Виктория Света (СИ) - Зосимкина Марина - Страница 47

Но Вика не должна себя загрызать и не будет, и Родионыча ни в чем не упрекнет. С растерянностью первых минут она уже справилась и намерена действовать.

Кого ей бояться? Этого клоуна с научной степенью и спагетти вместо бицепсов? Мультяшного монстра, который напустит лужу, стоит лишь на него прикрикнуть посильнее?

Ключ, говоришь? Разбежался. После порции в сотню киловольт ключ тебе не понадобится.

– Куда полезла? – рявкнул Панин, и Вика вздрогнула.

Не сбавляя скорости, зам по науке выдернул из ее рук рюкзак и вытряхнул содержимое. Мелочи покатились в разные стороны, а электрошокер остался предательски лежать на взгорочке между передними сидениями. Панин злобно оскалился, а потом с силой наотмашь ударил Викторию по лицу. Не ожидавшая от «мультяшного монстра» такой прыти Вика только и успела что наклонить голову вперед, подставив под удар верхнюю лобную зону. Помогло не очень. В шее что-то страшненько хрустнуло, затылок с силой впечатался в подголовник, и она провалилась в темноту.

Сколько времени Вика пробыла в забытьи, она не знала. Сознание вернулось скачком, приветствовав хозяйку резкой болью под черепом и вязкой дурнотой, но отчего так погано, Вика вспомнила не сразу.

Наконец, в голове прояснилось. В памяти всплыли фрагменты последних событий, сложились в картину, обдав сердце холодной волной. «Цыц», – одернула себя Вика и, узкой щелочкой приоткрыв глаза, осторожно осмотрелась. Слева – маньяк за рулем, вокруг – салон его пафосной тачки, снаружи – то плавно, то рывками движется город Москва. Из новенького – ее руки теперь были сложены в запястьях крест на крест и стянуты синей изолентой. Интересно, когда он успел? Она и не помнит. А Панин-то, оказывается, знатная скотина, н-да.

Пора обращаться за помощью к внешнему миру, и, желательно, к господам полицейским. Простые граждане предпочтут тут же забыть мелькнувшую за стеклами проезжающего авто физиономию какой-то девицы с глазами, безумными от ужаса, и вопящей мимикой лица. Решат – проститутка, решат – поскандалили с мужем. Решат – бандиты увозят, как бы самим не вляпаться.

Или Вика несправедлива к согражданам, преувеличивая степень всеобщего равнодушия? Ну что ж, это легко проверяется. Что мешает ей прямо сейчас, развернувшись к окну, начать корчить красноречивые гримасы?

Ну… Нет… Унизительно как-то.

Конечно, в ее ситуации переживать из-за унижения – предел абсурда, однако Вика решила оставить данный вариант про запас, а самой придумать что-нибудь поинтереснее. Пусть только боль слегка поутихнет.

Но мозг раскалывался и напрягаться категорически не желал. Ничего, скоро отпустит. Или же Вика к боли притерпится. «Гвоздь» в башке – ерунда ерундейшая и никакая не помеха. Важно панике не поддаться, это она еще по детдому усвоила.

Даже в ясельной группе детского сада всегда была и будет дедовщина, а уж тем более в интернате для детей, оставшихся без попечения родителей. Такова извращенная человеческая природа. Что там за роли прописаны для стихийных групп, по мнению науки социологии? Вожак, правая рука вожака, при вожаке прихлебатель, потом идет основная масса, еще могут быть шестерки в количестве одной, двух, трех, а на десерт – аутсайдер. Виктория могла бы стать лидером, но это ей было неинтересно, рядовым членом стада – идите вы на фиг, а поиздеваться над ней как над аутсайдером ни у кого так и не получилось. Доходило до драк, и дралась она яростно, отстаивая личную автономию и принуждая детдомовский социум относиться к ее выбору с уважением.

Именно тогда Виктория сделала открытие, что испуг в минуты опасности – явление неизбежное и нормальное. Это раз. Два – его непременно и обязательно нужно в себе возненавидеть, и себя трусящую возненавидеть тоже. И это выход, точнее – активный заслон, который не позволит панике ворваться в сердце, завладеть волей, парализовать рассудок. Однако все ли она знала о страхе?

Панин вел машину по какой-то закорючке-улочке внутри Садового кольца. Вика осторожно на него покосилась. Видок у зама по науке был пренеприятнейший: глаза утонули в злом прищуре, губы сжаты в ниточку, на скулах ходят желваки. Костяшки пальцев, вцепившихся в руль, побелели от напряжения. Монстр походил на мультяшного уже совсем мало.

