Отважная лягушка (СИ) - Анфимова Анастасия Владимировна - Страница 70

По удивительно плотно уложенным гигантским плитам неторопливо двигалась процессия человек в сорок. Несмотря на полную луну и свет факелов, притаившимся наблюдательницам долго не удавалось рассмотреть шествие как следует. Но по мере приближения детали становились всё отчётливее.

Впереди, опираясь на посох, величаво вышагивал тощий, сутулый субъект в длинном балахоне то ли чёрного, то ли тёмно-коричневого цвета с внушительным венком на голове.

"И где они только цветы отыскали в такое время?" — раздражённо подумала Ника, ёжась от холода.

За главарём шла небольшая толпа мужчин и женщин, часть из которых была в глубоких капюшонах с прорезями для глаз. В центре вели чёрного бычка, очевидно, предназначенного в жертву Дрину и так же украшенного гирляндами из цветов и листьев.

Постепенно доносившиеся до невольных зрительниц звуки стали превращаться в слова, а те складывались в торжественный гимн.

Духом великий, о ты, обитатель подземного дома

В Тараре мрачных лугах, лишённых сияния света,

Ты же, о Дрин, от всех сокровищ земли ключами владеешь,

Смертному роду даришь сокрытое в недрах.

Треть мирозданья удел твой — земля, вседарящая почва,

Недра бессмертных богов, подпора крепчайшая смертных.

Ты свой трон утвердил среди области вечного мрака,

Ты, о щедрый даритель сокровищ подземных!

О вседержитель, о самый священный, о блещущий славой,

В радость тебе — благочестное дело вершения таинств!

О, призываю, взгляни благосклонно к дарам!

На усыпанной гравием площадке верховный жрец, или кто он там на самом деле, театрально воздев руки к звёздам, прокричал что-то громкое и неразборчивое. После чего пение прекратилось.

Участники процессии встали полукругом, в центр которого поставили тревожно мычавшего бычка и женщину в капюшоне, верёвкой державшую того за рога.

— О Дрин могучий, перед лицом Рибилы-луны прими от нас щедрый дар за те блага, которые ты позволил взять нам в минувшем году и милостиво разреши взять ещё частицу малую из твоих великих богатств, сокрытых в подземных кладовых.

Голос у верховного жреца оказался неприятно надтреснутым, скрипучим, словно плохо смазанные дверные петли, однако не лишённый своеобразного очарования. В холодной тишине он не столько завораживал, сколько тревожил, внушая странное беспокойство.

Произнося прочувственную речь, служитель владыки подземного царства время от времени оглядывался, словно чего-то ожидая.

— Пора, господин, — веско проговорил командир воинов, стоявший в стороне от участников процессии.

— Вижу, — кивнул мужчина головой, украшенной венком.

По его знаку люди вновь запели уже знакомый гимн и с медлительной торжественностью направились к скале.

На площадке остались только воины с факелами. Они встали спиной к утёсу, то ли зорко следя за лесом, то ли опасаясь увидеть нечто, не предназначенное для их глаз.

Озябшая Ника уже с трудом сдерживала зубную дробь, поэтому, когда Риата прижалась к ней спиной, возражать не стала, только еле слышно пробормотала:

— И долго они будут там торчать?

— Скоро уйдут, госпожа, — шмыгнув носом, отозвалась невольница. — Им к утру до города добраться надо.

— Хорошо бы, — прерывисто вздохнув, девушка, засунула руки под мышки.

Небо на востоке уже начинало сереть, когда выстроившаяся в прежнем порядке процессия показалась перед глазами замёрзших зрительниц. Только теперь вслед за верховным жрецом широкоплечий мужчина в капюшоне нёс нанизанную на копьё голову бычка с высунутым языком и остекленелыми глазами. Шагавшие рядом с ним девушки в длинных одеяниях с открытыми лицами монотонно тянули одну ноту.

— Ну, наконец-то! — облегчённо выдохнула путешественница.

На мосту всё шествие подхватило эту странную песню без слов, похожую то ли на вой, то ли на мычание. Едва они оказались на той стороне оврага, командир послал двух воинов в пещеру.

Быстро вернувшись, те бодро отрапортовали:

— Всё в порядке.

