Педофил: Исповедь чудовища (СИ) - Крыжановский Пётр - Страница 49

Рита стояла в метре от агента Хоупа. С ужасом она вдруг обнаружила, что совсем не злится и что ей даже хочется попросить прощения в ответ, при этом надо обязательно улыбнуться. Господи, этот мерзкий понедельник! Абсолютный крах всего, что было нерушимым много лет.

«Ну что же, не буду ничего менять», — подумала она.

— Вы меня тоже извините, — аккуратно улыбнулась Рита. — Иерархия в агентстве — сложная штука. Когда тебе никто не говорит «стоп», ты привыкаешь общаться с людьми не всегда корректно, тем более что порой это единственный язык, который они понимают. Так что и вы не держите на меня зла.

— Нет, что вы, — кивал головой Альфред. — Сразу после того, как я выскочил из кабинета, я пожалел обо всем, что сказал.

— И о смерти на тонких ножках? — шутя, издевалась над сотрудником Рита.

Агент Хоуп ударил себя по лбу ладонью.

— О боже... Как я только мог… Это все от слабости, поверьте. Вы прекрасно выглядите. Вы очень изящная и привлекательная девушка.

— Женщина, — настояла Рита.

— Да, но выглядите, как девушка, — неловко оправдывался Альфред, постепенно замолкая, боясь сказать нечаянно еще какую-то гадость. — Простите, я мелю всякую ерунду.

Странно, но директор Коулмен, слушая извиняющегося молодого мужчину, хотела улыбаться, не так, как когда кто-то пошутил, а очень по-доброму, нежно смотря в глаза.

Между двумя коллегами, стоящими на парковке, повисла пауза. Долгая, правильная, она была пропитана плотной энергией, забытой и потерянной в школьном возрасте, когда благоговеешь перед первым поцелуем.

Альфред вдруг растворился в чертах лица своего строгого и такого красивого босса, в ее сильном, неприступном и в то же время очень ранимом беззащитном образе. Поймав себя на мысли, что, видимо, делает что-то не так, он вдруг пришел в себя.

— Я, наверное, пойду, — тихо пролепетал он.

Меньше всего Рите хотелось в то мгновение услышать именно эти слова. Улыбку и пожатие руки — да, десятиминутный разговор — не очень точно, приглашение на ужин — продала бы душу за это. Но точно не прощание!

Рита вежливо кивнула головой и, обойдя собеседника, открыла водительские двери.

Агент Хоуп прошел насколько метров, и в эти мгновения безжалостно ругал себя за трусость.

— А я ведь даже не знаю, был ли у меня кто-нибудь, — остановившись и обернувшись, сказал он.

— Что? — посмотрела на коллегу Рита после того, как кинула сумку на переднее пассажирское сиденье.

— Я не знаю, был ли у меня кто-то до того, как я потерял память, — несмело шагнул он к ней. — Эти два года я дико боялся людей и был один. Меня только от детей не шарахало. И вот теперь от вас.

Альфред остановился у стоявшей около автомобиля Риты. Он смотрел ей в глаза, стараясь дать понять, что чувствует, как ему тяжело и как она ему нравится.

— От вас меня не типает. Не знаю почему. Меня это особо и не беспокоит. Мне нравится, что есть хоть один взрослый человек, который мне интересен.

Рита улыбалась, с глубокой симпатией изучая странного новичка из Сиэтла, который за последнее время был таким разным по отношению к ней. Сильным, напуганным, злым, растерянным, крутым, всегда очень искренним и настоящим.

— Это самое необычное и непонятное, что мне говорили, — негромко ответила она. — Но мне показалось это чертовски романтичным.

— Я совсем не знаю или забыл, как это делается.

— Что именно?

— Как приглашать девушку, которая тебе нравится, на ужин.

Не зная, что сказать, Рита задумалась. Иметь отношения со своим подчиненным или даже пытаться для человека ее положения, при ее работе — более чем некорректно. Многие не симпатичные ей мужчины и даже девушки, работавшие с ней в течение долгих лет службы, пытались намекнуть на желание вывести отношение за рамки рабочих, но всегда получали отказ в виде безразличия. Рита была несчастлива в личном плане многие годы, никто не мог покорить и укротить ее сильный нрав. И вот впервые перед ней стоял тот, кто своей мягкостью и вместе с тем силой смог заставить ее сердце биться чаще.

