Ученица ведьмы (СИ) - Чиркова Вера Андреевна - Страница 19

Но и доказывать принцу, что я не тут при чем, и ничего такого, о чем нельзя рассказывать, мне не известно, почему-то совершенно не хочется. Как и не хочется больше сжиматься от его уверенных прикосновений и краснеть от ласковых взглядов.

– Сейчас… – почти рычу я, направляясь в сторону клеток, – сейчас.

Где тут незанятая жилплощадь? Вот эта и эта? Выбрав ту клетку, что чуть почище, пригнувшись, решительно шагаю в тесное помещение, и прихлопнув за собой дверцу, по-восточному сажусь посредине. И только усевшись, понимаю, металл решетки почему-то показался мне необычайно горячим, и теперь от прикосновения к нему саднит ладонь. Однако показывать этого своим недругам не стану ни за какие коврижки, перебьются.

– Кэт?! – наконец-то пришел в себя Роул, – что это значит?!

– Это значит, что я пленница и потому буду сидеть тут. Не хочу больше ни ваших тайн, ни вашей доброты. Ни ваших разговоров. Надоели вы мне все вместе взятые. – Постаравшись скопировать его недавние ледяные интонации, выдала я, и закрыла глаза.

И видеть всех вас тоже не хочу.

Как я и думала, долго меня уговаривать принц не стал. Хотя… конечно, втайне очень на это надеялась… прямо-таки видела, как он врывается в камеру, так знакомо подхватывает на руки и уносит прочь, нашептывая на ушко ласковые упреки.

Ничего подобного. Сжал в упрямую полоску губы, некрасиво нахмурился и свистящим полушепотом бросил черному магу какие-то указания. После чего, не оглядываясь, рванул к выходу. Маг еще немного покопался у стола, раскладывая принесенные с собой кристаллы, и отправился следом за хозяином. Однако с полпути внезапно свернул к моей клетке, пару секунд молча постоял, наблюдая, потом мрачно буркнул, – руку покажи.

А я только еще крепче стиснула зубы, не надо мне от тебя ничего. Спасибо за науку, успела уже понять, все вы только о том и думаете, как бы чужими ручками жар загрести. Маг презрительно фыркнул и отправился дальше, а я внезапно ощутила, что ладонь печет уже не так сильно, как раньше.

Поднесла ее к глазам и в слабом свете снова поблекших светильников разглядела, как красноватая вздувшаяся полоса, проходящая через все пальцы, начинает понемногу исчезать. Все понятно, фыркнула понимающе, кинул дядя собачке пряничек, и думает ее этим купить. Не пройдет номер, это я от неожиданности первые дни вела себя как последняя лохушка, все надеялась, что в этом мире не так много подлецов и негодяев, как в родном. Хорошо хоть, быстро прозрела, и теперь больше не поверю ни одной сволочи, какие бы душевные речи они мне не толкали.

Ведьмы потихоньку возились в своих клетках, устраиваясь поудобнее, однако никаких, даже тихих разговоров, или стонов я не услышала. Это могло означать всё что угодно… и в первую очередь магическую защиту… если такое, конечно, здесь возможно.

Да только я была даже рада, что никто из них не пристает ко мне с расспросами или объясненьями, вот этого уж точно бы не выдержала. Гнев и ненависть просто кипели в груди, и самое лучшее средство успокоиться я знала только одно, постараться заснуть. Потому и прилегла на грязный, ничем не застеленный деревянный настил, занимающий лишь половину тесного пространства. Во второй половине в каменном полу зияет узкая темная дыра и, исподтишка приглядывая за копошащимися в клетках фигурами, я быстро прозрела насчет ее истинного предназначения.

Все это наводило на очень печальные мысли, и не оставляло никакой надежды на будущее. Но опускать руки не в моем характере, а утро вечера мудренее, вот и постаралась выбросить все из головы и попробовать вспомнить доказательство теоремы Пифагора, наивернейшее снотворное средство из всех, какие я знаю.

– Кэт, вставай! – шепчет в ухо кто-то нахальный, и мое подсознание, агрессивно настроенное против всего этого мира, выдает команду языку прежде, чем я начинаю осознавать происходящее.

– Пошла на фиг, я вас больше знать не хочу!

