Девчонка из Слезных трущоб - Матлак Ирина - Страница 53

Море бушевало. Бушевало так, что даже магическая защита оказалась бессильна!

— Кадеты, к своим кураторам! — отдал приказ капитан Вагхан и, видя, что мы тормозим, повысил голос: — Живо!

Пока мы, поскальзываясь на мокрых досках, неслись к ловцам, управляющие «Летящим» души спустили паруса. Адмирал Рей тем временем стоял на корме, залатывая бреши в защите, и, невольно задержав на нем взгляд, я подумала, что разыгравшийся шторм не является только лишь природным явлением.

— Как будто глубинные прогневались! — озвучил мои мысли Горт, помогая своему куратору в сотворении заклинания равновесия.

Вскоре, пока адмирал продолжал совершенствовать защиту, все остальные вкладывали силы в заклинание. Это возымело действие, и через некоторое время на корабле перестала ощущаться сумасшедшая качка. Саламандры высушили всем одежду, что способствовало мгновенному согреванию. Стараниями адмирала волны тоже больше не заливали палубу, и корабль можно было смело назвать самой настоящей непреступной крепостью, которой не страшны даже безумства непокорной стихии.

Было так странно видеть, что совсем рядом бушует и гигантскими волнами вздымается вода, точно в самом деле на дне глубинные устроили пляски, в то время как на «Летящем» царит мир и покой.

— На сегодня «рыбалка» окончена, — резюмировал адмирал Рей. — К такому кораблю души не приблизятся.

Что меня еще поразило, так это отсутствие у него усталости. Ведь словами не передать, сколько такая защита отнимает сил! А ему хоть бы что, будто не магическую защиту ставил, а несколько суток отдыхая.

Кто-то из кадетов предложил устроить нечто наподобие посиделок прямо на борту, и его поддержали. Это был и отдых, способствующий сплочению отряда, и возможность лишний раз понаблюдать за морем, составив компанию дежурным.

— Останемся? — спросила Крилл.

Мне бы хотелось, даже очень хотелось согласиться. Но, памятуя о предупреждении Тэйна, я предпочла вернуться в каюту. Чувствуя огромную усталость, я с удовольствием восполнила недавнее упущение и улеглась в постель, намереваясь этой ночью как следует отдохнуть.

В меру жесткая койка напомнила кровать, на которой мне приходилось спать всю свою жизнь, отчего, закрыв глаза, я почувствовала себя дома. Уткнувшись носом в пахнущую порошком подушку, с блаженством вытянула гудящие ноги, расслабилась и почти сразу же заснула.

С палубы доносились голоса и смех ловцов, отдаленный шум волн, а я тонула в сонливом синеватом мареве, и звуки становились все тише… тише… тише…

Присев, я спустила босые ноги с койки, бросила невидящий взгляд на спящую Крилл и поднялась. Бесшумно отворила дверь, вышла из каюты и медленно направилась к ведущей наверх лестнице.

Тело, разум и душа как будто не принадлежали мне. Я знала лишь, что должна довериться ведущему меня зову, последовать за звучащим в ушах шепотом, похожим на тихое шипение волн. Мое место там, куда он зовет. Там, где толщь ультрамариновой воды отражает серебристый и голубой свет лун, убаюкивая их отражения в своей колыбели.

Нет ни страха, ни радости — ничего, кроме послушного и непреодолимого стремления идти вперед.

Ледяной воздух проникает под тонкую сорочку, ползет по спине, заставляет кожу покрываться мелкой дрожью, но это все как будто где-то далеко. Как будто не со мной. Мне спокойно. И совсем не холодно.

Под ногами влажные, покрытые тонкой корочкой льда и соли доски. Они чуть поскрипывают, вписываясь в ночную песнь моря. Еще несколько шагов — я хватаюсь за канат, подтягиваюсь и встаю прямо на борт, видя перед собой бескрайнее темно-синее, почти черное море.

Шепот делается громче, исходя из самых морских глубин, зовет, манит, повелевает спрыгнуть прямо в объятия волн.

Шторм притих, но не заснул совсем. На дне Нагхар правит балом, и море дышит неспокойно, бунтует, вздымается, показывая свою несокрушимую мощь.

Хочу туда. К морю, к воде. Вниз…

Расправляю руки, устремляюсь вперед. Последнее мгновение, когда кончики пальцев ног еще касаются мокрого дерева — и я будто лечу, подхватываемая суровым северным ветром…

Внезапное прикосновение оказалось неожиданно горячим. Чьи-то руки крепко обхватили меня, прижимая к такому же горячему телу, и окружающий мир неожиданно наполнился звуками. Показалось, шум волн усилился стократ, громко заскрипели реи, засвистел свирепый ветер.

Контраст впившегося в тело мороза и прикосновение горячей кожи окончательно отрезвили и, широко распахнув глаза, я в полнейшем шоке посмотрела прямо в лицо удерживающему меня морскому демону.

Какого ши? Что вообще происходит?!

Хотела спросить, но язык будто примерз к нёбу, и я выдала некое нечленораздельное мычание. А затем вдруг предельно ясно осознала, что фактически раздета, нахожусь на руках у адмирала, который почему-то зол и, к слову, тоже полураздет, и все это в совокупности просто… просто… да ши знает, что такое!

— Не вырывайтесь, будьте так любезны! — рыкнули на меня, сжав еще крепче.

Сделала еще одну попытку заговорить, но меня снова пресекли:

— И молчите, Глубина вас возьми!

Пререкаться с морскими демонами — себе дороже. Именно страх перед адмиралом оказался сильнее всего прочего, и я послушно замолчала, хотя и прежде издаваемые мной звуки мало походили на слова.

Миновав взъерошенных, перепуганных дежурных ловцов, которые отступили, едва наткнувшись на убийственный взгляд непосредственного начальства, мы стали спускаться вниз. Я не помнила ничего — ни как оказалась на борту, ни почему, ши побери, вообще оказалась в такой ситуации!

Душа сжалась в малюсенький комок, убежала куда-то в район пяток и сидела там, боясь высунуться. Сердце, напротив, подскочило, ухая чуть ли не в горле, а в целом мне было очень-очень страшно. Вот прям очень-очень. И страшно не только потому, что я ни ши не понимала, но еще и из-за адмирала, продолжавшего держать меня на руках и нести неведомо куда!

Лишь когда перед нами открылась дверь знакомой каюты и я увидела в испуге подскочившую Крилл, мне немного полегчало. А когда голова коснулась подушки, снова стало страшно и одновременно ужасно неловко под взглядом нависшего надо мной адмирала.

— Закрой дверь, — не оборачиваясь, велел он Крилл, а после того, как требуемое было выполнено, добавил: — Сиди тихо.

Было в его голосе нечто такое пугающе-повелительное, из-за чего возражать ему ни у кого не хватило бы духу. Это же состояние отражалось и в холодных голубых глазах, медленно скользящих по моему лицу. А еще в них было беспокойство. Или беспокойство мне просто померещилось?

Закатав рукав своей рубашки, адмирал взял мою руку, и это прикосновение поразило подобно легкому разряду молнии. Сумятица в душе, все еще обитающей где-то в пятках, усилилась, как и биение сердца, неистово гоняющего кровь.

— Что вы делаете? — глухо спросила я не своим голосом.

— Вам было велено молчать. — Меня наградили тем самым взглядом, от которого язык снова прирос к нёбу.

Адмирал Рей провел указательным пальцем по моему запястью, точно рисуя невидимый символ, после чего обхватил его ладонью.

Я уже набралась смелости снова нарушить запрет и заговорить, как вдруг ощутила прохладу. С растерянностью и недоумением смотрела на свою руку, где мерцал голубой, едва заметный символ. Ладонь, как и вся рука адмирала, покрылась темно-синей чешуей, которая на ощупь была холодной и гладкой. Наши соприкасающиеся руки светились, и чем больше времени проходило, тем ярче горел знак. В меня вливалась приятная прохладная энергия, которая разливалась по всему телу, достигала сознания, обволакивала и успокаивала, придавая сил.

А я… я просто в это не верила. Это ведь сон? И эти глаза, ставшие совсем прозрачными, и чуть колышущиеся, точно от ветра, белоснежные волосы, и такая же белоснежная кожа. И невероятная мощь, которая может соперничать с самим Сумеречным морем, с самой Глубиной. Говорят, морские демоны — отнюдь не дети Поднебесья. И сейчас я была готова в это поверить. Потому что такую пугающе-волнующую красоту легенды приписывают именно глубинным. Опасная и обманчивая, но такая манящая своей невероятной безграничностью… И в то же время такая легкая и приятная сейчас. Точно воздушное перышко, невесомо касающееся моей души.