Злобный леший, выйди вон! (СИ) - Аведин Илья - Страница 23

- А в нем нет людской души. Да и какой-то одной звериной, пожалуй, нет. Он в себя всю душу леса вмещает. Погодите ка. Ты! Мальчишка! Ты где пропадал два дня? Ты куда убег? – старуха поднялась со стула и поковыляла через толпу детей к Олегу.

Мальчик поднялся и быком уставился на старуху. Он решил, что если та его тронет, он расскажет всем, что старуха врала про Лешего. Остальные смотрели круглыми от удивления глазами то на Олега, то на Чаруху.

- Ты чего подорвался? Ну-ка, сядь! – сказала Чаруха, замахнувшись своим прутиком.

- Нет! Пусть все кто тут сидят, знают, что вы врете нам! – ответил Олег.

- Что ты бормочешь такое, поганец?

- А вот что! Я целый день провел в Глухом Бору. Я видел Лешего. Поймать его белою нитью не выйдет, как ни старайтесь. И сам он не собирался меня погубить, или завести в топи, или на дереве повесить. Совсем наоборот. Он меня из лесу вывел.

- Что ты такое городишь?

- А вот что! – показал Олег свою руку.

- Грибок, поймал, - сказал кто-то рядом.

Дети хором загоготали.

- Да какой же это грибок, дурни? Это знак Лешего. И я с ним могу в лес ходить, и ничего мне не будет. Никто меня не тронет, - сказал Олег.

- Ух ты, какой врунишка у нас нашелся. Небось, два дня пряники ел под одеялом, а нам теперь байки да небылицы рассказывает, - сказала Чаруха.

- Это не байки!

- Я должна тебе поверить из-за пятна на руке?

Олег призадумался. Как можно еще подтвердить свои слова? Он почесал затылок и наткнулся пальцами на запекшуюся корку, оставшуюся на месте раны.

«След от ветки, вот что у меня есть», - подумал мальчик.

- Видите, - наклонил он голову. – Вот. Смотрите все. След от ветки. Я получил его в овраге, когда на меня напала кикимора.

- Ах, так ты еще и кикимору видел? Ну, ты даешь, может ты еще и русалок с водяным повстречал? – ухмыльнулась бабка.

- Нет, их не видел.

- А я думаю, вот как было. Отец твой, под водами веселыми, ночью решил вспомнить боевую молодость и помереться силами с кем-нибудь. А так как под рукой никого другого не нашлось, он и померился с тобой, а от борьбы этой след у тебя на голове и остался. Видимо, и правда, какой-то палкой прилетело, уж больно след большой. Вот ты и пролежал два дня дома, смотря сказки чудесные, которые теперь за правду выдаешь.

Эта версия звучала правдивей, и дети закивали. Они не могли поверить, что кто-то может пойти в лес и вернуться оттуда с каким-то знаком. С пеленок им внушали, что лес для них под запретом. Сколько рассказов они слышали о тварях, что скрываются в лохматых кронах и живут в старых пнях. Родители, чтобы припугнуть непослушное чадо частенько говорили: «Сеня, бегом спать иди, а то в Глухом Бору заночуешь».

- Никакие это не сказки! – сказал Олег.

- Знаешь что, я ведь уже не девочка, - сказала Чаруха. Дети не могли и представить, что эта высушенная черепаха, без панциря и в платочке, когда-то была молодой. – На моей стороне многие зимы, опыт и знание, а на твоей стороне что? Да ничего. Грибок да царапина.

- Но я говорю правду!

- Как и я, - ответила Чаруха. – Но двух правд быть ведь не может. Потому мы оставим мою, ведь это я вас здесь учу, а не ты. А теперь сядь, устала я уже спорить.

Олег сел на место. Его правда разбилась о дремучую старость Чарухи.

***

- Давыд, да перестань ты уже. Ты же правда мог там схлопотать лезвием по шее так, что хер зашьешь потом. Считай, что все хорошо закончилось.

- Молчи Елизар, – сказал Яков. – Иди лошадей проверь, а то они совсем без присмотра остались.

- Хорошо, - ответил Елизар и еще раз сочувственно посмотрел на Давыда. Когда он встал на его место сел Яков.

- Хватит пить Давыд. Ты не можешь, с такой головой, в путь отправится. В конце-то концов, ты хотел поединка, ты его получил. Должен был думать, что можешь и проиграть. Всегда есть риск, с каким бы стариком или даже ребенком ты не дрался.

- Зачем?

- Что зачем?

