Мажарин (СИ) - Сергеева Оксана - Страница 44

Сейчас, когда растерянность оставила, а глаза стали выхватывать окружающую обстановку, Юля утвердилась в мысли, что нужно побыстрее слинять отсюда. Стены, местами с облупившейся краской, затертый пол и специфический запах больницы не очень вдохновляли на оптимистическое настроение. Поправив на себе одежду, девушка взяла сумку в руки и Денис понес Юлю к машине, но только уже не так торопливо, а спокойно, размеренно переступая с ноги на ногу.

— Мой рыцарь на белом коне… — со вздохом мечтательно произнесла Юлька и уставилась на плотно сжатые мужские губы.

— Может, принцесса соизволит больше не вляпываться в неприятности?

— Волнуешься за меня? – спросила она, скрывая за легкой усмешкой неожиданно появившуюся в голосе дрожь.

Его челюсть напряглась, и взгляд потемнел, из него исчезла теплота, которая, как ей показалось, согревала минуту назад.

— Ну что, тебе трудно сказать?

— Волноваться будут твои родители, если мы через полчаса не будем дома. А уж, если твой папа разволнуется, то, поверь, у меня самого появится серьезный повод беспокоиться за свое здоровье. И быть мне тогда всадником без головы.

Юля сдержалась, чтобы разочарованно не фыркнуть. Как будто она спросила его о чем-то из ряда вон выходящем! Он же волновался, так почему бы не признаться. Не верила, что безразлична она ему. Теперь уже не верила. Может, он отлично умел скрывать свои эмоции, но мелькнувшие в его глазах неравнодушие и беспокойство Юля заметить успела. Не ведут себя так — просто из чувства долга, не смотрят тревожно, и, уж тем более, не утешают так нежно. Возможно, весьма самонадеянно с ее стороны думать именно так, но Юля думала. И верила. А иначе можно сойти с ума. Трудно любить безответно, а если отвлекаться на собственную надежду, обращаться к ней временами, то становилось все не так безрадостно. А, кроме того, было у них с Денисом кое-что общее: они оба скрывали ото всех свое знакомство и оба при посторонних принимали отстраненно-равнодушный вид. Если было бы все просто, то не наблюдала бы она в Денисе этих неуловимых изменений. Про себя и говорить нечего.

Нога совсем распухла, и любое на нее давление приносило боль. Юля забралась в машину на переднее сиденье, еще раз порадовавшись, что «заработала» всего лишь растяжение связок, а не перелом. Только, как выдержать такую скованность в движениях, не представляла.

Чем ближе черный «БМВ» подъезжал к дому, тем дальше становился от нее Денис. По его лицу расползалось равнодушное отчужденное выражение, а между ними словно возникла стеклянная стена. Даже если удастся ее пробить, сама уцелеешь вряд ли…

— И, кстати, про танцы мне можно забыть теперь.

— Почему? Продолжишь, как только нога заживет.

— Нет, вот посмотришь, — тоскливо отозвалась и покачала головой. — Ты останешься на ужин?

— Не знаю. Все от твоего отца будет зависеть.

Больше Юля не задавала вопросов, молча уставилась в окно, стараясь на Дениса не смотреть. Зато его взгляд чувствовала. И полжизни бы отдала, чтобы знать, о чем он в этот момент думал.

Невдомек девочке, что мысли его все о ней, о том взгляде, что поймал – доверчиво-восторженном. Открытом. С каких пор Юля стала так смотреть на него, возводить на какой-то пьедестал? Сердце странно дрогнуло, когда застал он это выражение в серо-зеленых глазах. Неприятно. Не был он героем, не чувствовал себя таковым и это возвышение в ее глазах ему не нужно. Он по-другому привык. Жил по-другому и дальше собирался, ничего менять не планировал, потому что все его устраивало. А тут этот взгляд…

Никто на него так не смотрел. Никогда. Руки чесались встряхнуть девчонку, да так, чтобы и думать забыла про это; чтобы выкинула подобные мысли из головы и прекратила идеализировать его. Не герой он. Никогда им не был. Он из тех, что придерживался правила «Лес рубят – щепки летят». Для него все остальное, — кроме его собственных целей, — щепки, мусор.

С Верочкой в этом отношении очень удобно. Она глотала его махровый цинизм и не пыталась что-то изменить, принимала таким, какой он есть, не переделывала, не видела в нем больше и не ждала большего, чем он способен дать.

