Стажировка в Северной Академии (СИ) - Королева Настя - Страница 47

Я была бы рада не бередить его раны, не воскрешать страшные воспоминания, но иначе не получится. Это действительно необходимость.

- Тебя же волнует, почему пропала магия, верно?

Кивнула, хоть и понимала, что он этого не увидит. Райт стоял ко мне спиной, цепляясь за подоконник, будто за единственную опору в этой жизни. Мне было больно точно так же как ему. Пришлось пересилить себя и сесть за стол, вооружившись ручкой.

- Я получил ранение, серьёзное, практически несовместимое с жизнью. В гарнизоне на границе оказался старенький целитель. Я, конечно, благодарен ему, он спал меня, но магические потоки закрылись. Меня увезли в госпиталь, но исправить уже ничего не смогли.

Я так и замерла с занесённой над белым листом ручкой. Записывать оказалось нечего, совсем.

- Что говорили целители? В чём причина?

Винс повернулся - по его губам скользнула холодная усмешка.

- Причину так и не выяснили. Списали на то, что я практически умер, а магия, как известно, удел живых.

Нахмурилась, пытаясь понять, что именно меня так смущает. Потом ахнула, спросив:

- Ты хочешь сказать, что целитель вытащил тебя из-за грани?!

Это же невозможно, практически! Безумно опасно, и... Смертельно для целителя.

- Я не знаю, - тихо обронил Винс.

- Он умер?

- Да, - последний ответ он выдохнул, так что я только по губам прочитала его.

На несколько минут повисло молчание - тягостное, горькое.

Целители не боги. Нам не подвластно воскресить мёртвого, мы не можем вырастить новую ногу или руку. А если и случаются вот такие исключения, то целители за это расплачиваются своей жизнью. Жестокая гармония - если вырываешь кого-то из лап смерти, то его место займёшь ты. Только так. Равноценный обмен.

- Можно я посмотрю на рану?

Вопрос задала не поднимая глаз.

- Это... - судя по тону, Винс хотел спросить о том же, о чём говорил ранее - обязательно ли, - но передумал.

- Хорошо, - согласился, впрочем, в голосе послышалось плохо замаскированное недовольство.

- Это не больно, - попыталась разрядить обстановку, на что Винс лишь промычал что-то нечленораздельное и быстро расстегнул мелкие пуговицы рубашки, стягивая её.

Я посмотрела на него, открыла рот и тут же закрыла. Мне показалось, что воздуха в комнате стало значительно меньше, да и тот, что остался, отказался проникать в лёгкие. И виной тому не обнажённый по пояс мужчина, а шрамы, что остались на месте раны.

Весь правый бок, начинаясь под рёбрами и кончаясь у пояса штанов, был изуродован белесыми и розовыми отметинами. Они змеились по коже, словно живые, опутывая  жертву безобразной паутиной.

«Кто же мог оставить такую отметину? Что на самом деле произошло с Винсом?»

Прокручивая в голове эти вопросы, я шаг за шагом приближалась к Райту, как заворожённая, глядя на шрамы. А когда подошла вплотную и протянула руку, чтобы прикоснуться, мужчина шумно выдохнул, от чего я вздрогнула и отступила назад.

- Противно? - тихо выдохнул он, и я вскинула голову, чтобы посмотреть в его глаза. Глаза, в которых плескалось отвращение к самому себе.

- Нет! - возмущённо бросила и задохнулась от переизбытка самых разнообразных эмоций. От щемящего чувства жалости, до злости на него. Как может так говорить? Но главное - как может так ненавидеть себя? Увечья не делают человека плохим, так же как и идеальное тело - хорошим.

- Нет, - хмыкнул, передразнивая меня. - Вряд ли стоило ждать другого ответа, - это он произнёс скорее со смешком, и принялся натягивать рубашку.

- Нет, - повторила твёрже, перехватывая его руки. - Не противно.

Борьба взглядов - не на жизнь, а на смерть. Никто из нас не желал отступить, пока безрассудный порыв не толкнул меня на безумный поступок. Я поднялась на носочках и прикоснулась к его губам своими - подрагивающими от глупой смелости, которая совсем скоро превратиться в прорву смущения.

Первый вздох в унисон, набат сердец, что заглушает все остальные звуки в этом мире. И напряжение, осязаемое, похожее на расплавленную карамель - такое же тягучее и липкое. Оно въедается в кожу, заполняет собой каждую клеточку.

