Педофил: Исповедь чудовища (СИ) - Крыжановский Пётр - Страница 46

— Как скажете, агент, — понимающе покивал Джон. — Если моя жена верит в ваши обещания, то и я вам тоже поверю.

Джон посмотрел на свою супругу не просто как на жену, он посмотрел на нее как на человека, с которым прошел через голод, или войну, или страшную болезнь, которая должна была убить их обоих. Посмотрел, как когда-то смотрел на свою ныне покойную маму, которая, работая на двух работах, сделала все, чтобы ее сын пошел в колледж. Он посмотрел на нее так, как смотрят на самого родного человека, неспособного предать или обмануть.

— Верю, — тихо сказала она, смотря в глаза мужу.

— Вы сами все слышали, — обратился Джон к гостю.

Альфред кивнул головой и дружелюбно улыбнулся.

— Теперь позвольте задать вам несколько вопросов об Эмми и о событиях, относящихся ко дню похищения. Даже если они покажутся вам странными, отвечайте на них с полной серьезностью.

— Задавайте, — ответила за двоих миссис Стивенс.

Агент Хоуп достал из кармана смартфон и, включив диктофон, положил его около супругов на журнальный столик.

— Перед похищением Эмми снились дурные сны, быть может, навязчивые кошмары?

— И вправду странные вопросы, — удивился Джон.

Почесав лысину, он растерянно переглянулся с супругой.

— Не уверен. Мне кажется, она спала спокойно.

— Да, — кивала головой миссис Стивенс, вторя своему мужу.

— Атмосфера в классе, где училась Эмми, незадолго до того, когда произошло похищение, была нормальная, не замечали ли вы вдруг испортившихся отношений между детьми?

— Маленькие дети часто ссорятся, — задумавшись, отвечала мама Эмми. — Не было ничего, что меня заставило бы тревожиться.

— Были ли учителя или сотрудники, которых знала Эмми, уволившиеся из школы… — Альфред задумался ненадолго, — пускай даже за полгода до похищения?

— Так тяжело сразу вспомнить, — продолжала отвечать за двоих миссис Стивенс. — Таких было два или три человека. Я точно знаю о мистере Иствуде, учителе рисования, и миссис Вуд, она преподавала английский язык.

— Отлично, — кивал головой Альфред. — Что насчет сексуального воспитания Эмми? Вы говорили с ней об этом или, быть может, она узнала обо всем на уроках?

— Я поговорила с ней о сексе, объяснила все на пчелках и кроликах. Девочкам говорить как-то легче по этому поводу. Однако в слишком сильные подробности не вдавалась.

— Эмми вас когда-нибудь обманывала, не по-детски, что-нибудь серьезное?

— Нет, — уверенно отрезал Джон. — Моя дочь меня никогда не обманывала.

Альфред не спеша перевел взгляд на сидящую рядом с ним жену.

— Я соглашусь с мужем, — кивала головой она.

— Как вам снится дочь, в каких интерьерах вы с ней встречаетесь, что на ней надето?

— Мне дочь, увы, не снится, — расстроился Джон.

Поглаживая шею, его жена обратила свой вдумчивый взор куда-то вверх. По ней было видно, что, копаясь в голове, она старается вспомнить нечто важное, что должно помочь молодому агенту.

— Есть сон, который мне снится чаще остальных… Связанный с ней.

— Только в самых мельчайших подробностях, прошу.

Миссис Стивенс тяжело вздохнула, уйдя в себя. Не торопясь, она размеренно стала говорить.

— Мы с ней вдвоем, лето. Джона рядом нет. Возимся на кухне. Эмми сидит за столом и играет на моем планшете в какие-то игры. Она часто кашляет почему-то. Я предлагаю ей воду, но она отказывается. Потом я ставлю на стол ей варенную кукурузу, прошу поесть, но она и от нее отказывается. Мне этот сон снился три раза.

— Как она была одета, на ее теле, быть может, были ссадины или что-то не то с волосами, какая-то характерная деталь, которая запомнилась? — докапывался до сути агент Хоуп.

— Нет, все смазано было. Ну, как во сне. Одета она была в любимое платье, белое с красными бретельками на плечах. Ах да! — оживилась миссис Стивенс. — Эти бретельки с ее плеч постоянно падали. Милая такая, маленькая, беззубая совсем… — грустно улыбалась она.

