Времена огня и погибели (СИ) - Бочаров Анатолий Юрьевич - Страница 19

— Твой король — тебе и думать, как с ним поступить. Прошу лишь запомнить, что мало какие замки и путы удержат в плену чародея подобной силы. Если я сочту, что Ретвальд представляет опасность для Срединных Земель и ты эту опасность не учитываешь — придется принять собственные меры.

«Принять собственные меры». Артур прекрасно понимал, что Эдвард имеет под этим в виду. В Сиреневом Зале Фэринтайн такие меры уже принял, когда счел, что Гайвен опасен и выстрелил в него из пистолета. «А если Эдвард ошибся тогда? Если бы мы смогли образумить Гайвена прежде, чем Повелитель Тьмы наложил на него руки? Ну подумаешь, король убил своим колдовством еще с десяток мятежников — мы убили их еще больше потом».

Возможно, Фэринтайн рассуждал поспешно — и своим, как ему показалось, разумным вмешательством поставил ныне на порог хаоса весь мир. Обидные, обвиняющие слова едва не сорвались с уст Айтверна, но вместо этого он спросил:

— В Тимлейне ты угрожал Ретвальду силами Древних. Расскажи мне о них.

— Нечего рассказывать. Да и потом, ты точно хочешь знать? Это всего лишь старая сказка, которой я вовремя воспользовался ради успешного блефа.

Артур прищурился:

— Вы увиливаете, ваше величество. Не нужно так поступать. Мы с вами союзники, а между союзниками полагается честность.

— Хорошо, — Фэринтайн вздохнул. — Но вряд ли тебе понравится мой рассказ. Прежде Великой Тьмы, ты знаешь, Древние умели строить летательные машины и подниматься в небеса, за пределы нашего мира. Они добывали железо, алмазы, золото, нефть и другие ресурсы на Луне, Марсе, иных планетах. Но единства между ними не было — даже тогда мир был разделен на противоборствующие государства, и Империя Света наших предков была лишь одним из них. В небесах, на орбите Земли, Древние разместили боевые спутники — парящие вокруг планеты крепости, оборудованные пушками, что были способны выжигать всякую жизнь на поверхности. Первое применение этих пушек вызвало Великую Тьму. Второе — Войну Пламени, когда боевыми спутниками распоряжался Конклав. Чародеи раскололись и передрались, сожгли Тарнарих и еще с десяток городов, и обрекли мир на то варварство, из которого он начал выходить лишь в последнюю сотню лет.

— Но как связан с этим всем ты?

— Очень просто. Это наследие моего рода. Изначально на востоке нынешних Срединных Земель располагалась военная база, нечто вроде подземного форта, откуда руководство Империи могло управлять своим размещенным в космосе оружием. Когда смертные развязали четвертую мировую войну — Великую Тьму — повелители фэйри решили, нужно положить самоуправству людей конец. Прежде, чем сама жизнь на Земле окажется уничтожена. Решение принимали все Великие Дома фэйри. Сумеречный Король, Драконьи Владыки и Повелители Холмов — семья, из которой происхожу я. Повелителям Холмов было доверено распоряжаться этим оружием. На месте прежней военной базы мы построили Каэр Сиди, известный также как Вращающийся Замок. В старых легендах так звалась цитадель, в которой хранилась чаша Грааля. Наш замок был поименован так, потому что сами небеса обращались вокруг его башен — небеса и уснувшая в них смерть. Во время Войны Пламени могущество Каэр Сиди попало в недостойные руки. Когда пепел Конклава развеялся, герцоги Айтверн и Фэринтайн поклялись друг другу больше никогда не применять подобной силы и отказались от магии вовсе. Мы стали хранить восток, вы — запад.

Айтверн смотрел на Эдварда во все глаза и не знал, что ответить. Ему было известно о Войне Пламени, известно, что маги тех времен вели борьбу на уничтожение друг против друга, расколовшись на несколько фракций. Но он не догадывался, что чародеи применяли в своих битвах оружие Древних. Впрочем, это звучало вполне логично. Магия сильна — но вовсе не всесильна. С помощью колдовства едва ли можно уничтожить столь многое, что было уничтожено во время того давнего конфликта, иначе тот же Гайвен, будучи ныне искусным волшебником, представлял бы несокрушимую угрозу. Куда опаснее колдовских чар оказалось оружие, доставшееся народам Срединных Земель от старого мира — и неудивительно, что Конклав во время своего раскола воспользовался именно им.