Страх, получив от увиденного подпитку, подрос и пару раз стукнул ей в ребра изнутри кнаружи, создав мерзкий сосущий вакуум под ложечкой. В висках застучало. Она непроизвольно стиснула кулаки.

Все нормально, Вика, ничего необычного, ты же знаешь. Сейчас ты усвоишь ситуацию, примешь ее и найдешь выход. Отдохни немножко, расслабься, а чуть позже подумаешь над каким-нибудь финтом. В конце концов, не поздно позвать на помощь кого-нибудь, кто едет рядом по соседней полосе. И главное: пока ты в городе, пока этот мутант от науки не завез тебя в бетонный тупик заброшенной промзоны, бояться нечего, Вика, поверь.

Она перевела взгляд вперед и сквозь полусомкнутые веки принялась смотреть на дорогу. Скучная картинка старого центра: пыльные дома, вросшие окнами первых этажей в асфальт, редкие прохожие на узком тротуаре, еще более редкие деревья, а прямо по курсу – разномастные автомобильные задницы, мигающие тормозными огнями. Чистенькие особняки, изредка попадающиеся то с одной стороны улицы, то с другой, пейзаж сильно не разнообразили, но помпезностью раздражали.

Из-за поворота на границе видимости выползла черная туша внедорожника. Куда это он? Тут же одностороннее. Джипу, похоже, было на это плевать. Он высился над крышами приземистых хэтчбеков и седанов и нагло пер по встречке, распугивая поток. Ну, хоть что-то интересное.

Неожиданно Панин занервничал. Приметив надвигающуюся махину, рафинированный ученый выдал порцию брани, поразив Вику богатством словарного запаса и экспрессией.

«Чего это он распсиховался?» – недоуменно подумала она.

Зам по науке, поспешно выкручивая руль и перебирая педали, принялся перестраиваться в правый ряд, возжелав, по всей видимости, нырнуть в ближайший проезд между домами. Это любопытно. Он что же, удирает?

«Неужто джип по его душу?» – заволновалась Вика.

И какой выгодой данное событие может для нее обернуться? Оно не обернется вовсе ничем, если Панин сумеет прорваться на соседнюю магистраль. Значит, пора подключаться.

Стиснув зубы, Вика проговорила:

– Остановите, пожалуйста, Виталий Михайлович. Меня сейчас вытошнит.

Панин никак не отреагировал, продолжая проталкивать автомобиль к спасительному проулку.

Вика сорвалась на визг:

– Если я тут у тебя блевану, то испорчу на фиг твою долбанную обивку!

Панин мельком на нее посмотрел. Виктория ожидала увидеть на его лице ненависть, злобу, нервозность, все что угодно, но только не ликующее безумие, и это было действительно страшно. Скривившись в оскале, Панин выдернул из-под сиденья белесый пакет-майку и сунул в ее сторону.

Связанные руки плохо слушались, пакет с шелестом сполз на пол. Вика наклонилась и неловко, лишь со второй попытки, подцепила кончиками пальцев шуршащий пластик. Раскрыла пакет как можно шире и, согнувшись в три погибели, приникла к нему лицом. Смежив веки, сконцентрировалась. Досчитала до трех. Пружинисто и резко распрямилась, примерившись зачехлить разверстой упаковочной тарой физиономию зама по науке.

Попытка была предсказуемая, Панин чего-то подобного ждал. Уворачиваясь от мешка, он откинулся влево и со злым удовольствием двинул кулаком в Викину сторону.

А Виктория ждала, что он ждет именно этого. Его кулак с глухим чавканьем влетел в обивку подголовника, сама же Вика, поднырнув Панину под локоть, впилась мертвой хваткой в руль, выкручивая на себя. Связанные запястья ломило болью, но Вика повисла на баранке, не позволяя водителю выправить траекторию. А чтобы тот на время забыл и про руль, и про педали, несколько раз от души лягнула Панина каблуком по берцовой кости.

Зам по науке взвыл. Машина, заскрипев покрышками, вильнула вправо, взгромоздилась на бордюр и, увеличивая угол поворота, влетела на пешеходную дорожку. Задев левым крылом рекламную стойку с афишей концерта какой-то темнокожей джаз-дивы, а правым боднув негламурного вида мусорный бак, автомобиль стремительно пересек тротуар и уверенно пошел таранить затейливую изгородь, отделяющую волшебный садик с розовыми кустами и мохнатым можжевельником от скучного муниципального асфальта. Недоуменно крякнув, секция забора отделилась от опорных столбов и, распластавшись на газоне, открыла вандалу путь в частные владения. Автомобиль на остатках скорости прокатился по изумрудной лужайке и замер, глухо ткнувшись бывшей холеной мордой в мраморно-мозаичный цоколь трехэтажного особняка.