Цветная музыка сидхе (СИ) - Завойчинская Милена - Страница 29

— И с тех пор ты тоже ненавидишь сидхе, — печально констатировала я.

— Ненавидел, — исправил он меня. — Долгие годы я ненавидел народ сидхе, так как один из их потомков убил мою семью. Лишь сейчас, после знакомства с тобой, это чувство ушло. Я простил своего однокурсника. Он такая же несчастная жертва, как и все, кто умер по его вине. Он не знал, не подозревал даже, что в его крови может проснуться волшебство сидхе. Не умел управлять им. Он был славным и добрым, учился на целителя. Сейчас я понимаю, почему Рикель не вынес. Его предназначением было — спасать жизни, а не отнимать. И тут такая трагедия, содеянная им. Тогда же горе и отчаяние, ненависть к убийце моих близких затмевали разум.

Дарио тронул пальцами струны, и резкий неприятный звук прорезал тишину.

— Я окончил академию. Потом еще много учился у разных учителей. Я хороший маг, я говорил тебе. Осваивал владение оружием. Близких у меня не осталось, и я вел не самый праведный образ жизни. Нажил энное количество врагов. Один из них — Калахан. В общем-то, в наших плохих отношениях виноват я. Потом случайно спас ему жизнь. Так получилось… Был роман с Хельгой. Шло время, я менялся. Единственное, что не менялось, это моя ненависть к сидхе и их потомкам. Правда, полукровок мне не доводилось встречать. Либо они не афишируют это, либо же браки с эльфами были редкими, а в иных рождались или драконы, или истинные сидхе. Жизнь шла, я попал под суд, угодил на каторгу и в рабство. Выжил, что удивительно. И вдруг увидел эту гитару. А мальчуган-менестрель, славный малыш, спасший меня, неоднократно слышавший мои слова, как я ненавижу сидхе, оказался потрясающей красоты девушкой. Сидхе. А я…

— Дар, — сглотнула я подкативший к горлу ком.

— Не нужно, Рэми. Всё в прошлом. Я простил Рикеля, понял не только разумом, но и сердцем, что это была трагическая случайность. Отпустил я и свою ненависть к твоему народу. Не виноваты ни в чем сидхе, старейшины правы. Нельзя было их отпускать, нельзя умалчивать о них. Ведь если бы тот же Рикель знал, что в нем есть их кровь, что их волшебный дар может внезапно пробудиться, он был бы осторожен. И ты будь осторожна, Рэми. Будь очень осторожна.

— Я буду, — украдкой смахнула я со щеки слезинку. — Сейчас я уже знаю о том, кто я, чем может быть опасно или полезно мое волшебство.

Кивнув, Дарио встал и молча отнес в гардеробную комнату мою гитару.

Уже утром он снова вел себя как обычно. Тренировал Ирму и меня, мы продолжали наши уроки магии. Больше мы не возвращались к теме сидхе, их артефактов, его ненависти.

За всеми этими треволнениями, новой информацией и умениями, которые Дарио старался в меня впихнуть, я даже о музыке и наших традиционных вечерних концертах позабыла. И наверное, ещё нескоро вспомнила бы, если б не прибывший внезапно букет, к которому прилагалась маленькая тисненная золотом карточка:

«Мы очень соскучились по вашей музыке. Соседи».

— Это ещё от кого? — тут же вскинулся мой дракон.

— От любителей музыки. До того, как ты… ворвался сюда, — постаралась я подыскать менее экспрессивное слово, но не преуспела, — и перевернул всё вверх тормашками, я каждый вечер пела и играна. Соседям нравилось, ведь звуки разносятся далеко.

— А почему ты перестала петь и играть? — задумался он. — Ах, нуда. Это нужно исправить.

И я исправила. Заранее передала домочадцам через госпожу Виенну, что вечером они могут прийти в гостиную.

— Я рада, леди Рэмина, — сдержанно улыбнулась экономка. — Нам не хватало вашей музыки.

Мне тоже не хватало, осознала я. И не только это, я ведь еще совершенно забросила оттачивание своих врожденных умений, как напутствовала мама в своем послании, оставленном четыреста лет назад в Гномьем банке. Хотя, положа руку на сердце, говорить об оттачивании ещё рано, тут хотя бы научиться владеть ими в полную силу.

Ирме мне удалось вернуть красоту и стереть с ее лица уродливые шрамы от ожога кислотой вздырля. Я задумчиво уставилась на Дара. Может, я смогу и в этом случае сгладить ситуацию? Ведь то, что может моя цветная музыка, это даже не магия, а чистое волшебство. Нечто иное, чем то, чему обучают в академиях.

