Теперь ты моя (ЛП) - Сноу Дженика - Страница 1

Ксавьер

Я не хотел оставлять ее, но был вынужден уехать, так и не сказав ей, что она моя. Долг звал, и меня отправили служить за границу. Теперь я вернулся на родину, к своим корням, где мне хотелось осесть. Однако стремился я не только к месту, но и к людям, ставшим мне родными… к ней.

Дом.

Мерфризборо, Теннеси.

Я уехал из штата уже очень давно, но никогда его не забывал. Меня захлестывало столько эмоций, что мне пришлось сжать руль в попытках совладать с собой. Кожаная оплетка заскрипела под пальцами. Я никого не предупредил о своем возвращении, чтобы удивить семью, Мэйсонов, и самое главное, ее.

Единственную девушку, которую я любил.

Единственного человека, завладевшего моим сердцем, телом и душой.

Ту, для кого я берег себя.

Кора МакКензи.

Милая и невинная, она была моим лучшим другом, девочкой по соседству, в чьи глаза я мог посмотреть и потеряться навсегда.

Проехав знак на въезде в город, я почувствовал, как сердце в моей груди застучало отбойным молотком. На меня нахлынули воспоминания о моем взрослении, о проведенных с Корой днях и веселье с парнями Мэйсонами. От переизбытка эмоций у меня перехватило горло, и напряглись мышцы.

Проведя вдали от дома последние восемь лет, я был наконец-то готов вернуться, остепениться и остаться с Корой. Но следом на меня обрушилась волна горя. Я потерял отца, поэтому присоединился к вооруженным силам и стал морским пехотинцем, надеявшимся выплеснуть агрессию и безнадежность. Я сосредоточился на борьбе, на защите своих соратников, и все же не чувствовал облегчения, зная, что только Кора могла собрать меня по частям.

Но я был ослеплен потерей.

Моя девочка. Любовь всей моей жизни.

Даже притом, что мы часто переписывались, я больше не знал всех деталей ее жизни, по крайней мере, не так, как раньше. Она о многом не рассказывала, отправляя лишь короткие нежные письма. Я никогда не спрашивал — в основном потому, что не хотел знать — был ли у нее мужчина. Поскольку сама мысль о ней с кем-то другим порождала во мне гнев и пробуждала собственнический инстинкт. Если дело касалось Коры, я становился пещерным человеком, безжалостным и безрассудным. Я бы пошел ради нее на все, но, наверное, ошибся, оставив ее на долгие годы.

Я даже не знал, разделяла ли она мои чувства. Я любил ее, безнадежно, безумно любил. Возможно, она видела во мне лишь лучшего друга, мальчика, который раньше жил по соседству. Мальчика, пробиравшегося к ней через окно и обнимавшего ее, пока она плакала из-за того, что родители ссорились в соседней комнате. Того, кто говорил ей, что все будет хорошо. Обещал ей это.

Бывали ночи, когда я хотел рассказать ей правду о своих чувствах и о готовности сделать для нее что угодно. Но я так и не признался, слишком боясь потерять нашу дружбу. Я хотел сбежать с Корой и заботиться о ней, но не мог обеспечить ее так, как она того заслуживала. По крайней мере, в то время.

Поэтому я держал рот на замке, не пересекал черту и трудился во имя лучшей жизни. Совместной жизни. Я работал над собой, чтобы к возвращению стать тем, кто сумеет позаботиться о Коре.

Вот только за восемь лет многое могло измениться. Я все понимал и готовился узнать о переменах. Мои отпуска были редкими, с большими промежутками между ними, и каждый раз я умалчивал о своих истинных чувствах.

Теперь я решил все изменить. Подняв руку с руля, я прижал ее к груди туда, где над сердцем в кармане рубашки лежала маленькая черная коробочка. В ней хранилось кольцо с бриллиантами, которое я собирался подарить Коре, когда сделаю ей предложение.

На этот раз не было путей к отступлению или попыток остаться «просто друзьями» из-за моего страха испортить наши отношения. С меня хватило ожиданий и злости на самого себя за то, что разрешил годам разлучить нас.

