Мажарин (СИ) - Сергеева Оксана - Страница 2
- Предыдущая
- 2/76
- Следующая
— Где? — Витя повертел головой.
— Вон с Нинкой. В джинсовой куртке.
— А-а, это Маринка Стэльмах. Нинкина подружка, учатся вместе. Мажорка.
— А с каких пор у нас мажорки в Люблино отдыхают? — усмехнулся Сергей, ловя себя на том, что не может отвести от нее взгляд.
Марина, Марина… Ма-ри-на…
— Не знаю. Она вообще странная. Наверное, от родичей подальше хочет быть. Ну… чтобы не пасли… мало ли…
— Почему странная? — спросил, всмотревшись в эту Марину пристальнее. Возможно, чтобы уловить «странность», о которой говорил Виктор.
— Я сильно не вникал. Кажется, что упоротая.
— Наркоманка, что ли? — засомневался Мажарин. Кожа у нее чистая, сверкающая, у наркоманок такой не бывает.
— Не-е-е, — протянул Витя и дрогнул бровями, — просто по жизни упоротая.
— Это да. Есть такие. Не видел ее ни разу. Что за подружка такая?
— Каникулы же, вот гульки и начались. Они близко не так давно стали общаться.
— Ясно. Отдыхают, в общем, девахи.
— Отдыхают, — без радости кивнул Савин, — а мне только и смотри, чтобы их по кускам где-нибудь не собирать. Родители же на даче сейчас живут, так эти вовсю развлекаются. Свобода, блин.
— Свобода — это хорошо, — улыбнулся Сергей своим мыслям и снова бросил взгляд на соседний столик.
Марина потягивала коктейль через трубочку и с легкой улыбкой слушала Нинкину болтовню.
Посмотри на меня. Посмотри…
Она словно услышала и посмотрела. Глазами не бегала. Как глянула на него, так спокойно и застыла. Мажарин усмехнулся и отпустил ее взгляд.
— Нин, а кто это рядом с братиком твоим? Здоровый, который в проходе меня зажал…
— А-а, это Серёга Мажарин, друган Витькин. Учились вместе. Любовь всей моей жизни.
— Правда? — переспросила Марина, вдруг почувствовав непонятное для себя самой недовольство.
— Шучу, конечно. Лет в шестнадцать я в него была страшно влюблена. Чистой и искренней любовью. А потом увидела, как он в парке лапает какую-то тёлку, и любовь прошла.
— Ну да… тёлку лапает… какая теперь любовь…
Марина затянулась сигаретой и, снова поймав на себе взгляд Мажарина, выпустила струйку дыма. Точно ему. А он это понял и, как оскалившись, чуть приподняв верхнюю губу, обнажая зубы.
Она улыбнулась. Ему.
— А сейчас у него есть кто-нибудь? — продолжала с интересом расспрашивать подругу.
— У Серёги?
— Угу.
— Нет. Ну, как… бл*дствует… как все.
— Оно и видно.
— Что видно?
— Что девки постоянной нет. Голодный.
— Он всегда голодный, — посмеялась Нина.
— Может, мне с ним побл*дствовать?
— Это вопрос, я так понимаю, риторический, — ухмыльнулась подруга. И вдруг заявила со скучным вздохом: — А я себе хочу мужика.
— Чего? — Марина посмотрела на нее с удивлением.
— Взрослого. Чтобы с деньгами.
— Дура.
— Почему это?
— Потому что. Зачем тебе мужик? Тебе двадцать один год.
— Ну, знаешь, это тебе легко говорить… — начала было разглагольствовать Нина.
Но Марина оборвала ее:
— Подожди, с братом поговорю. Задолбал уже…
— Видишь, как переживает. Где ты и что ты… Моему похрен, вон хлещет пиво с Мажарой и хоть бы хны. Все нормальные братья за сестер переживают, а моему плевать вообще.
— Угу, мой-то переживает, аж лысина потеет, — хмыкнула Маринка, вспомнив, как забавно розовеет у Егора бритая голова, когда он нервничает или злится. — Посиди, я выйду поговорю, а то этот дебил сейчас машину со зла за мной пригонит.
— Давай, конечно, — вздохнула Нина.
Марина вышла на улицу и отошла подальше от входа. Прикурила новую сигарету и крепко затянулась, прежде чем набрать номер брата. Позвонив ему, привычно выслушала порцию грязных ругательств в свою сторону, в ответ послала его туда же и отключила телефон.
— Может, нам пора познакомиться поближе? Или так и будем весь вечер в гляделки играть?
