Черная бабочка (СИ) - Немиро Людмила Ивановна - Страница 64

Мама размеренно дышала, и аппараты пикали, выводя на экран ее сердцебиение. Действительно стабильно.

— Док говорит, этим утром Хлои снова впала в кому.

Я сглотнула, не в силах вынести это слово — кома. Отвратительное слово. Что делать теперь? Этот вопрос постоянно преследует меня.

Через полмесяца Рождество, а мама здесь. Все не так, как обычно. Я вдруг обернулась к отцу и, постоянно сглатывая комок, произнесла:

— Останьтесь до Рождества, Фрэнк… папа.

Мой голос прозвучал умоляюще. Я не хотела быть одна. Я теперь всегда одна.

Отец переглянулся с Мэйди. Не знаю, что они там решали, я снова повернулась к маме.

— Прости, милая… — Я крепко зажмурилась, получая от отца удар в спину. — Я не могу… Что если… Мэйди, ты как? Останешься с Дженни? Присмотришь за Хлои, поможешь. У тебя все равно отпуск. К тому же с твоим медицинским опытом ты вполне можешь стать сиделкой для Хлои. Что думаешь?

Я не стала просить тетю, я просто ждала, в напряжении стиснув челюсти и глядя в лицо матери.

— Конечно… — Мэйди прокашлялась, — конечно, я останусь.

Будто камень с плеч. Так я буду уверена, что мама под присмотром. Боже, как я благодарна тете.

Меня больше не волнуют прошлые обиды. Неизвестно, как поступила бы я, влюбись в парня или мужа моей, к примеру, лучшей подруги. Кто знает, молчала бы я о чувствах или попыталась увести его? Даже я не могу этого знать. Жизнь постоянно путает карты, подсовывает нам не то и не тех. Или же, напротив, слишком то, слишком тех, а мы прозябаем, не замечая, как сердце замирает при мысли о конкретном человеке. Мое сердце все еще не подводило меня. Оно не замирало. Я была одинока. И хорошо…

Спустя три часа, когда отец уже уехал в аэропорт, мы с Мэйди поговорили с лечащим врачом матери, получили от него довольно обнадеживающие новости о ее состоянии, потому что мама, наконец, вернулась в сознание. Однако нас не пустили к ней, говоря, что она слишком слаба. Сказалась большая потеря крови, а после проведенного переливания требовалось восстановление. Получив перечень продуктов, которые мы могли купить для мамы по совету доктора, я съездила в супермаркет, а Мэйди отправилась дожидаться меня в кафе, что находилось на первом этаже клиники.

Я вернулась довольно скоро, отдала все купленное медсестре и отправилась на первый этаж.

Я была страшно измотана и выглядела очень плохо. Мэйди молча купила мне поздний ланч — по времени больше походило на ужин — и мы в том же молчании поели. После тетя заставила меня принять какую-то таблетку, когда заметила, что я прижимаю руку к животу в области желудка.

— Это поможет, — сказала она, — ты наверняка не ела нормально уже несколько дней. На тебе лица нет, — она умолкла, а затем спокойно спросила: — Мы должны обсудить наше прошлое, милая?

Я отрицательно качнула головой.

— Если хочешь знать, простила ли я тебя, — произнесла я, не отрывая глаз от стаканчика с кофе, — то мне не за что прощать. Я зла на отца, не на тебя, Мэйди. Я все еще помню, какой ласковой ты была со мной.

Тетя пахла моей мамой. У них всегда были одни и те же духи. Я обожала этот запах, и сейчас меня окутывало такое спокойствие, что сложно было поверить. Ведь я так привыкла к тревожному чувству, а тут все так размеренно. Люди в зеленой медицинской форме ходили по кафе; звонко смеялись, покупали кофе; кто-то рассказывал о том, как провел этот день. Жизнь кипела вокруг нас. Мы же сидели друг напротив друга и просто робко улыбались. Я отскребывала ногтем рисунок на стаканчике, Мэйди мяла пальцами салфетку.

— Джен… — позвала тетя сиплым от волнения голосом, — я тоже все помню. Я люблю тебя как родную дочь… Ты же знаешь.

Да, я знала, потому что она была бездетна.

Не ощущая смелости и уверенности в себе, я все положила свою холодную руку поверх ладони Мэйди и подняла на нее глаза.