Пришло время сделать Кору моей.

Кора

Сняв очки для чтения, я потерла глаза и почувствовала себя истощенной. Было не очень поздно, возможно, восемь вечера, и я просматривала документы пекарни — нашего с подругой малого бизнеса.

Мы мечтали о нем еще в колледже и хотели рискнуть, даже если потерпим провал. Но провала не случилось. «Сладкие удовольствия» стали местной пекарней — нашей пекарней — и хоть она была еще новой, но уже известной. Мы даже организовали доставку по всей стране. Тем не менее, управлять бизнесом было очень сложно, особенно когда я хотела лишь печь, а не разбираться с документацией и деловыми вопросами. К сожалению, Карли — моя подруга и партнер — ничего не смыслила в цифрах, поэтому я взвалила всю бумажную работу на себя.

Я посмотрела на фотографию в рамке, стоявшую прямо возле меня. Потянувшись, я взяла ее и не смогла не улыбнуться при виде нас с Ксавьером. Снимок был сделан несколько лет назад, восемь, если точнее.

Ксавьер всегда был в моих мыслях, в моем сердце. И сколько бы времени ни прошло, он оставался моим единственным.

Тем, кто сбежал от меня.

Хотя я тоже была виновата, ведь у меня не хватило смелости признаться в своих чувствах и рассказать, как сильно я о нем заботилась. Мы через многое прошли, и благодаря Ксавьеру я стала той, кем являлась теперь.

Из-за него я оставалась одиночкой, никогда не ходила на свидания и не хотела даже пытаться. Прошло очень много времени с нашей последней встречи, когда он приезжал домой в отпуск, давая мне возможность побыть со своим лучшим другом и любовью всей моей жизни.

Эта фотография пробуждала столько воспоминаний. Вызывала радость и грусть одновременно. Снимок был сделан в ночь накануне отъезда Ксавьера, и хоть казалось, будто он уехал лишь вчера, чтобы поработать над собой, однако последние восемь лет стали самыми тяжелыми в моей жизни.

Письма друг другу помогли ослабить часть болезненной тоски, но все же я хотела вернуть своего лучшего друга. Я знала, что он должен жить своей жизнью, быть личностью. Ксавьер делал что-то для себя, притом помогая другим. Я не могла его винить, пускай поначалу и сердилась на него за вступление в ряды вооруженных сил. Очень эгоистично с моей стороны.

Я держала гнев в тайне и никогда не проявляла его, скрывая от Ксавьера грусть и расстройство. Я не хотела омрачать то недолгое время, которое у нас оставалось.

Поэтому до его отъезда, а затем во время коротких отпусков мы лишь улыбались и отдыхали. Ксавьер через многое прошел со мной, ночами прокрадываясь в мою спальню и просто обнимая меня, пока родители ссорились. Агрессия между ними нарастала. В итоге они развелись, а я влюбилась в своего защитника.

Он был единственным, кому под силу спасти меня даже от самой себя.

Единственным, с кем я могла быть и кому хотела отдать свое тело… отдать свою жизнь. Навсегда. Навечно. Правда заключалась в том, что никто никогда не выдерживал сравнения с Ксавьером. Никогда и ни с кем у меня не было такой связи.

Я посмотрела на фотографию. На его короткие светлые волосы, вечно взъерошенные так, словно он скатился кубарем с горы, на тело, гораздо больше и выше моего. После летних строительных работ с парнями Мэйсонами он обзавелся натренированными мышцами. Я подумала о молодых Ашере и Ксавьере, когда они были очень шумными мальчишками. Типичные парни, выпивавшие на берегу озера, впутывавшиеся во всякие авантюры и занимавшиеся прочей ерундой, из-за которой пожилые люди в городе качали головами и шепотом ругались.

Я поставила фотографию обратно на стол и вздохнула. Я так сильно скучала по Ксавьеру, что готова была расплакаться. Но слезы не могли вернуть моего лучшего друга домой, лишь расшатывали нервы и заставляли чувствовать себя подавленной.

Я знала, что останься он в городе, и помогал бы Ашеру основать строительную фирму или, по крайней мере, ею управлять.