— Понятно, — чесал затылок агент Хоуп. — В общем, это все вопросы, которые я планировал вам задать. Я понимаю, что некоторые из них вы слышали от моих коллег, но мне хотелось посмотреть на вашу реакцию.

— Надеюсь, ответы помогут вам найти нашу дочь и этого подонка, — хладнокровно сказал Джонатан. — И вы дадите возможность родителям разорвать эту гниду на куски.

— Я пообещал.

— Пообещали, — настаивала миссис Стивенс.

— Честно говоря, я здесь не столько с целью задать вопросы, сколько по другой причине, — робея, произнес Альфред.

— По какой же?

— Я хочу увидеть комнату Эмми, если она сохранилась.

— Нет, — качал головой Джон. — После того, что там устроили ваши коллеги, мы никого туда не пускаем. Все нужное вы забрали, а интерьер есть у вас на фото.

— Послушайте, — с пониманием обращался к супругам агент. — Я не технарь, для того чтобы мощно аналитически мыслить, нужно провести в агентстве не один десяток лет. Мне хорошо удается почувствовать то, как, быть может, мыслит человек, способный обидеть ребенка, я умею предугадать его действия. Модулируя ситуацию, оказываясь на месте преступления или дома у пострадавших, я будто ощущаю, что преступник делал до совершения противоправных действий или после них. Вы, конечно, можете не верить мне, однако пока что моя интуиция меня не подводила.

— Предугадывать действия двухлетней давности? Вам не кажется, что вы немного опоздали? — смотря, как на идиота, спросила миссис Стивенс.

— В таком деле поздно не бывает никогда.

Джон посмотрел на жену. Она тяжело вздохнула и кивнула.

— Считайте это огромным карт-бланшем, мистер Хоуп, — тяжело вставая, сказал Джон.

Из заднего кармана легких летних штанов цвета хаки он достал звенящую связку ключей.

Поднявшись на второй этаж, Джон открыл белую дверь, всю облепленную разноцветными наклейками, на которых были изображены герои детских мультфильмов.

— Вас оставить одного? — отворив двери, с легкой иронией спросил мистер Стивенс.

— Да, если можно.

— Колдуйте, подождем вас внизу.

Джонатан и его супруга нехотя зашагали по коридору. Скрывшись за углом, они спустились по лестнице вниз.

Собравшись с силами, Альфред вошел в комнату Эмми и закрыл за собой дверь. Сделав несколько неторопливых шагов, он, приподняв пальцами розовую штору, выглянул в окно. С улицы в тихую комнату доносился еле слышный смех, где-то далеко играли и шумели дети. Сев на небольшую деревянную кровать с розово-золотистой спинкой, агент Хоуп стал изучать окружающий интерьер. Комната Эмми была небольшой, примерно восемь-девять квадратных метров. Несмотря на скромные размеры, в ней было все, что должно быть в комнате современной восьмилетней девочки. Стол, где она делала уроки, сундук, забитый игрушками, который невозможно было закрыть, малиновый шкаф с наклеенными на дверях серебряными зеркальными звездами и милая мягкая кровать, застеленная разноцветным стеганым одеялом. На стенах всюду были фотографии, на которых смеялась веселящаяся Эмми в компании своих подружек. Обилие розового и нежно-розового цвета могло бы довести до приступа эпилептика за несколько мгновений, однако Альфреду это казалось милым и грустным. Закрыв глаза, он глубоко вздохнул и, согнув колени, лег на кровать, где спала Эмми. Подушка и одеяло пахли порошком, все, что находилось в комнате, блистало чистотой и приятно благоухало. Сосредоточившись, молодой мужчина ушел в себя, давая окружающей обстановке породить в нем какие-то ассоциации, секундные, еле различимые флешбеки.

В мыслях перед его глазами был образ маленькой девочки, которая спала в этой комнате. Сидя на овальном радужном ковре, она играла с куклами, расчесывая им волосы. Капризничала, когда родители заставляли ее учиться, и сладко засыпала, слушая ласковые колыбельные.

Альфред старался изо всех сил почувствовать, понять, что значит хотеть такого ребенка, желать, чтобы ее маленькая рука коснулась эрегированного мужского члена. Представить детское лицо, полное истомляющего удовольствия от секса. Ни одной из фантазий он не мог придать четкости, ведь вместо удовольствия, которое он должен был сам себе надумать, он испытывал сильную духовную боль. Единственное, что он видел, — это плачущая напуганная Эмми Стивенс, которая кричала: «Мама!»