Любовь на спор. Дилогия (СИ) - Азимут Кристина - Страница 51

Я не дала Косте ответить, в состоянии отбрить выпад сама.

— Благодарю за комплимент моей внешности, но девочкой я перестала быть давно, — мурлыкнула, прижавшись к спутнику. — И вряд ли Костю интересуют малолетки.

— Вика — моя подруга, — веско произнес он, и его ладонь скользнула по моему плечу, погладив, а потом вернулась на талию, подтолкнув к дивану.

Каролина заломила бровь, Григорий весьма громко и красноречиво хмыкнул, но не спешил вмешиваться в разговор. Мы с Костей устроились напротив, и он тут же обнял, властно притянув к себе и по-хозяйски расположив ладонь на моем бедре. А я и не возражала, наслаждаясь его близостью, хотя обычно публичные проявления отношений вызывали чувство неловкости и стеснения. Здесь же, ради кислых физиономий игра стоила свеч. И куда подевалась моя сдержанность и холодность?

— Подруга? И сколько же вы… дружите? — непринужденно поинтересовалась Каролина с явной паузой перед последним словом.

— Я не имею привычки делиться подробностями моей личной жизни с посторонними, Каро, — мягко ответил Костя, махнув рукой официанту, уже спешившему к нам.

По ее лицу пробежала тень. Даме явно не понравилось, что бывший любовник занес ее в разряд посторонних. Но она хорошо умела держать себя в руках, потому как на алых губах тут же снова появилась улыбка. Однако появившийся официант не дал ей изречь наверняка еще какую-нибудь провокационную гадость.

— Господин Северов, рады вас видеть. Что будете заказывать? — почтительно поинтересовался официант.

— Мне виски со льдом, Вике… Будешь что-нибудь? — Костя глянул на меня.

— Вина, пожалуй, — кивнула я.

— Белого, помню, — с выразительным смешком произнес он, и серые глаза блеснули в полумраке. — И фруктов, — это уже официанту.

А я ненадолго погрузилась в воспоминания нашей первой ночи… Ровно до момента, как бывшая любовница снова заговорила.

— Кость, тут на днях у Марианны в клубе открытый вечер, — по быстрому взгляду на меня я поняла, что таки угадала с очередной гадостью. — Новенькие придут. Заглянешь? — проворковала Каролина, намотав на палец темно-рыжую прядь и закинув ногу на ногу так, что платье задралось уже чуть не до белья.

Или до его отсутствия. Вот же сучка бесстыжая, а. Хорошо, Костя на нее даже не смотрит, блуждая губами по моему виску и щеке, щекоча горячим дыханием.

— Помнится, тебе нравилось обкатывать свеженьких, — с ну очень двусмысленным смешком добавила Каролина, между тем.

— Нет, не загляну, — лениво отозвался Костя, поглаживая мое бедро через платье. — Неинтересно.

— Даже так? — наигранно удивленно протянула Каролина, снова бросив на меня взгляд. — Вика, неужели вы интересуетесь Темой? По вам бы никогда не сказала, — с преувеличенным интересом продолжила она.

Я подняла голову, встретившись с Костей взглядом и вспомнив наши игры. Медленно улыбнулась и ответила, не глядя на Каролину:

— Такому мужчине, как Костя, можно многое позволить, — и, окончательно поддавшись хулиганскому настроению, нежно провела пальцем по его губам.

Кажется, я даже уловила явственный скрип зубов со стороны Каролины и странно молчаливого Григория. Костя же поймал мой палец и нежно прикусил подушечку, в его взгляде появился озорной блеск. Я сдержала возглас, когда шаловливый язык ласково лизнул, и грозно нахмурилась, выразительно посмотрев на хулигана.

— И как, вам нравится быть Нижней, или Костик нашел себе все-таки Госпожу? — снова раздался голос Каро, и я уловила нотки раздражения сквозь наигранную веселость.

Ой, знала бы она, как близко подошла к истине. И знал бы старший Северов, какой сюрприз его ждет сегодня вечером… Костя же, выпустив мой палец и наклонившись к самым губам, выдохнул, проникновенно ответив:

— Такой женщине, как Вика, можно многое позволить.

