Журавль в ладонях (СИ) - Гейл Александра - Страница 9

— Я не… — снова начала и замолчала. «Я к такому не готова». Почему-то у меня никак не получилось произнести эту фразу.

— У меня есть отличное калифорнийское мерло. Или вы предпочитаете белые вина? — спросил Новийский.

— Нет, красные, — ответила я и сама не поняла, что таким образом выразила согласие. Однако за руку меня ловить не стали. Джентльменский жест после перенапряжения последних дней, а еще на фоне затяжной апатии, в которой я оказалась после разрыва с Ванькой, стал последней каплей. И вдруг померещилось, что идея не так уж и плоха. — Красные, — повторила я увереннее.

— Замечательно. Я тоже за красные, — не выдал эмоций Новийский.

Следуя за Сергеем в кухню, я размышляла о том, что психология — очень интересная наука…

Кухня Новийского была совмещена со столовой, но кроме этого я не запомнила ничего. Была слишком поглощена внутренним конфликтом. Сначала я окрестила себя дурехой за то, что согласилась на близость, к которой была явно не готова, потом распереживапась из-за необходимости предпринимать какие-то действия. Но взглянула на абсолютно невозмутимого Сергея и осознала, что стоит мне сказать «нет», как он запросто послушается. Роль насильника ему шла примерно так же, как мне

— розовый бантик.

— Если вдруг вас смущает изобилие бутылок на полках, — начал Новийский вообще о другом. — Чтобы вы не подумали обо мне плохого, скажу еще худшее: у меня, видите ли, дурной характер и сложно угодить с подарком, — насмешливо добавил он. — Поэтому друзья предпочитают откупаться вином.

Я охотно согласилась на предложенную тему для разговора. Это было предпочтительнее обсуждения любимых поз Камасутры, которую я, к слову, ни разу не видела.

— Вы отвечаете им взаимностью?

— Нет, стараюсь быть более оригинальным, — усмехнулся он. — Иначе бы не жаловался.

— С подарками всегда сложно, — вздохнула я и, видимо, от нервов призналась: — Вот уже месяц не могу придумать, что подарить сестре на свадьбу.

— У вас есть сестра? — заинтересовался Сергей, и я уставилась на него с открытым ртом. Его вопрос поразил меня до глубины души.

— Вообще-то да, и вы, наверное, единственный, кто об этом не знает. Она работает в «ГорЭншуранс» курьером.

— Вы похожи? — с интересом спросил Новийский.

— Нет, — настороженно ответила я. — Но мне совсем не нравится ваш тон. Вы имеете в виду что-то не очень хорошее.

Вместо ответа он протянул мне бокал.

— Я уверен, что непохожи. Иначе Гордеев бы мне уже посоветовал ее в секретари. Он любит учить уму-разуму на собственном примере.

— То есть?

— То есть порой он на удивление бесцеремонен, — виртуозно выкрутился Сергей, так и не объяснив мне своих слов. — Если у вас с сестрой близкие отношения, подарите ей то, что можно открыть через десять лет счастливого замужества.

— Знаете, — фыркнула я. — Я бы предпочла, чтобы этого замужества не было вовсе. Ни счастливого, ни несчастного.

— Тогда — тем более, — улыбнулся Сергей. — Сестра расценит это как долгожданное одобрение, а избранник — как издевку. И все останутся в выигрыше.

Мысль была интересная, но очень уж Новийская. Моей прямолинейности совсем не подходила.

— Боюсь, что для меня это слишком оригинально, — пробормотала я, а Сегей поднял бокал.

— Что ж, за удачное завершение сделки, — произнес он тост.

Я последовала его примеру без энтузиазма:

— И за то, чтоб меня из-за нее не уволили, — закончила мрачно.

— Если Гордеев попытается, скажете, что в случае чего я обещал пристроить вас в БТИ. Глазом не моргнете, как передумает. У этого человека нездоровая нелюбовь к госструктурам, и он скорее отступится, чем отдаст родному государству то, что считает своей собственностью, — отшутился Новийский и сделал первый глоток.

Вино было приятным, никакого уксусного запаха или горького послевкусия, от которого тянет поморщиться. Но и закуски не прилагалось. Стоило вспомнить о том, что с обеда в моем животе не было ни крошки, как тонкий расчет оказался очевиден. Не сдержавшись, я мрачно посмотрела на Новийского, будто во всем был виноват лишь он один. Будто это не я согласилась на недвусмысленно высказанное предложение.

