Тиран хренов! Бывают же такие... И как-то уже слабо верится в то, что мы найдем общий язык. Скорее, так и будем играть в молчанку, что сейчас, что оставшиеся две недели. Не помереть бы со скуки…Из-под ресниц покосилась на своего спутника. Тот, вальяжно развалившись на сидении, скрестил руки на груди и глаза даже прикрыл. Никак решил подремать. Интересно, долго еще ехать?И, будто в ответ на мои мысли, экипаж начал замедляться, а через десяток метров и вовсе остановился.

Рейнар резко ожил и, отворив дверцу, возвестил:

- Приехали.

Дом был огромен. Темная махина на фоне прозрачного светлого неба и засыпанных снегом дорожек. Вместо забора - плотная каменная стена и кованые ворота, покрытые изморозью. А за воротами виден полудикий сад и одинокое кривое деревце, будто скрючившееся на морозе.Айна, первая выскочившая из повозки, метнулась к воротам, пролезла под кованой оградой и посеменила по узкой тропинке к крыльцу. Уселась на верхнюю ступеньку, нетерпеливо молотя хвостом по земле.Рейнар распахнул передо мной створку, скрипнувшую проржавевшими петлями, и пропустил вперед. Мне пришлось подобрать юбки и полы пальто, дабы ненароком не увязнуть в сугробах утонувшего в снегу сада – слишком узкой оказалась протоптанная дорожка, и она уж точно не была рассчитана на пышное женское платье.Пока пробиралась к дому, с интересом рассматривала свое временное жилище.

Первый этаж его сложен из бурого, местами плохо отесанного камня. На окнах стоят решетки, и большая часть этих окон покрыта изморозью, явно свидетельствуя о том, что в комнатах не топят. Второй этаж, в отличие от первого, деревянный. Темное, местами пошедшее трещинами дерево, резные наличники, некогда крашеные, но краска уж давно слезла, облупилась, оставив белесые следы на стыках и неровностях древесины.Крыльцо высокое, и пришлось схватиться за холодные перила, чтобы ненароком не навернуться. Капитан Фрей несколько раз провернул ключ в замке, и мы прошли в полутемный холл. И пусть в доме было и теплее, чем на улице, но раздеваться желания не было ни малейшего.

- Вы что, не топите? – не смогла сдержать негодования и, приблизив руки к губам, дыхнула на замерзшие ладони. Изо рта вырвалось облачко пара и растаяло в полумраке.

- Топлю, просто… Я со вчерашнего утра дома не появлялся. А прислуга всего раз в неделю приходит.

Рейнар стянул перчатки и запалил фитиль масляной лампы. В помещении сразу стало светлее и как будто бы даже теплее. Из полумрака выступили богато отделанные стенные панели, низкий диванчик и пара тумб, явно служивших для переодевания. На вешалке сиротливо болтался плащ, а у стенки притулились валенки с резиновыми мысами – самое то обувь для подобной погоды.

- Не раздевайтесь, - угадал мои мысли хозяин дома. – Проходите так, я разожгу камин в гостиной.

Айна деловито процокала в темноту дверного проема,? я направилась следом. Мужчина обогнал меня на полдороге и первым вошел в гостиную. Стянул с себя пальто и бросил в первое попавшееся кресло. В нем же грудой бесформенного тряпья валялся какой-то свитер, а рядом на полу нашли свое пристанище теплые вязаные носки и погрызенная газета, явно облюбованная псиной.Я с интересом осмотрелась вокруг – в отличие от полутёмного холла, здесь было светло. Холодный утренний свет лился сквозь огромные арочные окна в обрамлении тяжелых гардин, подвязанных кручеными шнурами с пушистыми кисточками на концах. Гостиная эта, пожалуй, была уютной. Мягкие диваны, обитые темной матовой кожей, шерстяной ковер с причудливым цветочным орнаментом, дупло камина, нутро которого уже успел облюбовать робкий огонек. Правда вот, решетка не чищена. И сажа на полу. Рейнар заступил в нее сапогом и разнес по паркету. Потом, спохватившись, бросил под ноги всю ту же газету, ругнулся себе под нос и тщательно вытер подошву.