Злобный леший, выйди вон! (СИ) - Аведин Илья - Страница 68

- Боги не нужны. Мы поможем ему. Это один из немногих случаев, когда клин вышибается клином побольше. Нам нужно отвести его в лес и снова дать подышать этими ягодами. В большем количестве они снова вызовут приступ потери памяти.

Мокроус нахмурился.

- Он вернется прежним, поверьте мне, - успокоил его Теодор Кительсон.

- Значит надо немедля отправляться в лес.

- Вы поедете с нами?

- Конечно. Больше ни на шаг от него не отойду.

- Какая жертвенность! – восхитился Теодор Кительсон, и хлопнул в ладоши.

- Что? Жертвенность?

Лицо советника исказилось. Смысл этого слова противоречил его натуре.

- Еще бы. Когда мы отправимся в лес, то нам с Уваром ничего не будет угрожать, ведь он нас не знал до болезни, однако вы были его приближенным, верно? Значит, под ударом окажетесь именно вы, если мы не справимся. Но я очень ценю ваш поступок.

- Герой, – сказал Олег и положил руку на плечо советнику. Тощее, как у девицы и покатое, словно советник переболел чахоткой.

- Знаете, - помедлил он, - я лучше останусь здесь, послежу пока за делами в деревне, а то без присмотра ее оставлять тоже нельзя. Уверен, что вы и без меня справитесь.

- И это верно, - сказал Теодор Кительсон.

- Наместник! – крикнул Олег Лешему. – Не желаете ли прогуляться с нами? Обещаем вернуть вас к вечеру.

- Да, да. Вот только муху поймаю, - ответил Леший.

***

- Я будто чем-то переполнен, - сказал Леший. – Что-то горячее и звонкое раздирает мою голову, а иногда, вместо этого, я ощущаю как что-то липкое и тяжелое обволакивает живот. Все это хочет выйти из меня наружу, но я не даю. Что это, Тео?

- Эмоции, мой друг. Первое очень похоже на злость, или же ярость, а второе скорее напоминает мне грусть или тоску.

- Не понимаю, как вы можете постоянно ощущать эту гадость. Это должно быть очень трудно.

- Мы привыкли, - сказал Олег.

- Но это же не могут быть мои эмоции, правда? У меня их никогда не было. Ни у кого из моих братьев их нет.

- Вероятно, то, что ты сейчас ощущаешь, это всего лишь отголоски настоящего хозяина тела. Хоть душа его сейчас далеко, возможно, остатки ее все еще теплятся в укромных уголках огромного тела. Все это еще не изучено, а потому я не могу говорить с уверенностью. Лишь домыслы.

-  Ведьма сказала, что крупицы духа наместника останутся в его теле, ведь человеческая душа сильнее привязана к телу, чем наша. Поскорее бы покинуть это тело.

- Неужели все так плохо? – спросил Олег.

- Я чувствую, как мое тело растворяется с каждым вздохом.

- Мы называем это «взросление», а в твоем случае «старение».

- Самое страшное, что я больше не слышу шум ветвей Отца, что всегда направлял меня. Я думал, что буду слышать ваших богов, когда перемещусь в тело человека. Тишина. Ни звука. Это тело слишком старое? Поэтому я ничего не слышу?

- Знаешь, хоть я и помоложе, чем твоя оболочка, но все-таки тоже не слышу голоса богов.

- Дело точно не в слухе, ведь я тут самый молодой, однако тоже ничего не слышу, - сказал Олег.

- Тогда вы должны слышать своих предков?

- Слышим, но только живых предков. Хотя можно услышать умершего предка через его книги, письма или другие вещи, как, например, оружие.

- Я слышал, что есть люди способные говорить с мертвыми, - сказал Олег. – Еще в детстве бабка Чаруха, рассказывала нам о мудрецах, что могут заглядывать в мир мертвых. А еще она говорила, что у самой главной ведьмы одна из ног костяная, и она при помощи этой самой ноги, ходит по земле мертвых, не опасаясь остаться там, ведь получается, что она уже одной ногой в могиле.

- Я в подобное верить не склонен. Знаете, когда кто-нибудь поговорит с моим покойным дедом, и повторит мне его любимую ругательную песню про двух девиц в сарае и отряд солдат, вот тогда я поверю в разговоры с мертвыми.

Все засмеялись, и даже Леший улыбнулся, но тут же испугался своей реакции и закрыл рот руками.

- Ого. Тео, ты видел? Это же была улыбка.

