Виктория Света (СИ) - Зосимкина Марина - Страница 22

– Короче, – достиг его сознания голос Пана, ставший спокойным, – сделаешь вот что… Но, смотри, не облажайся опять.

Вика сидела на низенькой раскладной табуреточке, обхватив колени руками, и смотрела в пламя костра. Хотя это не костер был вовсе, а костерок. Костерок-детеныш, затеянный из нескольких щепочек и нескольких дощечек, оставшихся от снесенного по весне старого забора. Скоро потухнет, если не подкормить. Но у Вики было наготове еще немножко корма, а на дольше и не надо.

Было приятно ни о чем не думать. Молчать и любоваться этим магическим действом – пляской муаровых огненных стеблей, рвущихся вверх к темному небу под безмолвную музыку, слышную им одним.

Дым от костра не заглушал вечерних запахов загородного лета. Терпко пахло полынью, крапивой, скошенной травой. Ночная фиалка, высаженная Танзилёй под окнами специально для аромата, расправила крошечные лепестки, добавив в симфонию запахов собственное сладкое благоухание. Еще и саранча на ближнем лугу взахлеб стрекочет, заливается. Волшебно…

Вика отдыхала. И ни о чем не думала, хватит. Танзиля с вопросами не лезла, золотая тетка. Если не считать дежурного: «Ну, как прошел первый день».

На славу. На славу он удался, дорогая моя Усмановна. Но каким же трудным и бесконечно долгим он был… И таким психически затратным, что у Виктории не осталось сил торжествовать победу. Только вялое осознание, что, вот сегодня она сберегла одному человеку жизнь. Кажется, хорошему человеку. И хоть положительные черты характера в данном случае первостепенными не являются, однако же хорошего человека всегда жальче, чем плохого.

А ведь могли, могли его грохнуть, ядрена вошь! Окажись на ее месте кто-то другой, доселе не сталкивавшийся с подобной причинно-следственной связью событий, на первый взгляд ничего общего между собой не имеющих, именно так и произошло бы. На волоске нынче висела жизнь Геры Алексеевича, на тончайшем.

Галактионов вполне ожидаемо предложил ей должность кризис-телохранителя – временно, пока ситуация не прояснится и не уляжется. Виктория согласилась, но лишь после того, как подопечный клятвенно пообещал неукоснительно выполнять ее предписания, какими бы они ни показались ему нелепыми.

Официальный статус на фирме ей оставили тот же – советник директора по этикету. Из всего персонала с положением вещей был ознакомлен лишь начальник охраны Семен Свиридов. А вот в полицию Герман Алексеевич отказался обращаться наотрез. Те, видите ли, все равно преступника не найдут, а шарить по документам будут. А у Галактионова на фирме разработки и прочее.

«Разработки, как же, – хмыкнула про себя Виктория. – Небось, серую бухгалтерию ведет, жучара».

Вслух она тогда произнесла:

– Вы же понимаете, Герман Алексеевич: убийца не остановится. Не лучше ли все же в полицию? Заведут дело, следственные мероприятия начнут проводить. Выйдут на заказчика.

– Ой, да ни на кого они не выйдут, – отмахнулся Галактионов. – А на допросы затаскают. Вас, между прочим, тоже. Оно это надо?

– Герман Алексеевич, предлагаю порассуждать взвешенно, – не оставляла надежды достучаться до его здравого смысла Виктория. – Снайпер, который в вас стрелял, профессионал высокого уровня. Я же, простите, недоучка, а по сравнению с ним, смею думать, вообще полное никто. Вот вас грохнут, а она, – и Вика ткнула пальцем в нахохлившуюся Светку, – потом меня со свету сживет. И всю оставшуюся жизнь будет считать, что именно Вика Демидова в вашей безвременной кончине виновата. Но мне ее мнение будет фиолетово, поверьте. Потому что я сама думать буду точно так же. Так что давайте уже вызывать опергруппу.

«Хоть бы эта овца дурацкая на него повлияла», – думала раздраженно Вика, припомнив безобразную сцену, давеча «овцой» учиненную. Могла бы еще одну истерику оформить, только на этот раз с пользой для дела. Глядишь, и раздумал бы супружник идиотничать. Но нет, притихла. Еще бы. Сейчас ей, видимо, стыдно. Видимо, конфузно ей, уродке. А только что так отжигала – жалюзи дрожали.