— Альфред, смотрю я на вас и думаю: кто из нас кого домогается — я вас или вы меня? — грустно шутила Рита. — Нам с вами нельзя иметь никаких отношений. Причины две: первая — наши характеры, видимо, мы с вами постоянно будем воевать и ругаться, будучи парой, а во-вторых, пока что я ваш босс, и для меня это означает большие проблемы, которые не нужны ни мне, ни вам.

— Хм… — кинул взор себе под ноги агент Хоуп, после чего снова посмотрел на собеседницу. — Видимо, это мой первый отказ.

Рита нежно прикоснулась ладонью к плечу молодого мужчины.

— Совсем нет. Вы очень понравились мне. Даже более того, я давно не испытывала ничего подобного ни к одному мужчине. И если бы не эта работа и наш с вами статус, все наверняка было бы по-другому.

Улыбаясь, Альфред повернулся спиной к машине и прислонился к ней.

— Соглашаться на все это было плохой затеей. Тогда бы у меня был шанс.

— Тогда бы мы с вами не познакомились, — грустно ответила Рита.

Закусив губу, она ненадолго задумалась.

— А знаете что, — продолжила она. — Я и правда не буду вам ничего запрещать. Говорите с родителями, со всеми, с кем хотите, столько, сколько вам нужно. Делайте то, что считаете нужным, лишь бы мы скорее раскрыли это дело.

— Я уволюсь после того, как это случится, — сказал Альфред, отрываясь от автомобиля.

Уходя с парковки, он обернулся.

— Тогда у меня будет шанс, — произнеся последнее слово, он улыбнулся столь печально и красиво, что у самой Риты в мыслях проскочила идея уволиться из ФБР.

Эта странная трагическая улыбка была лучшим, что она видела в своей жизни. Наверное, ей следовало бы сказать что-то хорошее вдогонку, но ее дух был сломлен и покорен внезапно подаренным чудом.

Альфред исчез в вечернем сумраке, и Рита, с ощущением ушедшей из-под ног земли, села за руль черного «Форда Эксплоурера».

Не спеша двигаясь по шоссе в центр, она то и дело порывалась вытащить из сумки телефон и позвонить Альфреду. Однако то ли глупость, то ли страх не дали ей этого сделать.

«Конченая ты на всю голову, Рита», — тиха ругала она себя.

Глава 18

Недалеко от школы Норт-Вест-Централ, на севере Индианаполиса, раскинулись спальные районы — безликие блоки, пронизанные бесконечными перекрестками и плохой репутацией. Там жили горожане, у кого не нашлось денег на что-то более приличное. Здесь не пахло ухоженностью пригородов и зажиточностью среднего класса. Бледные кирпичные трех- и четырехэтажные гостинки, изредка встречающиеся восьми-, десятиэтажные забитые до отказа общежития, магазины, круглосуточно торгующие спиртным, аптеки, ломбарды. Подобные места часто демонстрируют в кино, особенно тогда, когда нужно показать мечту черного парня, который пытается вырваться из лап банды для того, чтобы поступить в колледж, где он будет полноценным и очень нужным винтиком в мире белых людей. Депрессия, не выбирая год финансовых или расовых кризисов, поселилась здесь давно, видимо, она родилась где-то в этих грязных подворотнях, с каждым годом сильнее окутывая стены своими тягучими щупальцами.

Когда Альфред двигался на автомобиле по дороге между домов северной окраины, он замечал во взглядах крепких парней, стоящих небольшими группами на перекрестках, пренебрежение и ненависть. По его неторопливой езде, транспортному средству и внешнему виду было невооруженным глазом заметно, что он либо полицейский, либо сотрудник наркоконтроля. Одним словом, работает на дядю Сэма, которому не нравится то, что творится на окраинах городов по всей Америке.

GPS привел автомобиль агента Хоупа к высокому восьмиэтажному зданию, наружные стены которого были сделаны из мелкого красно-коричневого кирпича. Это был дом, принадлежавший компании, мечтавшей давно снести ветхое жилье и построить на его месте нечто более стоящее, способное приносить больше прибыли. Арендаторы, в основном малообеспеченные семьи, могли платить немного за свои стандартные, похожие друг на друга квартиры. Да и ­платили они не вовремя. Однако социальные и муниципальные службы отстояли для незащищенных слоев населения это восьмиэтажное здание.