Мы провели в кафе еще немного времени, а после вновь поднялись к матери. Медсестра за стойкой тут же отреагировала на наше появление в коридоре реанимационного отделения. Я поначалу было подумала, что мы что-то сделали, к примеру, не надели бахилы, или что-то в этом роде. Однако на нас были бахилы, одноразовые тонкие накидки, никаких курток и сумочек. Вещи были закрыты в камерах хранения на первом этаже. К тому же Мэйди было не слишком-то удобно таскать за собой большую дорожную сумку. Я поняла, что отец и без того планировал оставить жену в Челси. Наверняка это инициатива самой тетушки. Думать, почему папа не решился остаться, если сам пригласил мою мать в Манчестер, я не хотела. Это не мои проблемы.

— Мисс Дэвис, вот вы где! — воскликнула бойкая рыженькая медсестра низенького роста, напоминая мне Хейли. — Ваша мать очнулась, и доктор позволил вам навестить ее. После уже не будет такой возможности, мисс Дэвис. Время посещений подходит к концу.

Мы с Мэйди, горячо благодаря медсестру, быстро направились в палату мамы. Я остолбенела, когда тут же на пороге встретилась с ее пристальным взглядом. Я поняла, мне конец. Мама будет расспрашивать меня.

— Мам, — я приблизилась к ней, поспешно говоря, — я обещаю все тебе рассказать, но не сейчас, идет? Тебе нельзя волноваться.

К моему счастью, она не злилась, и ее пальцы так же вцепились в мою руку, когда я опустилась в кресло рядом с ней, крепко обхватывая ладонь мамы.

— Полностью расскажешь. С самого начала, поняла меня? — хрипло проговорила она, и я улыбнулась, часто моргая, чтобы прогнать слезы, и глаза мамы переметнулись на Мэйди. Молчание, а после мама сказала: — Я рада, что ты здесь.

Мы с тетей выдохнули. Стало даже как-то светлее и теплее. Будто от слов матери зависели наши жизни.

Им нужно было поговорить. Я еще чуточку поболтала с крайне сонной матерью, не показывая ей страха и вины, что поглощала меня изнутри, и вышла из палаты, сославшись на то, что должна позвонить Хейли.

Я прошла в самый конец коридора, толкнула дверь, ведущую на лестницу и, присев на ступеньку, принялась листать список контактов на своем сотовом. Когда дошла до сохраненного номера Гарри Стайлса, мой палец завис над словом удалить. Должна ли я сделать это? Зачем мне нужен его номер? Но после того, что я узнала об этом человеке, мне было не по себе, будто я действительно разочаровала его. И не знаю, почему это так расстраивало меня и коробило. Не имею представления. Но правда это было неприятно.

Сглотнув, я свесила руки с колен, не зная, что будет правильнее: разорвать связь со Стайлсом окончательно или же все-таки…

Должна ли я поблагодарить его?

О боже, что? Поблагодарить за то, что, собственно, именно он и сломал мою жизнь? Или за спасение на мосту. Да, Святые угодники, я и не прыгнула бы. Очевидно ведь. Мне просто «сорвало крышу». Я сглупила, окей? Я это признаю. Вот и все.

— Ты здесь, — за спиной распахнулась дверь, и я обернулась на тетю, тут же вставая и пряча сотовый в карман джинсов. — Хлои уснула. Док говорит, что раз я имею медицинское образование и опыт, то вполне смогу вскоре забрать Хлои домой. Ты можешь не беспокоиться, Джен, тебе нужно учиться. К тому же твоя мама хочет, чтобы ты не бросала подработку. Так что все в твоих руках, девочка.

— Спасибо, — кивнула я, не зная, за что благодарю тетю, но, вероятно, все еще за ее приезд. — Можешь взять ключи от квартиры мамы и ехать домой. Я позвоню на автовокзал, куплю тебе билет на ночной рейс.

— Нет, моя милая, мы поедем обе.

— Но… маме может понадобиться помощь, Мэйди.

Честно, я слабенько возразила, уж очень меня вымотали события этих дней. Пришлось в ответ на укоризненный взгляд тети кивнуть и пойти за ней.

— Подожди, — попросила я, замявшись в коридоре. — Я хочу еще раз увидеть маму.

— Жду тебя внизу, — понимающе улыбнулась Мэйди и пошла к лифтам, попутно стащив с ног бахилы.

Я почти на цыпочках прокралась к койке матери и наклонилась, чтобы поцеловать ее. Но ресницы мамы затрепетали, и она приоткрыла блеклые зеленые глаза. Она уставилась на желтеющие синяки на моей шее, и я вздохнула, отодвинувшись и устроившись в кресле.