Журавль в ладонях (СИ) - Гейл Александра - Страница 78

— Я зря пришла, извини, — пробормотала Ульяна не своим голосом и сделала шаг в сторону, перехватывая дрожащими руками папку.

— Постой!

Ванька схватил ее за запястье и буквально заставил шагнуть в квартиру. К нему. Желание прикоснуться оказалось слишком сильным, и в следующий миг руки Ульяны оказались на мужской груди, а губы жадно потянулись вверх, к чужим губам. Документы, которые казались жизненно важными, посыпались из рук. Тая в руках мужчины, на которого у порядочной жены политика не было ни малейшего права, Уля услышала щелчок замка. Не без грусти констатировала, что у Ваньки мозги остались на месте. Это немного отрезвило, она попыталась отойти, но было поздно: ее уже ловко тянули в спальню, не переставая целовать.

В первый свой визит Уля заглядывала в спальню, но ничего не запомнила. Зато теперь изучала ту досконально, спотыкаясь обо все, что попадалось под ноги. И даже не сразу поняла, что остановились они лишь потому, что единственным объектом позади осталась кровать. Эта мысль опалила щеки румянцем.

Ванька оторвался от губ, но не позволил отодвинуться, завел руки на спину, потянул вниз собачку на молнии юбки и стянул ту вниз по бедрам. Уля могла бы его остановить, она отчетливо осознавала, что делает и какими могут быть последствия подобной неосмотрительности, но отчего-то не стала. Слишком хотела продолжения, слишком горела. Сама провела пальцами по его животу вдоль кромки джинсов, затем — под тканью… и закусила губу, чтобы сдержать стон. Белья не было. Впрочем, учитывая, что он выскочил из душа, ничего удивительного. Бесстыдно наслаждаясь ее реакций, Ванька расстегнул пуговицу на джинсах, а затем и молнию. Он до обидного точно знал, чего добивался этим действием.

Ульяне вспомнились все ее колкости по поводу внешности друга. Она думала, что ее слабость перед Иваном осталась в далеком прошлом, что она имела право подтрунивать над его безупречностью, а выходило, что нет. Оказалось, для того, чтобы потерять голову, ей хватило вида стекающих по пластинам мышц капелькам воды. Интересно, она правда думала, что между ними ничего не может быть? Не верила тому, что сказал Сергей о вовсе не дружеском интересе Ваньки? Или хотела, чтобы это было правдой? Возможно, чуть-чуть, какой женщине не хочется быть желанной, но… но не так. В фантазиях не бывает вопросов опеки над ребенком. И нет мужа, расставание с которым все еще горчит на языке. Да и вообще, на то они и фантазии, чтобы не сбываться. Она и в страшном сне не могла представить, что потеряет из-за Ивана Гордеева голову. Снова.

Отчего она сгорает под напором губ человека, с которым их долгие годы связывало не больше, чем взаимная симпатия? За эту слабость Ульяне было стыдно, но остановиться не получалось. Тот самый скелет, который она много лет назад обещала убрать из шкафа, судя по всему, там и остался. И стоило этот самый шкаф тряхнуть, как содержимое услужливо вывалилось на свет божий. Никто не отрицает, что можно играть против собственного подсознания, но не когда ты в абсолютном меньшинстве и не когда измотан другими войнами до предела. Она определенно не была влюблена в Ивана Гордеева, и коленки в его присутствии более не дрожали, но что-то внутри отзывалось, отказываясь сопротивляться.

Она поцеловала его сама, и все еще продолжала, жадно изгибаясь в кольце рук, стремясь почувствовать еще больше ласки, горячей и влажной от воды кожи.

— Второй раз тебе уйти не удастся, — хрипло предупредил Ванька.

— Я об этом не прошу, — ответила она, задыхаясь.

Едва услышав это, Ванька опрокинул ее на кровать, и Уля поспешила сорвать с себя блузку, чтобы ощутить его обнаженной кожей… всей. Она гнала эту мысль от себя все прошедшие дни, но на самом деле дико хотела еще раз почувствовать себя такой же беззащитной перед… мужчиной. Ей было стыдно называть в этом месте конкретное имя, но никого другого уже не представлялось. Даже закрывая глаза, Уля отчетливо знала, с кем она и где. Не могла забыть.

Она обманывала себя, думая, что позволяет Ваньке считать себя своей, но таковой не является. Только лихорадочно шепча его имя, осознала, настолько серьезно она влипла.