- Великий день! Мы близко.

За беседой друзья, как это часто бывает, не заметили, как добрались до Глухого Бора.

- Что-то снова крутиться в моем животе.

- Бьюсь об заклад, это волнение.

- Мне это не нравится, - сказал Леший и спрыгнул с телеги.

- Это пройдет, как только ты ступишь на знакомую землю, вот увидишь.

Леший неожиданно остановился.

- Что-то не так, - сказал он. – Лес изменился. Он меня не узнает.

- Это же твой лес, как он может тебя не узнать? Как только мы подойдем поближе, ты поймешь, что все как прежде. Это остатки души Бокучара тянут тебя обратно. В деревню, – сказал он громко, а затем добавил на ухо Олегу, - опять же, это всего лишь предположения.

Олег и Теодор Кительсон зашагали к лесу, а Леший так и не пошевелился. Он стоял у телеги и будто смотрел куда-то сквозь деревья, но на самом деле вглядывался в каждый листочек, в каждую набухшую зеленую почку, в каждый сучок.

- Я не смогу пройти, - сказал он и сделал шаг назад.

Друзья обернулись.

 - Ты находишься в смятении из-за одолевающей тебя бури доселе незнакомых чувств. Как только мы вернем ваши души обратно, все будет кончено.

Ученый сказал «мы», потому что рассчитывал в этот раз присутствовать при этом необычном действе, ведь в первый раз все прошло за его спиной.

Со стороны леса раздался рык. Из-за стройного ряда стволов показался волк. Олег вспомнил его. Это был тот же самый волк, что встретился ему днем раньше.

- Это вожак, - сказал Леший. – Он не пустит меня. Они все не пустят.

Между деревьями показались самые разные звери. Впереди шли волки, лисы, медведи, кабаны и вепри. Между лапами у крупных зверей бегало зверье поменьше. На макушки деревьев уселись орлы и ястребы. На ветвях пониже сидели совы.

- Ну и ну, - сказал Олег, оглядев пеструю толпу, конца которой не было видно. - Да тут, весь лес собрался. Как такое может быть?

- Они чуют врага. И этот враг я. Я предал их, покинув лес, – сказал Леший и схватился за голову.

- Погоди. Зачем ты так? Ты же хозяин этого леса. Вот звери и вышли встретить тебя.

Ученый сделал шаг по направлению к зверям, и те не шелохнулись. Но когда Леший сделал шаг, начался хаос. Тот, кто мог рычать – рычал, кто мог выть - выл, ястребы и орлы пронзительно кричали над головами, совы грозно угукали на ветках и раскрывали крылья.

- Они меня не примут. Я потерял их. Я потерял лес.

У Лешего началась паника. Плотина, которую он выстроил внутри, лопнула, как гнилая доска под тяжелым сапогом, и на него обрушился шквал необузданного мира людских чувств. Он упал возле телеги, закрыв лицо руками и зарыдал.

- И что же нам теперь делать, Тео?

Ученый не ответил, он к чему-то принюхивался.

- Олег. Ты чувствуешь необычный запах? Что-то пробежало по воздуху. Что-то знакомое, - сказал Теодор Кительсон, как к нему тут же пришла догадка. – Так пахнет…

- После грозы, - закончил за него Олег.

- А на небе ни облачка. Это все не к добру.

Звери затихли. Воцарилась тяжелая тишина – предвестник.

- Смотри, там над лесом, - указал Олег на внезапно возникшую в небе яркую точку. – Похоже на звезду.

- Еще слишком рано.

Никто, даже самое чуткое ухо, не смогло бы услышать, что сказал дальше Теодор Кительсон. Из яркой точки на землю обрушился столб молний, который издалека был похож на колонну синего пламени. Воздух разорвался на куски от мощи неизвестного явления. Страшный треск разлетелся по округе. Деревья вдалеке зашевелились: что-то огромное летело сквозь них и приближалось к окраине леса, выламывая и вырывая из земли деревья помоложе. Птицы взлетели в небо. Звери прижались к земле. Деревья склонили ветви к земле, чтобы защитить зверей от той страшной силы, что мчалась из сердца Глухого Бора. Все это случилось в один миг.

- За телегу! – крикнул Олег.

Он перерубил поводья, и попытался оттащить лошадь, но та вырвалась и пустилась в поле.

- Забудь о ней, - кричал Теодор Кительсон среди нарастающего шума. - Скорее, сюда! – снова закричал ученый, из-за телеги.