Очень кстати подошел официант с нашим заказом, и судя по тишине, и Григорий, и Каролина впали в напряженную задумчивость, пытаясь понять, что происходит, и как быть дальше. Ну, думайте, думайте, а мы дальше будем развлекаться. Я взяла бокал, дольку персика с блюда, и обмакнула в вино, с предвкушением улыбнувшись и глядя Косте в глаза. Потом медленно поднесла фрукт к губам, облизнула и откусила, запив. Северов же, шумно выдохнув и похоже вообще забыв, что мы тут не одни, запустил пальцы в волосы на затылке, рывком притянув к себе, и прижался к моему рту. Вкус персика и вина смешался, стал общим, а поцелуй был далек от целомудренного и нежного. Настойчивый и жаркий, страстный и непристойный. Я выгнулась, тоже выпав из реальности, послушно открываясь больше и позволяя Косте брать мой рот, как он захочет. Его язык хозяйничал в нем, исследовал, дразнил и завлекал, и я отвечала, плавясь от вспыхнувшего желания. Пряный, фруктово-сладкий привкус пьянил почище любого алкоголя, и в себя нас привел насмешливый, злой голос Григория:

— Мы вам не мешаем, нет? А то тут есть отдельные номера, можете продолжить там.

Костя неторопливо отстранился, не спеша отвечать брату, погладил большим пальцем мою губу, припухшую и слегка саднящую от сумасшедшего поцелуя. Потом лениво улыбнулся, все так же глядя мне в глаза, и небрежно обронил:

— Завидуешь, Гриня?

Я рискнула покоситься на сидевшую напротив парочку. Лицо младшего Северова оставалось непроницаемым, только в глубине глаз мелькнуло странное выражение. Каролина же в упор смотрела на меня, и хотя улыбалась, взгляд не обещал ничего хорошего. Вот когда я порадовалась моей защите и мысленно поблагодарила ту, которая наградила меня ею. Каро явно мечтала оказаться на моем месте, и уж точно планировала стать для Кости больше, чем просто любовницей. Только, похоже, ведьма не понимала, что старший Северов сам решает, кто кем для него будет.

Костя же подозвал официанта, и когда тот подошел, что-то шепнул.

— Хорошо, господин Северов, — тут же откликнулся официант и скрылся в направлении стойки.

Несколько минут над столом висела напряженная тишина, я чуть ли не физически ощущала взгляды Каролины и Григория, но упорно не обращала внимания. Костя все так же обнимал, прижимая к себе, его губы блуждали по моему виску и щеке, рождая волны мурашек от шеи до пяток. А потом вдруг раздались знакомые звуки, и я замерла, во все глаза глядя на Костю. Танго. Изнутри тут же поднялась горячая волна, и я поняла, как соскучилась по танцам, со всеми событиями позабыв о тренировках. Старший Северов отстранился, встал и протянул руку, гипнотизируя взглядом мерцающих серых глаз.

— Пойдем? — негромко предложил он, и я послушно поднялась, уцепившись за его пальцы.

Пока выходили из-за стола, сердце скакало, как сумасшедшее, ноги подрагивали, а дыхание срывалось. Я вмиг позабыла и про Каролину, и про Гришу, осталась только музыка и желание танцевать. Томное, тягучее, оно смешалось с проснувшейся страстью, огнем потекло по венам, воспламеняя каждую клеточку. Костя развернул к себе, мягко привлек, сжав пальцы, его ладонь скользнула по спине, и я невольно прогнулась под мимолетной лаской.

— Потанцуем, Викуля? — бархатным, обволакивающим голосом произнес Костя.

Я лишь вздохнула, прикрыла глаза и прильнула к нему, дрожа от предвкушения и сладкого ожидания. Музыка заполнила сознание, отрезав от реальности, и тело расслабилось, доверившись сильным рукам мужчины, обнимавшего меня. Несколько шагов, плавный поворот, пауза, во время которой сердце взволнованно замирает. Болезненный вскрик скрипки, и тут же — мягкий перелив аккордеона. Костин шаг назад, его уверенные объятия, и я почти повисаю в них, повинуясь едва ощутимому движению, и моя нога оказывается на его бедре. Горячая ладонь скользит от колена вверх, бесстыдно задирая подол аж до резинки чулок, но нам все равно. Кровь постепенно закипает, а музыка теряет томность, и дыхание учащается. Пульс бешено стучит в висках, отдается во всем теле, повторяя резкий, рваный ритм танца. Прикосновения Кости обжигают, заставляют вздрагивать, и голова кружится все сильнее. На губах замирает тихий стон, сдерживать который становится с каждым мгновением сложнее. Жар заполняет до кончиков пальцев на руках и ногах, плавит кости и сжигает все мысли. Остаемся только мы, музыка и проснувшаяся страсть, настойчиво требующая выхода.