Ванька

— Я приехала… не за этим, — тихо сказала Ульяна.

Борясь с дезориентацией, Ваня повернулся к Саф и обнаружил ее сидящей на кровати с натянутым до шеи одеялом. Впрочем, это ничуть не мешало ей изучать его, не подумавшего прикрыться. Ванька не удосужился даже до подушки доползти. Так и растянулся на середине кровати. Тело было слишком тяжелым, будто чужим. Восхитительно непослушным.

— Ну конечно нет, — фыркнул он, уже готовясь к обороне.

— Так… — решительно сказала она. — Слушай, я наговорила тебе всякого, а потом, будучи до сих пор замужем, пришла сама и потащила в кровать. И я в шоке, но…

— Я не пострадал, если ты об этом, — усмехнулся Ванька.

Он подтянулся выше, не отнимая у Ульяны спасительное одеяло, нырнул под него тоже и прижал ее к себе. Она попыталась улизнуть, но не тут-то было.

— Ваня! — рявкнула она, замерла, но не сделала попытки оттолкнуть. — Я не об этом! Узнав, почему я пришла, ты очень разозлишься.

— Ты собралась со своим политиком в Москву? — задал он мучивший вопрос.

— Что? — опешила она. — Ты за кого меня принимаешь? Думаешь, это я вот так отмечаю супружеское воссоединение?!

— Так ведь ты приехала не за этим, — поддел Ванька, не сдержавшись.

— И тем не менее! — надулась Ульяна. — Я… я все же соображаю, что делаю, даже если кажется, что нет.

— А ты знаешь, что он говорит, будто ты поедешь в Москву? — зло выплюнул Ванька. — Новийский рассказывает друзьям, что ты бросаешь работу у — цитирую

— «этой журналюги», а те отвечают «Аминь».

— Ну, было бы странно уличить политика в честности, ты не считаешь? — горько поинтересовалась Саф, и Ванька мысленно обозвал себя дураком. Надо было придумать сразу после секса завести разговор о ее муже! — Папка, которую я принесла, она важная… — начала Уля и замялась.

— Так можешь сходить и поднять ее с пола, — нахально предложил Ваня.

Ульяна в сотый раз за этот день покраснела, но вылезла из-под одеяла и, гордо выпрямив спину, отправилась в коридор. Было заметно, что ей очень хочется прикрыться, но она этого не сделала, и Ванька хмыкнул. Забавно, прошло столько лет, а комплексы все еще при ней. Или дело в новизне? Может, со временем она перестанет стесняться? Представив, как будет ломать Ульяну, Ванька предвкушающе хмыкнул. Воображение оказалось удивительно немилосердно на этот счет, и когда она вернулась, ему было уже не до папки. Не позволяя увлечься документами, он опрокинул Саф на кровать и жадно поцеловал.

— Мне правда очень нужно тебе это показать, — говорила она, то уворачиваясь от поцелуев, то, наоборот, подставляя губы из желания продолжить. — Ваня… — наконец, решительно оттолкнула она его.

— Раньше ты меня так не называла, — с намеком протянул он. — Наверное, это хорошо.

— Раньше ты был задницей, спал со всякими юристками и творил глупости. А если продолжишь вести себя как подросток…

Так и пришлось ее оставить. Глянув на него со смесью настороженности и вины, Ульяна села прямее и снова взялась за папку, на которую Ванька даже смотреть не стал. Он искренне не верил, что ужаснется содержимому. Тем удивительнее, что оправдался не его прогноз.

— Вот. — Ульяна развернула к нему материалы, и нахальная улыбка сама собой стерлась с губ Ивана. — Это две другие девушки, пострадавшие от рук Петра, я…

— Стоп, — резко перебил Ванька и поднялся.

Он совсем не хотел вести этот разговор, лежа в кровати, где только что занимался сексом с Саф. Его даже несколько покоробило, что ей показалось разумным приплести к такому моменту ублюдочного капитана. Или наоборот? Момент к капитану? Впрочем, неважно. Натянув неприятно мокрые джинсы, Ванька сорвал со спинки стула домашнюю майку и бросил ту Ульяне.

— Надень, — велел.

Она пожала плечами, но подчинилась. Сразу стало ясно, что идея так себе. Несмотря на то, что при росте Ульяны майка доходила ей почти до колен, в прорезях рук виднелись полукружья грудей. Ванька поспешил уткнуться в папку носом, чтобы не думать о лишнем.