Тальниковый брод (СИ) - Каршева Ульяна - Страница 60

Сначала Серый не понял, как это — чёрно-жёлтый. Увидел: вокруг нескольких фигур на дворе колышется облако гнилого тумана — жёлтого, с вкрадчивыми вкраплениями чёрного. Темноты и так хватало — ночной, подчёркнутой дымом. Но этот цвет вокруг нескольких тел держался отчётливо.

А потом Серый разглядел, что именно делают эти гнилые фигуры.

Две из них со всего маху лупили длинными палками, похожими на шесты, по чему-то на земле, чего он разглядеть не мог. Третья вопила и плясала какой-то дикарский танец перед группой перепуганных женщин. В этой же группе Серый заметил трёх детишек. Причём эта фигура то и дело тыкала в людей пылающим факелом, наверное угрожая поджечь всех в случае неповиновения. Ещё две фигуры с торжествующим визгом бегали с теми же факелами вдоль стен дома, продолжая поджигать его. Видимо, им казалось мало, что здание уже занялось гудящим огнём.

Кажется, перед глазами происходит то, что Серый и высказал недавно Ориану: люди из дальних домов не выдержали ужасающей неизвестности и на свой страх и риск попытались добраться до поместья, чьи хозяева умеют защищаться и защитить свой дом. Но дом, куда стремились беглецы, пропал, и они решились остаться на какое-то время в соседнем, покинутом хозяевами здании. И нарвались на обкуренных бандитов.

«Почему дядя Митя прошёл мимо? У них же рейн Дирк! Как же он не заметил, что этот дом не пустой? Или бандиты пришли сюда сразу после них?!»

А потом… Серый решил, что он видит какую-то магию.

На еле различимых мелких камнях мощёного двора лежали ещё две фигуры. Обе неподвижные. Одна совсем тёмная. Вторая — в районе груди тлела затухающим огоньком. Честно говоря, Серый, будучи в огромном недоумении, подумал, что люди, прятавшиеся в доме, всё-таки сумели что-то сделать магическое, но у них это что-то не получилось. А потом, когда он понял, что видит, его окатило ледяным… Он сглотнул, чтобы протолкнуть комок, застрявший в горле. Но комок не сглатывался, а застрял на уровне, как Серому показалось, сердца, мешая дышать.

Один умер. Второй умирал.

Вот что значил слабый огонь, тлеющий потухающим углем…

Он перевёл взгляд на двоих, усердно работающих шестами. Там лежало ещё одно «потухшее» тело и два умирающих.

Как будто парализованный, Серый выпрямился. О том, что надо прятаться, он просто-напросто забыл. Медленно, задыхаясь от внезапной нехватки воздуха, шатаясь от чувств, которых он никогда бы не сумел определить и которые, как почудилось, материализовались и наполнили его тело весомой тяжестью, мальчишка перешёл дорогу, отделявшую один дом от другого. Ориана, неотступно следовавшего за ним и тоже приглядывавшегося к происходящему, он даже не заметил.

Когда Серый встал в распахнутых воротах двора, его снова обдало — на этот раз кипятком. Будто на него вылили ведро с кипящей водой. И он опять не заметил, как Ориан на этот раз отшатнулся от него, потрясённо рассматривая цвета магического поля уже вокруг его собственной фигурки, боясь даже приблизиться. И в то же время не отставая от него.

Сейчас Серый ощущал лишь какую-то побочную, издалека, благодарность рейну Дирку, который заставлял его раз за разом вспоминать боевое состояние. Побочную, потому что мальчишка словно расправлял плечи: теперь он знал, как использовать боевую ярость и как её направлять, чтобы она не стала стихийной. Внутреннее кипение едва не взрывало его самого, но Серый не торопился. Он видел самого себя гранатой с сорванной чекой — в замедленных съёмках. Потому что граната летела в определённом направлении, чтобы осколками подорвать необходимую цель. И Серый твёрдо знал, что распыляться он не будет. Он чётко обозначил цели и чуял, как внутренняя сила распирает его и, как ни странно, упорядоченно рвётся наружу.

Руки медленно поднимались в стороны. Но разумом и инстинктами мальчишка понимал, что каждая секунда на счету, поэтому, пока внутренняя граната не взорвалась, он закричал сам — яростно и перекрывая ликование убийц. Закричал, срывая голос — обращая внимание убийц на себя, отвлекая их от убийства тех, кого ещё можно спасти.