— Хвала Дрину, — проворчал начальник. — А то два года назад нож забыли. От самых городских ворот пришлось возвращаться.

Ловко запрыгнув на лошадей, всё это время простоявших возле брошенной на землю толстой колоды, всадники с закрытыми лицами неторопливо поехали вслед за процессией.

Проводив их глазами, Ника наконец задала давно вертевшийся на языке вопрос:

— Риата, что там за дорога такая… странная?

— Наверное, от титанов осталась, госпожа, — дрожа и шмыгая носом, рабыня села, обхватив себя руками за плечи. — Ну, это те, кто вначале времён жили, ещё до людей. Первые дети Сухара-всенасущного. Неужели вам отец не говорил?

Дыша на озябшие руки, Ника вспомнила, что как-то раз Наставник рассказывал о битве богов под предводительством Питра с титанами, некими древними то ли волшебными существами, то ли разумными проявлениями стихий, появившимися гораздо раньше людей. Вот только считая себя просвещённым человеком, знатоком множества философских учений, Лаций Юлис Агилис не очень-то верил в эти сказки.

Едва верховые в глухих шлемах удалились метров на двести, отчаянно замёрзшие госпожа с невольницей начали торопливо спускаться вниз по расщелине.

Руки плохо слушались, закоченевшие пальцы соскальзывали с холодных, как лёд, камней. На сей раз первой двигалась хозяйка, и стучавшая зубами рабыня то и дело задевала сандалиями за её голову.

Серость предрассветных сумерек позволили девушке ещё издали заметить оставленный дротик. И хотя все её мысли сейчас занимали лишь уложенные в мешок шерстяные носки и меховой плащ, не забыла она и об оружии, просто сбросив его вниз.

Физические усилия, которые пришлось затратить на спуск, заставили активнее циркулировать по сосудам кровь, размять мышцы. Так что, добравшись до канавы у подножия скалы, путешественница успела немного согреться. Вслед за ней спустилась Риата, прижимавшая к груди знакомый кувшин.

Ника уже хотела приказать выбросить его, когда рабыня вытащила оттуда кошелёк. Одобрительно хмыкнув, девушка с сожалением осмотрела своё грязное, успевшее кое-где порваться платье.

Заправив подол за пояс, она криво усмехнулась.

— Побежим, а то замёрзнем.

— Куда, госпожа? — с безнадёжностью в голосе спросила невольница.

— Я захватила с собой кое-какую одежду, — пояснила хозяйка. — Только по дороге пришлось спрятать.

— Правда?! — вытаращила глаза женщина.

— Клянусь Анаид! — рассмеялась девушка, и выбравшись из промоины, помчалась к мосту.

Через секунду гравий за спиной зашуршал под ногами Риаты.

На той стороне оврага Ника нашарила глазами знакомые заросли, почему-то оказавшиеся как-то слишком близко. Однако, заглянув под склонившиеся ветви, она не обнаружила там ничего, кроме сухих листьев.

— Вот батман! — выругалась девушка, тревожно оглядывалась, неужели артисты все-таки нашли мешок?

— Ничего нет? — упавшим голосом спросила рабыня.

— Да подожди ты! — раздражённо отмахнулась госпожа, пытаясь лихорадочно вспомнить, куда она могла спрятать злосчастный "сидор".

Ночью путешественница как-то не обратила внимание на великое множество кустов, буквально заползавших ветками на гигантские плиты.

— Туда! — не очень уверенно указала Ника.

Увы, но и на этот раз Ника ошиблась, однако упорно продолжала поиски, на которые ушло немало времени и ещё больше нервов. Поэтому, когда она увидела свой мешок, прикрытый сухими листочками, то не смогла удержать от радостного крика.

Пока хозяйка, ломая ногти, развязывала туго затянутый на горловине узел, Риата в нетерпении переминалась с ноги на ногу, словно застоявшаяся лошадь.

— Держи! — девушка протянула ей кожаную рубаху. — Надевай прямо на хитон, так теплее будет.

— Да, госпожа, — обрадованно закивала невольница.

Бросив на каменную плиту скомканный плащ, путешественница села сверху и стала торопливо разуваться.