Выпаливает послушный язык и, прикрывшись для надежности рукавом, еще несколько мгновений лежу неподвижно, пытаясь вернуться в сладкий дурман ушедшего сна. А снилось про что-то хорошее… родное, то ли тетка заперла меня в курятнике, чтобы не лазила с пацанами по соседским ягодникам, то ли директор отправил к Марине, пересидеть очередную истерику исторички. Я частенько затевала горячие дебаты на уроках, а поскольку она человек упертый и логически объяснить нелогичные поступки наших предков не умеет, то спохватывалась обычно лишь после того, как над дверью начинал дребезжать звонок. А мои вопросы и выводы мало того, что ставили историчку в тупик, так еще и подрывали священную веру в истину тех сведений, что она почерпнула в толстых фолиантах. Особенно сердило учителку мое заявление, что наши предки были не так умны и храбры, как она об этом распиналась, раз не решились вернуть столицу на её первоначальное место, в Киев.

– Кэт… проснись, – вновь потребовал смутно знакомый голос, бесповоротно нарушая зыбкое ощущение защищенности.

Ну, да, припоминаю, окончательно просыпаясь, но упрямо не открывая глаз, ведь я же не дома… где, несмотря на все мои невзгоды, обязательно находился кто-нибудь, кто помогал мне пережить очередную неприятность. Марина, подружки, тетка… и даже доблестный участковый, отбивший меня однажды у злобных цыганок, взъярившихся на едкое замечание о происхождении продаваемой ими косметики.

А теперь я в чужом мире, в подземелье, сижу в низкой клетке размером с ванную комнату хрущевки, и выбрала эту клетку сама, добровольно, а значит, никто из ведьм не имеет никакого права мною руководить.

– Кэт!

– Отстаньте от меня все, ничего я вам не буду делать, – садясь на своем неудобном ложе, и одновременно раскрывая глаза, зло рявкаю на надоеду.

И зависаю напрочь, не в силах сказать больше ни слова.

За распахнутой дверцей моей персональной тюрьмы, стоит, едва видимая в бледном свете магических шаров, полупрозрачная женская фигура в так знакомом голубом платье.

– Идем со мной, – говорит она странно знакомым голосом, и я послушно выбираюсь из клетки, стараясь не задевать пыхнувший жаром металл прутьев.

Хотя этот поступок полностью противоречит моим обычным правилам. Это моя подружка Люська обычно первая влезает во все сомнительные мероприятия, за что и огребает после по полной. А я никогда не сяду в незнакомую машину, ни за какие блага не пойду темным переулком и не подниму валяющийся на земле чужой кошелек. Да и на заманчивые, на первый взгляд, Люськины идеи всегда отвечаю, а оно мне надо?!

Вот и теперь, топаю за плывущей в полуметре над полом дикой ведьмой и строптиво бурчу, – ну, и зачем оно мне надо?!

– Утром Роул будет очень сердит… – шепчет, не оглядываясь, ведьма, – и не поверит тебе, что ничего не слышала. А когда он кому-нибудь не верит… может сделать очень больно. Ты же не любишь боль?!

Ничего не понимаю, за что это он рассердится? И тут дикая вплывает в дыру… которой, по-моему, раньше в этой стене не было.

Так это… что, побег?

А как же остальные ведьмы, сразу вспомнила я лежащие в клетках растерзанные кучки, и резко остановилась. Развернулась в одну сторону, в другую, ну, дела! Оказывается, кроме меня, тут никого уже и нет!

– Кэт, поспеши! – торопит ведьма, и я, забыв последние сомнения, ныряю в дыру следом за ней.

Оставаться одной в этом жутком месте мне хочется меньше всего на свете. Тем более, как я теперь сильно подозреваю, Роул будет не просто сердит… нет, он будет просто разъярен.

Проход, которым мы пробираемся, настолько узок и низок, что я задеваю локтями стены, а чтобы не разбить голову, приходится держать перед лицом одну руку. Второй рукой я держу повыше подол проклятого платья, точно зная, если наступлю на одну из оборок, удержаться на ногах будет совершенно нереально.

К счастью, таким неудобным наш путь был всего метров двадцать, затем мы выбрались в довольно высокую природную пещеру, и идти стало немного легче. Хотя одно неудобство сменилось другими. Если в проходе пол был сравнительно ровным, то тут под ноги беспрестанно попадали какие-то камни, рассмотреть которые при бледном свечении, исходящем от стен, не удавалось. И потому я чрезвычайно обрадовалась, когда за одним из поворотов заметила впереди теплые отблески костра. Несмотря на то, что отлично догадывалась, кого там увижу.