- Зачем ты выбил у меня самострел?

- Он победил честно.

- Честно?! А было честно, когда они ворвались в мой и насиловали мать, пока она не испустила дух? Честно было заставлять меня смотреть на все это, пока я был связан? Что молчишь?

- Четверо из них мертвы.

- А что же с Сизым? Я что, должен его простить теперь?

- Не должен, потому ты и просил поединка. Он пришел и победил тебя. Честно.

- Да что ты заладил с этой честностью?

- Потому что это наш долг перед князем и народом. Быть честными во всем и всегда. Если бы ты убил его в спину из самострела, то стал бы убийцей, и мне пришлось бы…

- Что? Что бы ты тогда сделал, Яков? – Давыд схватил нож, по которому еще стекал жир от порезанного кролика, и приставил его к горлу Якова.  – Не забывай, что главный здесь я! Понял? Еще хоть раз посмеешь вмешаться в мои дела, и тогда я не остановлю лезвие у горла, а остановлю только уткнувшись острием в твой хребет!

Опричники подскочили с мест, готовые растаскивать Давыда и Якова в разные стороны залы, но Яков сделал жест рукой, чтобы те не шевелились.

- Сейчас ты уберешь нож от моего горла, и я сделаю вид, что этого не было. Все сделают вид, что ничего не произошло. Тебе хватит одного поединка на сегодня. Это случилось в последний раз Давыд, следующей подобной выходки ты не переживешь.

В воздухе повисло напряженное молчание. Опричники боялись даже выдохнуть, будто любой шорох заставит Давыда действовать. Все ждали того, что сделает главарь. Даже он ждал того, что сделает дальше. В голове Давыда не было совершенно никакого плана. Он поддался злобе, что переполняла его, и хотел выплеснуть ее на вечно спокойного и рассудительного Якова. Но рассудком он понимал, что из этого поединка он точно живым не выйдет. Совершенно уничтоженный он вонзил нож в стол, и рухнул на скамью. Опричники выдохнули.

Яков встал и похлопал его по спине:

- И все-таки я тебе пить больше не советую, - сказал он.

***

После учений Чарухи дети побрели по своим дворам, но небольшая группа из пяти детей осталась на крыльце. Среди них были Олег и Марыська. С ними стояли Митика, Проша и Бажен, сын плотника.

- Значится, ты в лесу был и Лешего видел? – начал Проша, тот самый что спрашивал о князьях.

- Да, видел и говорил с ним. Даже на спине его ехал через лес.

- Ого, смотрите-ка, что рассказывает, - сказал Проша и повернулся к друзьям.

- Да, врет он все, чего тут думать, – сказал рыжий Митика.

- Не вру я. Видишь след на руке?

- Да хватит нам свой грибок показывать.

- Да какой же это грибок? Это знак Лешего.

- Да, да, да. Мы это уже слышали. Сможешь ходить в лес и все-такое.

- Слушай, а знаешь что? – сказа Проша. - Я понял, как ты можешь нас убедить, что был в лесу. Иди туда еще раз и принеси нам что-нибудь. Цветок, ягоду, да хоть белку, главное чтобы из лесу были.

- Там сейчас на вышке мечник стоит. Как я средь бела дня пробегу туда?

- А как тогда пробежал?

- Солнце не дало ему меня увидеть.

- А сейчас вон тоже как солнце светит, почему сейчас не сможешь?

- Потому что нужно чтобы солнце светило с востока. С той стороны в крыше дырень большая.  Вот и слепит солнце его, через дырень.

- Отговорочки все это.

- Ребят, а может ну его, с этим лесом? Там ведь опасно. Если он нам и врет, то его вранье нам ничего плохого не сделает, а он ведь в лесу и сгинуть может, - сказал Бажен.

- Да ничего страшного с ним не будет. У него же метка на руке, ты забыл?

- Должно пройти два дня, чтобы я смог спокойно ходить по лесу. А прошел один.

- Стало быть, ты боишься пойти туда без своей метки, да?

- А ты такой смелый меня посылать да. А со мной пойти, слабо?

Проша не ожидал такого поворота. Он был далеко не трусливый мальчик. Однажды он в конюшню к Бокучару забрался ради веселья. Но про страшный Глухой Бор, он тоже слышал  множество историй, которые проверять не хотел.

- Ну-у-у, - протянул он.

- Ясно. Меня одного послать хочешь, а сам в поле на солнышке подождешь. Я пойду, а ты лежи и трясись среди колосьев.