— Давно ты стал способен этим всем управлять? — спросил он Эдварда.

— Недавно. Я первый обученный чародей в своей семье за семь сотен лет. После гибели Тарнариха мы всеми возможными способами чурались занятий магией, как и твои собственные предки. Но чарами я грезил с детства и мечтал, что однажды научусь их творить. Кэран была послана мне самим провидением, должно быть. Она знала и умела куда больше меня, будучи обучена в глуши собственной матерью, сохранившей знания от прежних времен. Кэран научила меня и дальше мы работали вместе. Нам обоим оказалась известна старинная легенда, что владеющий Вращающимся Замком распоряжается и всем миром. Оставалось лишь разобраться, что за этой легендой стоит. Ответ оказался страшным. Скрытое в нашей цитадели могущество действительно дает власть над миром — но лишь власть этот мир уничтожить. Повелители Холмов связали машины Древних, управляемые при помощи странной смеси науки и колдовства, со своей собственной кровью, сделали так, что лишь наследник нашего рода может отдать этим машинам приказ. По крайней мере, если не разорвать эти путы, чем Гайвен грозится. Мне придется думать, как противостоять ему, если он в самом деле предпримет подобную попытку — но пока я один распоряжаюсь силой, что способна вновь выжечь Землю дотла.

— И ты грозился этой силой воспользоваться.

— Это был блеф, я же сказал, — ответил Эдвард спокойно.

— Но ты грозил, — Артур посмотрел на него, начиная снова злиться. — Сказал, что сожжешь Тимлейн, если Ретвальд попытается нас пленить. Вы знаете, сударь, понятия не имею, насколько высоко вы цените вашу собственную жизнь, но я своей излишнего значения не придаю. Падем мы — найдутся другие, готовые выступить против врага и драться с ним до последнего вздоха. Мы, ты и я, не настолько важны, чтобы ради нас жертвовать сотнями тысяч жизней. Мне кажется, лорд Фэринтайн, власть, которой вы обладаете — слишком велика для одного человека.

— Я не прибег к этой власти, — сказал Фэринтайн, все также не выказывая ни тени раздражения, хотя в глазах его застыли зима и метель. — И не прибегну в этой войне, даже если это будет требоваться нам для победы, вплоть до самого последнего часа, если только иных выходов не останется. Мы хранители этой силы, но вовсе не хозяева ей. Ноша наша тяжка, а искушение — велико. Войну, на которую мы выступили, Артур Айтверн, я намерен вести обычной сталью и обычной магией, и сделаю все, чтобы спящее наследие старого мира продолжало спать. Даже если все силы врага соберутся в одном лагере, на отдалении от мирных городов и деревень, я не нанесу по ним орбитального удара. Пустив такое оружие в ход однажды, слишком велико окажется желание применить его еще и еще, а мы прекрасно знаем, чем подобные попытки оборачивались прежде. Мы выиграем эту войну честно — или проиграем ее, но тоже честно.

— Хорошо, — вымолвил Айтверн, чувствуя, как гаснет на миг овладевшая им ярость. — Я верю тебе, и прости, что на миг в тебе усомнился. — Голова кружилась, к горлу подкатывала тошнота. За вечер Артур выпил немного по своим меркам, может быть бутылки полторы, к которым прикладывался по ходу совета — но сегодняшнее вино наложилось на оставшееся еще с прошлого дня похмелье, и герцог Запада чувствовал, что перебрал. — Что с Айной и твоей женой? — поинтересовался Артур, преодолевая позыв к рвоте. — Мы можем с помощью магии их найти?

— Слишком много вопросов для одного вечера, герцог. Вам пора идти отдыхать.

Фэринтайн встал и протянул Айтверну руку. Фигура эринландского короля сделалась нечеткой, расплывалась у Артура перед глазами. Сын лорда Раймонда упрямо мотнул головой, не двигаясь с места:

— Моя сестра. Мы сумеем ее найти? Она мне не враг. Теперь — особенно.

— Сумеем, я надеюсь. Но не сейчас, потому что один я не справлюсь, а помощник из тебя нынче плохой. Для далекого поиска понадобятся все силы, которых у тебя сейчас нет, да и я изрядно устал. Идем, Артур. Я провожу тебя до твоей палатки. Спи, отдыхай, завтра нам предстоят военный марш и героические свершения. В твои годы я старался хорошо выспаться перед подобным.