Клинкина рыдала и отпихивала мужа, обзывая его блудливым павианом и какими-то еще не очень красивыми словами, а тот, посмеиваясь, будто было во всем этом что-то смешное, ловко уворачивался от тычков и делал попытки поймать ее руки, скрутить, а затем поцеловать страстным поцелуем рот. Светка мотала головой, руки вырывала, продолжая визгливо браниться, но Галактионов настойчивости не терял. При этом он не прекращал убеждать разбушевавшуюся половину, что знать не знает никакую, как там ее, и что Светка – глупышка, если могла так о муже подумать.

Понаблюдав минут пять за сим бесчинством, Виктория решила вмешаться.

– Света! Свет, отвлекись на минуточку. А по какому признаку ты поняла, что месседж тебе отправил Герман? Если подпись не его, и номер сотового незнакомый? С какого ляду, извини, конечно, ты на это повелась?

Светка услышала. Руками размахивать перестала, умолкла, задумавшись. Герман воспользовался случаем и усадил жену на диван, пристроившись рядом. Облегченно выдохнул, бросив на Вику признательный взгляд.

– А кто же еще будет меня просить привезти ему галстук? – с вызовом вопросила Клинкина после минутного размышления.

Нервным движением она расстегнула застежку на боковом кармашке сумочки, вытянула оттуда полупрозрачный пакетик с неясным содержимым и, швырнув его на середину стола для совещаний, продолжила обвинительным тоном:

– Вот этот, золотистый, в черную крапинку!

Действительно, кто же еще?

– Я, как дура, помчалась выполнять просьбу любимого мужа, а оказывается, звали вовсе не меня! – высказалась она на остатках запала и притихла.

Пока Виктория собиралась с мыслями, прикидывая, как оценить историю про галстук, Светка подняла на нее посветлевший взгляд и спросила с трогательной надеждой:

– Значит, это, может, и не Гера написал? И не Прокопьевой вовсе? Да, Вик, не Гера?!

Без перехода начался следующий акт. Светик, прильнув к мужниной груди, всхлипывая и одновременно смеясь, повторяла, что она так счастлива, так счастлива, потому что это был не он. Герман называл ее глупой маленькой девочкой и легонько похлопывал по спине. Наконец, Светка угомонилась и, сморкаясь в бумажную салфетку, гундосо спросила:

– А кто же тогда мне это отправил?

Виктория пожала плечами:

– Либо это невероятное стечение обстоятельств, и кто-то просто перепутал цифры, набирая номер, либо тебя действительно хотели подставить. Не спрашивай, кто, мне это неизвестно.

– Но зачем?! – воскликнула Светка. – Зачем кому-то меня подставлять?!

– Откуда же мне знать, Света? Одно могу сказать: если это так, то подготовились ребята основательно. Во-первых, обеспечили твое присутствие на месте предстоящего покушения. Во-вторых, сразу после выстрела доложились о выполнении заказа, и этот звонок уже явная подстава. Можно, конечно, допустить, что набирали опять же не тебе, и разговор шел всего-навсего о доставке суши или корзины с цветами, но два таких совпадения подряд почти за гранью вероятности. И, наконец, подкинули вещдок: вот эти самые значки. Кстати, Герман Алексеевич, а каким образом один из них оказался на вашем лацкане?

Герман посмотрел в сторону пострадавшего пиджака, все еще висящего на пострадавшем компьютере, и проговорил с досадой:

– Значок мне «Кот в сапогах» всучил на нашей парковке. Выхожу из машины, а ко мне промоутер в костюме сказочного героя рулит. Колядовал на питомник для бездомных животных. Я отсыпал ему мелочь, а он вот эту «медальку» мне и приколол без разговоров. Я, естественно, возмутился, а толку-то что? Ему даже по шее не накостыляешь, поскольку он в этом своем «скафандре». Сдергивать значок я не стал, чтобы вельвет ненароком не испортить. Потом и вовсе про него забыл. Пока не жахнуло.

– Вы кому-то здорово мешаете, Герман Алексеевич. Вас так сильно хотят убрать, что разработали целую операцию. И супруга ваша тоже кому-то мешает. Вы не будете возражать, если я все-таки задам ей вопрос, откуда в ее сумочке лишние предметы? И в какой момент их могли подсунуть?