Я не торопилась отстраняться. Стояла рядом с закрытыми глазами, прижимаясь губами к губам и ни о чём не думая. Точнее запрещая себе думать, потому что осознанные мысли уничтожат всё.

Короткое мгновение... И ещё одно...

Наконец, Винс шумно выдохнул, высвободил руки из моих, и опустил ладони на талию, притягивая ближе к себе. Чтобы следом перенять инициативу.

Нежное касание губ, за ним второе, третье, пока воздуха не становится слишком мало. Я отстраняюсь первой, чтобы жадно вздохнуть. Потом смотрю на него, замечая в его взгляде отголосок недоверия, и говорю глупость, вслед за глупым поступком:

- Извиняться не буду.

Это прозвучало с детской обидой в дрогнувшем голосе. Как бы я не пыталась убедить себя и забыть первый поцелуй, всё равно так и не смогла понять, за что именно он тогда извинился.

Мужчина улыбнулся - открыто и чисто, словно из-за хмурой тучи выглянуло тёплое яркое солнце.

- Не надо, - разрешил милостиво.

Ладони так и не убрал, и я чувствовала жар от его рук сквозь плотную ткань платья. А ещё смущение, которое медленно, но верно подбиралось ко мне, покалывая лицо и шею.

И чтобы предотвратить неловкость, попросила:

- Позволишь?

Коснулась кончиками пальцев загрубевших шрамов, ожидая его разрешения. Он кивнул, так и не отпустив мой взгляд, и мне пришлось самой разорвать контакт, хоть это и было безумно тяжело.

Шрамы... Что скрывается за ними? Невыносимая боль, которая потом ещё долго преследует пациентов, мешая жить и не вздрагивать от прикосновений. Сомнение, сродни тем, что испытывает Винс. И картинки прошлого, что не стереть ластиком из памяти.

Ближе к боку некоторые из них сгладились, почти не оставив следов, но те, что располагались прямо под рёбрами, бугрились по коже, испещряя её кривыми дорожками.

Я провела по верхним пальцем, и мужчина вздрогнул, а я следом за ним.

- Больно?

Подняла голову, всматриваясь в его лицо. Винс сдавленно выдохнул и хрипло ответил:

- Нет, совсем нет.

И что-то в его голосе заставило меня опустить взгляд и нерешительно замереть, не зная, стоит ли продолжать осмотр. В том, что всего мгновение назад мы целовались и до сих пор стоим так близко друг к другу, было что-то... Странное, будоражащее и запретное. Такое, что я никогда не испытывала раньше и не могу понять, как к этому относиться сейчас.

- Мне не больно, Дели, - спокойнее повторил Винс, приподняв моё лицо за подбородок. - Можешь продолжать.

В уголках его губ спряталась улыбка, будто он испытывает удовольствие от моей нерешительности.

- Хорошо, - послушно кивнула, чувствуя, как жар облизывает кожу. Смущение всё же, хоть и запоздало, но посетило меня.

Следующее прикосновение Винс перенёс спокойнее, и я начала действовать смелее. Расправила ладонь, направила магию по венам, пытаясь проникнуть под кожу, понять, насколько глубокой была рана и что из жизненно важных органов было задето.

Вдох, выдох, и темнота...

Холод пронзил кончики пальцев, и сердце ускорило свой ритм, но я упорно толкала магию вперёд. Ещё толчок и меня вышвырнуло назад. Я пошатнулась, пытаясь ухватиться за воздух, потерявшись в реальности.

Если бы Винс не придержал меня, то попросту свалилась бы на пол.

- Что? - обеспокоенный голос мужчины доносился сквозь вату. Мне стоило большого труда разлепить вдруг пересохшие губы и пробормотать:

- Что с тобой произошло?

Это не было похоже на простое ранение. Это было серьёзное магическое вмешательство, и отголоски чужой магии жили в нём до сих пор. Но такое невозможно! Противоестественно. И это и есть причина того, что его собственная магия закрылась от него.

Глаза вновь заволокло дымкой недовольства, но на этот раз он не стал спрашивать, обязательно ли это - рассказывать всё, как есть. Просто отупил на шаг, набрал в грудь воздуха и произнёс тихо: