Праксис - Уильямс Уолтер Йон - Страница 56

Ему пришлось признать, что он не любит наксидов, да и не любил никогда. Нельзя не согласиться и с тем, что это было просто предубеждением. Может быть, он дал своим антипатиям слишком много воли.

Он опять подумал о группах наксидов, расхаживающих по проходу кольцевой станции, и при мысли о них им овладела холодная уверенность в своей правоте.

Нет. Он не может ошибаться. Наксиды собираются захватить их корабли. Может быть, у них есть другие причины сделать это, не имеющие отношения к восстанию, которые просто не приходят ему в голову, но захват состоится, это несомненно.

И если кто и предотвратит его, то только Мартинес.

Он вернулся в свою каюту на «Короне» и связался с Алиханом.

— Что скажете, господин?

— С капитаном ничего не получилось. Да и со всеми прочими тоже.

Алихан ничуть не удивился.

— Я поговорил со старшим механиком.

— И?

— Махешвари согласен с вашей светлостью, — Алихан говорил осторожно, учитывая, что их могут подслушивать.

Мартинес вздохнул. По крайней мере с ними есть еще один человек.

— Очень хорошо, — ответил он. — Дай мне знать, если… — он замолчал, не зная, что сказать, и неловко закончил: — Дай мне знать, если что-нибудь случится.

— Слушаюсь, милорд.

На дисплее Мартинеса замерцал оранжевый знак окончания передачи, и он выключил нарукавный экран.

Раздевшись, он аккуратно повесил одежду в крошечный стенной шкаф, не сомневаясь в том, что делает это в последний раз, и лег в постель.

В его голове роились планы спасения «Короны», но все совершенно несерьезные.

От Серенсона к Вилле, от него к Ямане, оттуда к обратно к Серенсону и от него к Дигби, подумал он.

И гол!

Стоя вместе со всем экипажем возле люка «Короны», Мартинес провожал аплодисментами футболистов, которые под предводительством Тарафы отправлялись на игру. Тарафа, одетый в безукоризненно белый спортивный костюм с эмблемой «Короны» на груди и приколотыми на плечи капитан-лейтенантскими погонами, улыбался и махал руками, как будто он уже выходил на стадион, где на него смотрит десять тысяч болельщиков. Игроки шагали вслед за Козловским.

— «Корона»! «Корона»! — скандировали провожающие. Мартинес хлопал, пока не отбил себе ладони.

Команда затрусила к остановке кольцевого поезда, который довезет их до подъемника. Замыкал шествие тренер, Манцини. Лейтенант Гарсия, одетая в белую траурную форму, закричала, размахивая над головой своей фуражкой.

— Пойдемте! — выкрикивала она. — Давайте поддержим «Корону»!

Почти все провожающие тут же ринулись вслед за командой, оставив на корабле только кадетов, которым положено было провести этот день на борту, и Дитриха с его напарником Хонгом, сильно удрученных перспективой заниматься охраной судна, пока вся команда развлекается.

Так им и надо за то, что они такие большие и красивые, подумал Мартинес. Поскольку из всей команды посторонние чаще всего видели охранников, стоящих на люке, Тарафа поставил их на это место, имея в виду скорее их импозантную внешность, а не особые таланты по части защиты судна.

Сама лейтенант Гарсия, хлопая в ладоши и подбадривая устремившуюся за футболистами корабельную команду, оставалась около люка. Когда все разошлись, она подошла к Мартинесу.

— Возьмите, — негромко сказала она, и Мартинес почувствовал, что она засунула ему в руку какой-то теплый металлический предмет. — На случай, если вы окажетесь правы.

Мартинес заглянул себе в ладонь и увидел там полагающийся Гарсии ключ второго лейтенанта. У него моментально пересохло во рту, и он зажал ключ в горсти.

— Козловский не берет свой ключ с собой на игру, — прошептала Гарсия. — Я не знаю, где он держит его. Поглядите в его сейфе.

Мартинес слабо кивнул.

— Спасибо, — сказал он.

Темные глаза Гарсии глядели прямо ему в душу.

— Если они захватят флот, — сказала она, — спалите все. Корабли, кольцо, все.

Мартинес глядел ей в глаза. Ему казалось, что его нервы готовы разорваться как перетянутые скрипичные струны.

— Я все понял, — выдавил из себя он.

Гарсия быстро нервно кивнула, и побежала вслед за толпой.

Мартинес тяжело вздохнул, глядя на толпу флотских, текущую по краю кольца. Они смеялись и кричали, неся с собой флаги и эмблемы, и с ними шагали их офицеры, радуясь возможности дать своим подчиненным поразвлечься. Это было первое официальное празднество с начала траура, и теперь они отчаянно хотели развлекаться, уже пьяные ощущением свободы и предвкушением праздника.

Провожая их взглядом, Мартинес пытался представить себе, что случится, если он подбежит к ним и закричит: «Возвращайтесь к себе на корабли! Затевается мятеж! Если вы сейчас спуститесь на планету, то все пропало!»

Если повезет, над ним просто посмеются. А если не повезет, полицейские стукнут его по голове и утащат в тюрьму.

«Спалите все», — звучало у него в ушах. На судах и на кольцевой станции сейчас находились тысячи служащих, да еще миллионы штатских — и все это обратится в пар или сгорит — если, конечно, он прав в своих предположениях о предстоящем восстании. Если его опасения оправданы, все это уже потеряно.

Кроме, может быть, «Короны». Может быть, ему удастся сохранить судно.

Он положил ключ Гарсии в карман и развернулся лицом к люку. Дитрих и Хонг стояли, вытянувшись перед офицерами, рядом с ними стоял прапорщик первого класса Сааведра, усатый мужчина средних лет, выполняющий работу секретаря «Короны» и одновременно возглавляющий интендантскую службу корабля, а также кадет Келли, долговязая и неуклюжая пилот катера, несущая должность командира оружейного отсека вместо вечно пьяного старшего оружейника.

— Келли. Сааведра. Прошу вас. — Мартинес указующе взмахнул рукой, и оба младших офицера послушно развернулись и направились к люку. Мартинес двинулся вслед за ними, но задержался перед охранниками. Дитрих и Хонг вытянулись под его испытующим взглядом.

— Я хочу, чтобы вы поняли получше, — произнес Мартинес. — Ни одна душа не должна входить на «Корону» без моего разрешения.

— Так точно, милорд лейтенант, — хором ответили, выкатив глаза, оба стража.

— Я имею в виду буквально никто, — продолжал Мартинес, надеясь, что его решительный тон не звучит фанатично или болезненно напряженно. — Если бы сам Предвосхищение Победы восстал из мертвых и потребовал бы, чтобы его пропустили на борт, то вы не должны были бы впускать его, не заручившись моим согласием.

Стражники изумленно моргнули.

— Слушаемся, милорд лейтенант, — произнес Дитрих.

Мартинес медленно переводил взгляд с одного охранника на другого. Во рту было сухо, но он надеялся, что его голос не сорвется.

— Более того, — продолжал он, — вы можете и должны приложить все силы к тому, чтобы воспрепятствовать проникновению на корабль тех, кто не получил моего разрешения войти. Вы меня поняли?

— Да, милорд лейтенант, — снова ответили они хором, причем, судя по их распахнувшимся глазам, они решили, что их лейтенант сошел с ума.

— И вот еще что, — сказал Мартинес. — Если я решу, что вам следует покинуть ваш пост и пройти через люк на корабль, я передам вам: Бьена Виста, — Он значительно поглядел на них и с ударением повторил: — Бьена. Виста. Повторите эти слова, пожалуйста.

— Бьена. Виста.

— Бьена Виста, — еще раз произнес Мартинес. Это было имя дома, в котором он появился на свет на Ларедо, сочиненное его романтической матушкой на старинном терранском языке, на котором теперь никто не говорит и который только иногда изучают школьники.

Он физически ощущал, как, не проронив ни звука, охранники приходят к совместному заключению, что их начальник рехнулся.

— Вот и отлично, — заключил Мартинес. — Алихан будет регулярно приносить вам что-нибудь подкрепиться. Не забывайте, что я вам сказал.

Между ним и «Короной» было четыре двери, две на шлюзе со стороны кольца — возле них и стояли на страже Дитрих и Хонг — и две на носовом шлюзе корабля, их соединял причальный тубус. Преодолев эти барьеры, Мартинес наконец вошел в свое королевство.