Двое с шестами обернулись.

Крыша дома с грохотом взорвалась.

Живые замолчали.

Но смотрели не на сумасшедшего мальчишку, осмелившегося пойти наперекор тем, кто надышался чад-травы.

Страшным, чёрным на фоне тёмно-синего неба салютом вспыхнули над крышей вылетевшие изнутри здания мелкие вещи.

Серый выдохнул.

Облако салюта сжалось, превращаясь в комету, которая сначала кинулась крутиться над домом кругами, из-за умопомрачительной скорости сливающимися в воронку. А затем… Разноцветный поток ринулся во двор. Снова в страхе закричали люди. Но предметная комета промчались по двору смертоносным смерчем только раз, а затем, обогнув здание, пропала за ним, успокоившись.

Всё свершилось так стремительно — чуть ли не в единственную минуту, — что никто из живых не мог пошевелиться, слушая лишь беспорядочный перезвон и грохот падающих предметов, шум которых доносились из-за дома, перекрывая рёв пламени. Только тихо плакали дети, которых женщины прятали за собой и которые, кажется, не видели, что случилось только что.

— Ты… закончил? — услышал Сергей за спиной голос, едва слышный из-за пожара.

— Да, закончил, — сипло ответил он. — Идём к ним, Ориан? Они тебя знают? Не испугаются?

— Знают. Шли-то ко мне.

Ориан переступил границу соседского дома и направился к женщинам. Серый, еле устояв на ногах от трясущего его напряжения, последовал за ним.

Женщины замолчали при виде идущих к ним. Одна робко позвала:

— Ориан из клана Ястребов?

— Да, это я, — подтвердил мальчик, и толпа мгновенно распалась. Кто-то кинулся к нему с вопросами и плачем, другие с плачем же кинулись к тем, кто лежал на земле.

Серый поспешил к лежащим — к тем, в ком тлел огонёк жизни. Его кольца жгли пальцы, переполненные его недавней яростью — магической силой. Он впервые понимал странную истину: можно не просто поделиться с человеком необходимой ему силой, но и сбавить напряжение внутри самого себя. Поэтому на ходу снимал кольца, чтобы надеть их хотя бы на кончики пальцев пострадавшим и тем самым помочь им и себе.

И он очень старался не смотреть в сторону пяти тел, висящих на стене дома. Их руки-ноги утыкали острые предметы — буквально превращая конечности в длинных ежей. Они снова выли, преисполненные жалостью к себе, потому что висели, даже не доставая ногами до земли, поддерживаемые режущими и колющими предметами. И Серый пытался не думать о том, что с каждого тела льётся и капает кровь — и причиной тому он сам… Жизнь в этих телах тоже может остыть, но мальчишка как-то сторонне думал, что нисколько не пожалеет об их смерти.

Оглянулся. В воротах стояли мальчишки-оборотни — без ошейников и цепей. Они разглядели Ориана и бегом бросились к нему. Действие чад-травы закончилось?

Серый присел на корточки перед первым телом, в котором виден был еле дрожащий, тлеющий огонёк. Поднял тяжёлую руку и попытался надеть на мизинец одно из колец. Что-то заставило взглянуть на окровавленное лицо неизвестного мужчины. Не веря глазам, Серый опустил руки. Огонёк погас… Мёртв.

Он вскочил с корточек, бросился к следующему и поспешно ткнул кольцо на палец. Мужчина застонал, а Серый… заплакал. Он судорожно скидывал слёзы с носа и с подбородка, вздрагивал, смаргивая постыдную мокреть, и глухо радовался, что, несмотря на валяющиеся везде горящие факелы, несмотря на яростно полыхающий дом, во дворе всё же темновато и никто не заметит, как он, только что сумевший остановить бандитов, плачет, как девчонка, что успел хотя бы к этому умирающему.

Подбежала какая-то растрёпанная женщина, опустилась рядом на колени.

— Что? Что с ним? — залепетала она, всплёскивая руками.

— Держите кольцо, чтобы не падало с пальца! — велел Серый и с корточек бросился дальше, к следующему.

Женщины вообще разбежались по двору, будто не понимая, что в первую очередь надо вытаскивать… Разгромленная крыша неожиданно поехала одной стороной и грохнулась на землю — с оглушительным шумом и ослепительными искрами. Во дворе снова закричали и всполошились, суматошно перебегая из стороны в сторону.