Почти весь путь длился в молчании. Юля отвела волосы от бледного лица и обессилено прикрыла глаза.

Когда у дома Денис предложил ей руку, чтобы помочь выбраться из машины, она не отказалась, но едва он попытался подхватить ее, отскочила от него как ошпаренная.

— Не надо я сама.

— Не дури. Сейчас тебе нельзя ногу напрягать. Потом будешь сама скакать.

— Не надо, тебе говорю, — снова отмахнулась она и попыталась его обойти.

Не обращая внимания на Юлькино упрямство, Денис снова оторвал ее от земли.

Раздраженно Юля стукнула его по плечу.

— Отпусти меня.

— Угомонись.

Девушка смиренно прекратила свои попытки сопротивления, но внутри у нее царил целый бунт. Как объяснить, что именно сейчас Денису не стоило к ней приближаться? Про себя Юлька молила бога, чтобы никто из родителей не увидел, как он нес ее на руках. Переживание естественным образом расписало лицо лихорадочным болезненным румянцем, стерев с него выражение радости и умиротворения, что неизменно возникало от близости с Денисом. Снова возникла та же растерянность и слегка подавленное состояние, в котором Шаурин застал ее в раздевалке. Так что Наталья, встретившая их у порога, приняла в свои объятья расстроенную и готовую вот—вот расплакаться дочь.

— Что случилось? – тут же встревожено спросила мать. Удивление ее росло с каждой минутой. Мало того, что Юлю привез не Самарин, а Шаурин, да не только привез, а еще и принес на руках до самой входной двери.

От дрожащей дочери, которая вцепилась в мать как клещ, ждать ответа было бесполезно, потому Наталья обратила свой взгляд на мужчину.

— У Самарина что-то с машиной, — начал Денис, предугадывая вопросы. – Потому за Юлей поехал я.

— Я растянула связки и теперь не могу на ногу наступать, — вставила свое слово дочь.

— Господи, Юля… А вдруг…

— Нет, — опередил Денис беспокойство матери, — мы уже были в больнице. И рентген сделали. Перелома нет, так что не нужно беспокоиться. Теперь главное – соблюдать рекомендации врача. На несколько дней про школу Юле нужно точно забыть.

— И речи быть не может про школу! Ну что же мы стоим! – Наташа направила дочь в открытую дверь и та, оперевшись на руку матери, запрыгала, едва припадая на больную ногу.

— Скажи мне, как?.. – восклицала Наталья.

— Я упала. Подскользнулась на лестнице, — скривилась Юлька.

В ответ Наталья только горестно вздохнула.

В просторной передней Юля отцепилась от матери.

— Мама, я к себе. А ты что-нибудь поесть разогрей. Я только себя в порядок приведу и спущусь. И не надо лезть ко мне с помощью! Я не маленькая! – оттолкнула протянутую руку Натальи. Та покачала головой.

— Подождем отца и сядем ужинать. Не торопись. И смотри аккуратно! – проследила взглядом, как Юля поднималась по лестнице.

— Справлюсь, — уверила дочь. Желание попасть в душ утроило силы. Да и боль вполне терпимая. Пара таблеток и можно ненадолго забыть о таком неудобстве, как травма связок.

— Денис, ты, наверное, тоже голоден?

— Я с работы, — коротко ответил гость, проходя вслед за хозяйкой на кухню.

Впрочем, он так часто бывал в этом доме, что в особом приглашении не нуждался. По пути стянул куртку, бросил ее на спинку стула, привычно встал у окна. Несколько раз хлопнула дверца шкафа для посуды, Наталья загремела чашками. Сначала некоторое время Денис смотрел на улицу, потом повернулся к женщине.

— Сергей Владимирович когда будет?

— Сказал «скоро».

— Ясно.

«Скоро» звучало весьма расплывчато, но сути дела не меняло. Денис сел за стол, потому что Наталья разлила по чашкам чай. Само собой, одна из них предназначалась ему.

— Спасибо, что о Юле позаботился.

— Не благодари. Мне не в тягость, на моем месте это сделал бы каждый.

— Денис, у тебя девушка есть? – в лоб спросила Наталья, что самого Дениса слегка выбило из колеи. Давно уже никто так нагло не лез к нему с расспросами.