— Вы надеетесь помочь ему? — тихо спросила оборотница, проводив взглядом в спину дракона, устремившегося в этот момент на выход из комнаты.

Мы располагались в библиотеке. Я читала, тень смотрела в окно, а Дар, перед тем как выйти, составлял план обучения для меня, сидя в кресле с листом бумаги.

— Тебе же я смогла помочь, — повернула я к ней голову. — Вот и его излечу со временем. Надеюсь. И себя.

— А себя-то от чего? — хмыкнула она.

— О-о-о, Ирма. Раз я живу в этом сумасшествии, позволяю своему дракону всё это… — Не найдя подходящего емкого определения, я покрутила в воздухе рукой. — То и меня однозначно необходимо лечить. Похоже, безумие лорда Шедла заразно.

В гостиную я спустилась заранее. Хотелось до того, как начну играть, немного осмыслить свои чувства, эмоции и то, чего я хочу.

А чего я хочу?

Чтобы исчез шрам с лица Дарио. Чтобы он сам стал более спокойным и вменяемым. Чтобы исчезла та нездоровая зависимость, привязавшая его ко мне. Я терплю, да. Но мне не нравится, претит до глубины души то, как он обращается со мной.

Я ведь девушка. Пусть совсем юная, но девушка. Я хочу, чтобы меня любили. И хочу’ сама любить в ответ. Не так мне видятся отношения между мужчиной и женщиной. Я не понимаю Дара, не понимаю себя. Но осознаю, что то, что происходит сейчас, — ненормально.

И желаю прекратить это. Мне нужно, чтобы он испытывал ко мне любовь, а не был мной одержим. Я хочу отвечать ему взаимностью, а не испытывать смесь жалости, дружбы, привязанности, интереса и ожидания — а что еще он выкинет в следующий момент?

Вот и стояла я, прислонившись спиной к лаковому боку рояля, глядя в никуда и одной рукой лениво нажимая на клавиши за своей спиной.

— Я никогда не слышал, как ты играешь на нем, — подкрался объект моих размышлений.

— Зато ты слышал, как я играна на гитаре, — не поворачиваясь, отозвалась я.

— Да.

Внезапно он зачем-то приподнял меня за талию и усадил на еще не раскрытый музыкальный инструмент, а сам оперся на локти рядом.

Настроение у меня было меланхоличное, мысли так и не оформились, и я откинулась на спину, устремив взгляд в потолок. Правая рука безвольно свисала, касаясь кончиками пальцев клавиш, и я нажала, вызывая их протяжный стон. Лакированное дерево холодило спину в глубоком вырезе красного шифонового платья, которое я надела к вечеру. Наверное, это красиво со стороны: светловолосая девушка в красном наряде, лежащая на черном лакированном дереве. Одна из моих кос соскользнула и тоже упала на клавиши.

Ди-и-нь… До-он… Ди-и-инь…

— Ты грустишь, — произнес Дар. — Тебя что-то расстроило?

— Не знаю. Так, в целом. Сложно всё.

Ди-и-нь… До-он…

— Когда ты наконец покатаешь меня по небу? Ты обещал, что как только вернешь способность к обороту, мы полетаем. А сам отказываешься даже показать мне своего дракона. Сколько времени уже прошло, а ты его прячешь. Неужели не скучаешь по полетам?

Я не в первый раз напоминала ему об обещании и просила продемонстрировать мне вторую ипостась, но… Дарио либо отмалчивался, либо отшучивался, либо переводил разговор на другую тему. Вот и сейчас в ответ на мои слова — тишина, лишь его рука переместилась и принялась поглаживать мою затянутую в алый шифон талию.

— Леди Рэмина! — нарушил наше уединение голос Линды. — Ой! Простите! Мы не вовремя?

— Нет, всё в порядке, проходите. — Я поспешно села и протянула руки к дракону, чтобы он опустил меня на пол.

Спустя некоторое время все расселись по привычным местам. Только лорд Шедл не сразу выбрал для себя удобную позицию, чтобы видеть мое лицо. Но вот стало тихо, и звуки музыки разлились по гостиной, вырвались в окно, поплыли над двором и устремились дальше, к заскучавшим без них соседям.

Я сыграла две композиции, даже спела, а потом вплела в музыку свое волшебство, и вот уже вновь кружат бесплотные разноцветные ленты, ласкаясь к слушателям, кружась под потолком, вытекая на волю.