Улыбнувшись, Марина обернулась. Поднесла сигарету к губам, чуть наклонила голову и стала беззастенчиво рассматривать Мажарина.
Красив засранец. Чудовищно. И знает об этом. Привык, что девки пялятся — даже под взглядом не дергается. На такого смотришь и страшно. Глаз не можешь отвести, дыхание сбивается.
— Я тебе не по карману, мальчик.
— Откуда знаешь? — доброжелательно усмехнулся он.
— Вижу.
— А ты что спишь за деньги? И дорого берешь?
Маринка помолчав, хмыкнула:
— Нет, не за деньги.
Тогда Мажарин улыбнулся ей другой улыбкой и заговорил другим тоном:
— Вот видишь. Может, не по карману, зато явно по зубам.
— Откуда такая уверенность?
— Мама таким родила. Поэтому аккуратнее будь со словами, а то подрублю на взлете. — Резко надвинулся на нее и, взяв за талию, припечатал к стене. — Давай, скажи, что секса у нас не будет.
Она опешила, уставившись на него, но ловко скрыла свое смущение резковатым смехом:
— Ох-нихрена-себе, как нагло.
— Ты нагло, и я нагло. Сама же хочешь.
— Все хотят. Это нормально. Ненормально — не хотеть.
— Я про то же. Зачем сопротивляться здоровому желанию?
— Хотя бы потому, что это наша первая встреча, а ты даже не представился.
— А то ты не знаешь, как меня зовут, Мариша.
— Знаю, Серёжа.
Мажарин всё не отпускал, а она и не просила, не рвалась уйти. Странное и незнакомое ощущение завладело ее телом. Слишком приятное, оттого тревожное.
Зябко вздрогнув, Марина выдохнула:
— Текилы хочу.
— Пошли. — Оторвал ее от стены и подтолкнул к выходу.
Глава 2
Марина открыла глаза и уставилась на свое отражение в зеркальных дверцах шкафа. Сонным взглядом оглядев комнату, поняла, что находится не у Нины. У нее она была, и не раз, а эту комнату не узнавала. Светлые обои, шкаф во всю стену, на окнах тяжелые темные портьеры, двуспальная кровать. И постель на второй половине смята, будто там недавно кто-то спал. Превозмогая тупую боль в затылке, Маринка перевернулась на другой бок и уткнулась носом в подушку. Мажарин. Вот это получился вечерок.
Ощупав себя внутренним взглядом, Стэльмах поняла, что секса у них точно не было. Он ее не тронул и спать в одежде уложил. В том, в чем она была: в футболке и джинсах. Надо же, какое благородство!
Натянув одеяло до подбородка, Маринка свернулась калачиком, намереваясь еще немного поваляться. Кровать, кстати, у него удобная с ортопедическим матрасом — даже сушняк ее из этой постели не выгонит.
— Марин, — донесся шепот из приоткрывшейся двери. — Ты спишь?
— Нина, блин… Ты тоже тут?
— Ага. На диване спала.
— Ты хоть всё помнишь, что вчера было? — Марина села выше, пристроив подушку к изголовью.
— Конечно. — Нина присела рядом и улыбнулась. Что-то было в ее лице простецкое. Может, из-за той самой открытой улыбки или из-за курносинки, или из-за отсутствия косметики.
— Это меня радует. Правда не решила еще, узнать мне подробности или остаться в счастливом неведении. Я что-нибудь вчера выдавала?
— О, да, — рассмеялась Нина. — Как могла доставала Мажарина.
— Поди сказала, что он не в моем вкусе?
— И это тоже.
— Да ты что, — усмехнулась Марина, — это ж надо так врать на пьяную голову. Серёженька расстроился?
— По-моему, нет. Ржал над тобой.
— Ну и ладненько, — вздохнула она. — Люблю, когда людям весело.
В комнату вошел Мажарин. Разумеется, без стука. Оно и понятно, чего ему в собственную спальню стучаться. От него влажно и резковато пахло.
— Так, бабьё, проспались? Устроили тут у меня ночлежку, — беззлобно сказал он, ероша мокрые после душа волосы.
— Серёга, блин, вот зарекалась я с тобой не пить, — громко и хрипловато засмеялась Нина.
— Зарекалась она, — усмехнулся Сергей. Открыл шкаф и достал футболку. — Одна зарекалась, вторая улетела. Что ж вы за мной гонитесь, хлебали бы потихоньку. — Прежде чем натянуть футболку, посмотрел в зеркало на Маринку: — Живая?
- Предыдущая
- 2/76
- Следующая