За разговорами и тостами я не заметила, когда именно закружилась голова. Только направившись в уборную в полной мере ощутила эффект от мерло. Брызнула в лицо водой, чтобы сбить со щек жар, но ничего не вышло. Вернулась на кухню, непослушными пальцами достала из сумки телефон и не без удивления обнаружила, что на часах уже одиннадцать. Это был последний шанс уехать, на такси, и малодушная часть меня почти взяла верх.

Чувствуя себя отчаянной, глупой и пьяной, я уже открыла рот, чтобы извиниться и попросить проводить меня до двери, но пропустила момент, когда Сергей обошел стойку, за которой мы прежде сидели друг против друга, и приблизился. Так и застыла, глядя на него со страхом в глазах.

— Можешь уйти, если хочешь, — сказал он.

И, будто опровергая собственные слова, медленно наклонился ко мне для поцелуя. Я очень старалась не вспоминать Ваньку, всеми силами. Собственно, и согласилась большей частью из желания о нем поскорее забыть. Предать его, разорвать последнюю ниточку, которой бы мысли связаны. После этой ночи он перестал бы быть единственным мужчиной, с которым я оказалась близка. Да, порыв недостойный, да, использование, но и Новийский… чем он-то был лучше? Можно подумать, он предложил мне остаться от большой и чистой любви. Ха!

Когда мы потом со смехом вспоминали первую ночь, он легко признавал, что это был расчет напополам с любопытством. Получится или нет? И если да, то что именно? В конце концов, в чем был риск? Я точно не походила на буйно помешанную девицу, которая преследует каждого мужчина, обратившего на нее свое внимание. Но уж точно никто не ожидал, что это закончится пятью годами брака.

Стоило закрыть глаза, как голова всерьез закружилась, и мне пришлось опереться о столешницу спиной. Теплое чужое тело оказалось совсем рядом, и непривычные ощущения совсем дезориентировали. Мой рот ласкали незнакомые, пахнувшие ягодами, чуть горьковатые от вина губы. И как-то нелепо само собой подумалось, что уж за поцелуи мне не должно быть стыдно. Если чему я научилась у Ваньки, так именно этому. Тьфу, снова о Ваньке.

Поцелуй получился долгим и медленным, заменителем романтики. Тягучие ласки длились ровно до тех пор, пока я, решившись, не взялась за ворот пиджака Сергея и не потянула его с плеч. Ничего криминального в этом жесте не было, кроме, разве что, побуждения к продолжению, чем не преминули воспользоваться. Новийский бесцеремонно расстегнул молнию на моей слишком узкой юбке-карандаш и, словно куклу усадил на барный стул. Спустя минуту обвивая ногами его талию (прошу заметить, с комфортом!), я все думала: и как успела докатиться до жизни такой? Пьяная и довольная собралась отдаться единственному мужчине, который сумел напугать мою маму. А если вспомнить дядюшку Фрейда, возможно, именно из-за ее неодобрения.

Как ни удивительно, распутничать у нас выходило со вкусом, коего я сначала никак не ожидала. Расстегивая рубашку, порвала колготки о ремень Сергея и даже не расстроилась, ибо в машине можно ехать и без оных. И когда он предложил выпить еще по полбокала вина на этот раз на брудершафт, я вдруг осознала, что юмор и отсутствие завышенных ожиданий сделали то, о чем я и подумать не могла. Звенящее нервное напряжение, которое пронизывало пространство каждый раз, стоило мне раньше оказаться наедине с парнем (с Ванькой), пропало без следа. Хуже того, я настолько ослабила контроль, что вино еще сильнее ударило в голову.

Я и не думала сопротивляться, когда Сергей, наконец, отвел меня в спальню. Не боялась, не сомневалась. От льющейся в открытую форточку прохлады кожа покрылась мурашками. Хотела попросить закрыть окно, но не успела, так как Сергей потянул меня к кровати, по пути избавляя нас обоих от остатков одежды. И стало отчего-то не холодно. На миг, когда Сергей прижался ко мне, даже не пытаясь скрывать желание, я растерялась от неожиданности. Но потом поняла, что было бы глупо рассчитывать на то, что взрослый мужчина будет щадить мои все еще стыдливые чувства. И я не стала прятаться или закрываться, позволила себе не только отдавать. Я разрешила себе хотеть и не чувствовать за это вины.